СТРАШНАЯ СКАЗКА СТАЛИНГРАДА


В Филадельфии живет Михаил Рабинович. Он командовал батареей в Сталинграде. В Сан-Франциско живет Аркадий Вайсфельд. Он высадился с Цезарем Куниковым в десанте первого броска в Станичке, ранен в первый же день страшных боев по удержанию плацдарма и увезен на Большую землю. В Кливленде живет Яков Липкович. Он ходил с рейдами 3-й танковой армии Рыбалко и вытаскивал из огня раненых. Они ровесники, им за восемьдесят. Их, родившихся в России, меньше, чем каких бы то ни было сверстников на планете. Потому что с войны их вернулось четверо из сотни.
«Как мало нас осталось…» Так называется одна из военных повестей Якова Липковича.
Да, их мало. Они олицетворяют не только героизм эпохи, к нему мы привыкли и перестали замечать. Но они совесть эпохи. Прекрасной не достижениями своими, какие уж там были достижения… Кровь и кровь. Эпоха прекрасна была людьми. Возможно, таких людей никогда не было на свете – таких чистых идеалистов. И никогда больше не будет. Мы живем рядом – и не замечаем их. И они уходят незамеченными. Представляете, с горестным изумлением говорит Михаил Рабинович, из всего полка я остался один! Он поет песню, которую никто уж и не помнит. Ну, не повезло ей, не все песни так были популярны, как «Землянка», не все стали так популярны, как эпигонская «На безымянной высоте». Но Рабинович поёт подлинную песню военных лет – песню, которую уже не помнят.
Да, покивают эмигранты, занятые своими повседневными делами, или товарищи и судари на просторах бывшего СССР, увы, такова участь любого поколения…
Нет, не любого.
Я совсем был мал, когда отец учил меня песне:

Дело было под Полтавой, дело славное, друзья,
Мы дрались тогда со шведом под знаменами Петра…

В тридцатые уже двести с лишком лет отделяли от нас Полтавскую битву, а мой добрый папа рассказывал мне об этом, как о недавнем событии…
В российском Интернете встречаю иногда дискуссии о минувшем, бывают и жаркие. Большая часть их отмечена черным юмором или отталкивающим цинизмом. Да и события идут с частотой, какая не мнилась прошедшим векам. И не укрыться тогда от злого сомнения: будет ли чей-то отец через двести лет напевать сыну «Землянку» или «Священную войну»?

За Победу уплачено страшной ценой. Похоже, мы забыли о ней. Вспоминаем к юбилеям, вместе с правителями. А те, кто добыл Победу, не напоминают ни о цене, ни о себе. Да и то верно: что стоит заслуга, которой хвастают? И сколько можно о том же: жертвы, герои, раны… Хватит!
Но происходит странное. Земля раскрывается и выталкивает память о павших, чтобы напомнить нам, что прошедшее еще повторится: демоны не угомонились!

Уже давно утихли споры вокруг вклада СССР в разгром фашизма. Уже привычно стало замалчивание того, что восемьдесят процентов вермахта и люфтваффе воевало на Восточном фронте. Западные историки поотбивались от упреков – кто «холодной войной», кто заслугами Запада в лэнд-лизе. Впрочем, именно западные историки последовательно представили нам нашу войну – и немецкие генералы, упоенные былыми победами, и союзные ученые-историки, изумленные силой сопротивления: о чужом горе писать не больно.
Но вот американский историк Дэвид Глантц опубликовал книгу под названием «Колосс возрождается» («Colossus reborn» ) – о том, как разгромленная чистками Красная Армия училась воевать под смертельными ударами вермахта. Не то чтобы мы сами не знали об этом, но так – нет, не знали. Всех кровавых подробностей того, что откопал Дэвид Глантц в приоткрывшихся наконец российских архивах, даже мы не знали. Да, еще в 1999 году Глантц своей книгой «Главное поражение Жукова» («The greatest Zhukov defeat»), отдавая должное маршалу Жукову, оператору умелому, но безжалостному, рассказал об эпическом провале Красной Армии в операции «Марс» под Москвой, проведенной одновременно с успешным «Сатурном» – Сталинградской наступательной операцией. Но и Глантцу понадобилось время, чтобы понять, что «Марс» был лишь дорогостоящей демонстрацией – правда, слишком дорогостоящей: около ста тысяч убитых и свыше двухсот тридцати пяти тысяч раненых. Зато скованный этим напором, вермахт не сумел ничего перебросить на помощь Паулюсу.
Осознав на этом примере сталинскую методу наступления, Дэвид Глантц затем последовательно и скрупулезно расшифровал весь ход войны на Восточном фронте, где «очищенная» вождем в тридцать седьмом Красная Армия прошла два года кровавого и унизительного обучения вермахтом. Он перечислил забытые операции, вспоминать о которых больно для национального самосознания. Глантц, серьезный ученый, историк классического покроя, архивист, с помощью цифр и фактов вбивает в сознание западного читателя:
Вторая Мировая война выиграна главным образом и прежде всего усилиями и кровью советского народа.

