Священные силы, помощью которых пользовались знахари, по поверьям, позволяли последним убивать людей, достаточно было лишь подуть в сторону человека, но чаще такие знахари ограничивались тем, что либо насылали болезнь, либо косвенно подводили человека к гибели. Но эти силы, однако, могли ответным ударом поразить и самого знахаря, поэтому он часто предпринимал меры, чтобы защититься от сил, которые сам же и привел в движение.

Бывало, кто-нибудь видел во сне, что стал обладателем некоей силы, и тогда он, стремясь испытать эту силу на другом человеке, и руководствуясь то ли завистью, то ли гневом, то ли просто любопытством, брал немного снадобья или специальных маленьких вещей, а иногда шерсти со своей накидки, скатывал небольшой шарик и протягивал его к солнцу. После этого он, выразив недоброе пожелание, бросал шарик в сторону человека, против которого направлял заклинания. Предмет исчезал и поражал тело этого человека. В таком случае не обязательно было находиться вблизи своей жертвы, достаточно лишь думать о нем, и вред будет почти неизбежен (*1). После этого знахарь, осознавая причиненное им зло, молился об искуплении вины и старался защититься от возможных последствий. Он сооружал палатку потения и вырезал две полоски кожи с груди или с рук. Маленький шарик, посланный им в другого человека, мог стать причиной болезни последнего, а иногда, и смерти. Спустя несколько дней случалось, что этот несчастный во сне видел человека, направившего в него шарик.

Если в этом случае врачеватель, которого приглашали, чтобы он вылечил больного, извлекал такой шарик из тела, он обычно отправлял его обратно к знахарю, замыслившему зло. И только пожертвование части своей плоти избавляло его от ответного влияния, результатом которого могла тоже быть либо болезнь, либо смерть.

Человек, первым отправивший шарик, в случае, если он остерегался ответного влияния, на рассвете отправлялся на вершину холма и оттуда наблюдал за шариком, который, возвращаясь, выглядел подобно маленькой вспышке огня. Отправитель предварительно защищал голову, натирая ее специальным лекарством, и благодаря этому легко ловил вспышку рукой, а лекарство препятствовало шарику войти в тело знахаря. Спустя мгновение он гасил огонек, и сила шарика иссякала. На этом магическое воздействие на расстоянии прекращалось.

Люди, владеющие большой священной мощью, могли взять хвостовое перо дятла, которое они обычно носили в волосах, и бросали его в тело какого-нибудь человека, что вызывало длительную болезнь и смерть. Чтобы причинить зло, нужно было взять одно из длинных хвостовых перьев с хвоста и бросить основанием вперед, в направлении жертвы, и при этом топнуть правой ногой по земле и низко протяжно заворчать. Перо или та сила, которая скрыта в нем, пролетая расстояние до нужного человека, вонзается в его тело и не убивает сразу, а действует медленно и настойчиво, приближая момент смерти, конечно, если только несчастный не поймет причины внезапной болезни и не обратится за помощью к другой силе или к врачевателю.

Рассказывают, что в древние времена некоторые лекари часто делали барабаны, называемые "бобровыми". Под их сопровождение пели особые, "бобровые" песни и отправляли культ бобра. Такие лекари хранили "бобровые" шарики, которыми иногда "стреляли" в людей, по той или иной причине не нравившихся им. Болезни, вызываемые этими шариками, практически не поддавались лечению. Подобные поверья известны и среди Черноногих.

Бешеный Мул, умерший несколько лет назад на юге, сообщал, что в одно время он владел силой, способной убить человека одним взглядом. Поэтому он вынужден был соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не навредить своим друзьям. Однако, незадолго до смерти он добровольно отказался от этой силы.

Случалось, что хороший врачеватель, чтобы еще больше укрепить свой авторитет, похвастаться или же просто развлечь присутствующих, устраивал своего рода демонстрацию своей магической силы. Подобные вещи часто имели место в прежние времена, но сегодня люди утратили способность доказывать на деле свои чудодейственные возможности. Мой старый приятель, Смирный Конь, которого уже нет в живых, как-то поведал мне о магической силе одного из своих родственников. Вот его рассказ:

"Мой дядя, Медведь-на-Гребне, брат моей матери, был очень известным врачевателем. У него хранились две шкурки, скунса и барсука - шкурка скунса обычно лежала вместе со снадобьями и с виду напоминала сумку. Это была старая, потертая шкурка, шерсть с нее почти вся высыпалась. Готовя лекарство, Медведь-на-Гребне брал эту шкурку одной рукой за голову, а другой за хвост, и выбрасывал ее из палатки. Коснувшись земли, шкурка оживала и превращалась в скунса с прекрасным чистым мехом. Врачеватель тем временем брал накидку и накрывал ею животное, а когда поднимал накидку, под нею оставалась лежать старая невзрачная шкурка. То же самое он часто проделывал и с мехом барсука, который то оживал и рычал, то превращался в обычную шкурку, когда накидку поднимали.

Разводя свои снадобья, Медведь-на-Гребне доставал оловянную чашку, наполнял ее водой до половины и смачивал небольшой участок земли. Получившуюся кашицу он использовал, чтобы вылепить из нее фигурку черепахи, которую клал в чашку и прикрывал каким-нибудь предметом. Он продолжал готовить лекарство, когда из чашки начинали доноситься звуки, напоминающие царапание когтями о стенки сосуда. Медведь-на-Гребне убирал крышку, и все присутствующие обнаруживали в чашке обыкновенную речную черепаху, пытавшуюся по стенкам выбраться оттуда".

Магические снадобья, о которых лекарю поведали священные силы, были известны только одному ему. Все они тщательно укладывались в связку или в мешочек, его врачеватель вешал у изголовья, прямо напротив входа в палатку. Во время бури порывы ветра обдували связку, а когда светило солнце, его лучи попадали на этот магический предмет, поэтому он всегда был чистым и наполненным силой. Нередко связку подвешивали снаружи палатки, прямо над входом, либо втыкали в землю копье, но тоже обязательно рядом со входом в палатку или к югу от нее, и привязывали к нему магический мешочек. Священная сила лекарств, хранившихся внутри мешочка, могла ослабнуть и даже совсем исчезнуть, если правила, касающиеся его содержания, нарушались. С этими снадобьями связано ряд табу, о некоторых из них я уже упоминал в другом месте.