Еще задолго до выхода книги Глантца и без всякой с ним связи произошло вот что: здесь, в Америке, на атлантическом побережье, возникла и заявила о себе 193-я стрелковая дивизия.
Можно вполне быть уверенным в том, что американцы Джон Пеппер (Ваня), Рэндал Кук (Никита), Хилари Стайер (Светлана), Джон Нимиц (Иван) толстых и серьезных книг Дэвида Глантца не читали. Все, что они знали о Русской войне, – это смутное представление о ее фантастических потерях, ни в какое сравнение не идущих даже в сопоставлении с американской Гражданской войной. Да и о подлинной 193 стрелковой дивизии они в жизни своей слыхом не слыхали. Игровой военизированный клуб под советским названием 193 Rifle Division – а на Интернете так прямо по-русски «193 стрелковая дивизия», – возник так: список соединений, воевавших в Сталинграде (разумеется, в Сталинграде, о котором, конечно же, все американцы знали хотя бы потому, что надо же было ухитриться заманить вермахт так глубоко в русские степи), положили перед кем-то сидящим с завязанными глазами (кажется, это была Тоня Миллер), и она попала пальцем в 193 сд…

Читателю предстоит теперь узнать, что не все дивизии, воевавшие в Сталинграде, стали так знамениты, как 13-я гвардейская генерал-майора Родимцева или 138 сд полковника Людникова. Родимцев окончил войну генерал-лейтенантом, Людников генерал-полковником. Генерал-майор В.Н.Смехотворов вывел из Киевского котла свою 137 сд в сорок первом, командовал в Сталинграде 193 сд в сорок втором и войну так и окончил генерал-майором в сорок пятом. А 193 сд канула в печальный перечень соединений, выполнивших свой долг и не ушедших с занимаемых рубежей…

«С дивизией Смехотворова я был знаком по первой резервной армии с мая 1942 года, когда она еще формировалась. С этого же времени я знал и генерала Федора Никандровича Смехотворова. На тактических учениях, которые мы проводили еще в районе Тулы, Смехотворов проявил знание современного боя, сообразительность. По прибытии в Сталинград эта дивизия стала на оборону поселка Красный Октябрь. Дивизия маневрировала мало, но она отражала десятки ударов во много раз превосходящих сил противника. Бойцы этой дивизии во главе со своими командирами и политработниками назад не оглядывались. Если гитлеровцам удавалось захватить две-три улицы за неделю, то это достигалось ценой больших потерь. Люди, бойцы этой дивизии назад не отходили. Гитлеровцы продвигались там вперед, лишь завалив окопы и траншеи своими трупами. Даже в самые тяжелые дни боев не было случая, чтобы Федор Никандрович проявил хотя бы малейшее малодушие или растерянность. Его ровный и спокойный голос и поныне звучит в моих ушах. В дни, когда бомбардировщики и пикировщики висели над дивизией, когда тысячи мин и снарядов врезались в землю, обороняемую частями дивизии Смехотворова, когда воздух сотрясался от взрыва бомб и снарядов, когда в телефонной трубке слышен вой сирен фашистских пикировщиков, Смехотворов, казалось, был еще спокойнее. Он управлял боем полков и батальонов, находясь от переднего края в нескольких сотнях метров. Дивизия во главе со Смехотворовым стояла насмерть, перемалывая гитлеровские полки и дивизии; назад она не отходила и ушла из города лишь тогда, когда противник был окружен, когда он уже не наступал, а оборонялся».

Так написал о дивизии командующий 62-й армией Чуйков.
И Василий Иванович Чуйков, и его армия стали легендарными. А 193 сд удостоилась в советской военной истории лишь этого абзаца в воспоминаниях командарма. Не стала дивизия ни Краснознаменной, ни ордена Ленина, не стала Сталинградской или Берлинской. Она, как вода в песок, ушла в список потерь.
Есть основания полагать, что страшные потери она понесла уже при переправе через Волгу. Шли неистовые рукопашные схватки за высоту 102.0 – Мамаев курган. Положение Сталинграда было критическим, и дивизию стали переправлять, видимо, еще в светлое время дня – под бомбежкой и огнем мастерски стрелявшей с закрытых позиций немецкой артиллерии. Оба полка дивизии сосредоточились на Житомирской и Чернореченской улицах, параллельных Волге, и стали продвигаться на западную окраину металлургического завода «Красный Октябрь». С 28 сентября, два месяца, дивизия, вернее, то, что от нее оставалось, держала свой рубеж. Два месяца вермахт теснил ее обратно к Волге, к урезу воды, отвоевав за эти бесконечный дни и ночи где сотню, где три сотни метров, выбив личный состав с его малокровными пополнениями и обескровив себя к предстоящему контрнаступлению советских войск.
«… назад она не отходила и ушла из города лишь тогда, когда противник был окружен, когда он уже не наступал, а оборонялся».
Да не обманется читатель этими словами командарма Чуйкова: то, что отвели из Сталинграда в конце ноября, не было уже ни дивизией, ни даже ротой. Это была горстка чудом уцелевших людей штаба и передовой, израненных, измотанных, обескровленных, оглохших от канонады и потерявших способность спать в тишине.

К чему все это? Ну, уж так случилось, что статья пишется в канун очередной, 63-й, годовщины необратимого поворота в войне. А напомнить об этом всем, кто там или оттуда, святое дело. Но главное не это. Главное – рассказать о нежданном повороте в отношении к своей игре у ее участников-американцев, назвавших созданную для развлечения и отдыха группу 193 сд без всякой мысли об изучении истории. Тяжко работающие американцы нашли забавный и экзотический, как им сперва показалось, вариант отдыха – с удобной полевой формой солдата Красной Армии (элегантно, кстати, на них сидящей, и на мужчинах и, особенно, на женщинах), с русскими трехлинейками, с пулеметами, с пистолетами, со значками и орденами, которые теперь можно приобрести за небольшие деньги и с форсом нацепить на себя. Где-нибудь на Флориде или в Нью-Хэмпшире разбивается палаточный лагерь. Русские наступают на немцев (или наоборот). А после забавы со стрельбой по мишеням в отведенных для этого местах многочисленных американских парков, оборудованных ватерклозетами, грилами и столами со скамейками, можно закусить, вволю выпить и попеть песни, считающиеся более или менее русскими…
… И тут наступает переломный момент сюжета: забавляющихся американцев случайно находят по их электронному сайту председатель Филадельфийской организации «Совет ветеранов войны и труда» Моисей Апель и его заместитель Михаил Рабинович…

Из воспоминаний командира 193 сд, генерал-майора Ф.Н.Смехотворова:
«60 долгих суток под жесточайшим огнем, под натиском непрерывно атакующего противника… Во время одного из наступлений, предпринятых гитлеровским командованием… дивизию атаковало одновременно около 70 танков. Семь из них прорвались к переднему краю 883-го полка и начали крутиться над окопами. Рядовой 1-й роты Михаил Паникаха, вооружившись бутылками с горючей смесью, пополз навстречу головному танку. Паникаха попал к нам в дивизию из морской пехоты вместе с тысячью других моряков-тихоокеанцев, еще когда мы формировались в тылу, и моряки стали ядром дивизии… Паникаха уже взмахнул бутылкой, чтобы поразить танк, но ее разбила пуля. Мгновенно вспыхнувшая жидкость залила ему голову, плечи, грудь. Человек горел, как факел. Но не сдавался! Все видели: он догнал танк, прыгнул на корму и разбил вторую бутылку над двигателем фашистской машины. Танк загорелся. Так погиб наш герой Михаил Паникаха».

Тысячи  погибали так. Героизм был обыденным, и подвиг Михаила Паникахи был отмечен лишь орденом Отечественной войны (посмертно). Только к 45-летию Победы герою присвоили звание Героя…
В беззаботных американцах, узнавших об этом подвиге, что-то повернулось. Да, они сознательно выбрали Сталинград, они знали, что это синоним самоотверженности. Да, на войне как на войне. Да, они знали, что людей на войне убивают. Но такое ожесточение!.. Забавно играть в исторические игры, пока ничего не знаешь о субъектах истории. Но когда людские судьбы – это живые факелы… Конечно, советские ветераны рассказывают на корявом английском. Но что рассказывают!.. Какие песни поют!.. Подлинные!
Американцы подхватили эти песни. Стали изучать историю 193 сд. И она стала для них своей. Потому что – хочешь-не хочешь – не пройдешь мимо таких судеб и такой самоотверженности. Не пройдешь мимо мысли, что стучится в лоб неотвратимо: перед лицом тотальной угрозы Родину можно защитить только так! Только самоотверженностью! Только готовностью на все! Перед самоубийцами – готовностью на самоубийство! Наши летчики рассказывают американским слушателям – своим-то надоело, они и слушать не желают! – что лобовые столкновения самолетов по пальцам перечесть можно: немцы не выдерживали, отворачивали! И тогда советские летчики сшибали их очередями в пузо или в борт.

Интерес к так называемой Русской войне здесь, на американском континенте возрастает, кажется, пропорционально падению интереса к ней там, где она прокатилась. («Петя, для них это теперь Пунические войны!» – сокрушенно говорит мой друг.) 193 сд началась с игры. Но и до нее на филадельфийский «Союз ветеранов войны и труда» не раз выходили американцы, любители истории. Причина этого выхода была одна: изучая войну по американским источникам, историки-любители испытывали чувство, словно перед ними развесили занавес, за которым скрыта бездна. По мере чтения русской мемуарной литературы, как ни камуфлировала она, подцензурная, провалы и поражения, выяснялось, по крайней мере, соотношение подлинного вклада союзнических сторон в Победу. И русская компонента поражала несравнимым масштабом потерь.
20 ноября 1999 года, в 57-ю годовщину начала наступления, благодарные американцы, любители русской истории из общества старого форта Миффин и резервисты 135-го полка 45-й пехотной дивизии, числом более сотни, устроили на берегу Делавера для русских ветеранов и их семей театрализованное представление «Оборона Сталинграда». Гремели выстрелы, палили холостыми патронами «трехлинейки» и «шмайсеры». Это оживление прошлого было так достоверно реквизитом, включая обмундирование и вооружение, и такое вызвало эмоциональное напряжение, что во время перерыва между двумя батальными сценами, отведенного на ланч, одна из зрительниц, угощая участников спектакля изделиями домашней выпечки, непроизвольно отказала в угощении «немецким» солдатам.
Два дня более сотни американцев репетировали этот спектакль в честь русских ветеранов. А у них это признание вызвало слезы на глазах. 
Не знаю, как далеко пойдут в изучении Великой Отечественной войны участники американской игры 193 сд. Как по мне, всего лишь знать о подвиге Михаила Паникахи – это целая школа защиты отечества. Ведь если обсуждать цену свободы так, как это делается теперь, очень легко потерять свободу…

По всей Америке живут наши ветераны. Лучшие люди эмиграции. Они разобщены географически и даже, к сожалению, идеологически. Мы, младшие современники, живущие здесь почти три десятилетия, не смея вмешаться, с болью наблюдали за баталиями между группами ветеранов, ставящих перед собой разные цели. В Филадельфии, например, наряду с вышеупомянутым «Союзом ветеранов войны и труда» есть «Союз ветеранов войны», который не допускает в свои ряды никого, кроме участников боев, и озабочен в основном вопросами материальных льгот для ветеранов. «Союз ветеранов войны и труда», принимающий в свои ряды не только означенных в его названии, но и их детей и вообще всех, кто пожелает, включая американцев, считает, что ветераны получают свое. И что американское правительство ничего не должно им за «Русскую войну». (Не знаю, должно им американское правительство или нет, но это – высокий взгляд.) Цель «Союза» – сохранение памяти о беспримерной войне, в которой их кровью и кровью их павших друзей (девяносто шесть из ста не вернулись!) была спасена цивилизация, ныне снова находящаяся под угрозой. Спасение цивилизации было делом их жизни, и они не могут быть спокойны.
Вот и меня душат слезы. Стыдно, но что поделаешь… С войны не вернулись мои братья. Если бы вернулись, моя жизнь сложилась бы иначе. Но слезы подступают не поэтому. Честно скажу, это злые слезы. Почему американцы? Почему не мы отдаем должное своим ветеранам?? 
В единственной оставшейся от меня востребованной там книжонке ТОВАРИЩ МАЙОР я описывал процесс отбора Куниковым людей в свой отряд «Особого назначения», наипаче в отряд первого броска. В нем было 272 добровольца. Живущий здесь Аркадий Вайсфельд, кузен моего школьного друга, в сорок втором лейтенант-артиллерист, боксер, отобранный Куниковым в качестве начальника артиллерии десанта, а теперь полковник в отставке, эмигрант, изумительный собеседник, на мой вопрос, что бы он мог добавить к моей книге о Куникове, сказал:
«Знаете, Петр, никогда больше в своей жизни не видел я такого собрания красивых людей».
Они ушли на смерть.
Как мало их осталось…
Но, знаете, они еще с нами пока. Послушайте их. Вглядитесь в них.


ПАНОРАМА, № 46, 2005