1.Лева,милый! Энтропия!
  Энтропия,друг ты мой!
  Только мы стоим босые
  С непокрытой головой.

  Мы босые,небольшие,
  Осененные листвой,
  Пишем в книжки записные
  По-над бездной роковой.

  Лишь лучи свои косые
  тянет вечер золотой
  Лишь растения живые
  нам качают головой.

  Лишь цветочки - до свиданья!
  Облака - в последний раз!
  Лишь прольется на прощанье
  влага светлая из глаз.

 Лишь продукты пропитанья
 вкус наш радуют подчас...
 Но готовься жить заране
 без ветчин и без колбас!

 2.Без кондитерских изделий!
 Без капусты! Без грибов!
 Без лапши! Без вермишели!
 Все проходит. Будь готов.

 Все проходит. Все не вечно.
 Энтропия, друг ты мой!
 Как чахотка, скоротечно,
 и смешно, как геморрой,
  
  И как СПИД...Ты слышишь,Лева?
  Слушай, Лева, не вертись!
  Все равно и все фигово
  Что нам делать? Как спастись?

  Даже семиною водкой
  чокаясь в кругу друзей
  про себя я знаю четко:
  все фигово, пей не пей!

  Пой не пой - фигово,Лева!
  Нету,нету ничего!
  Дым багровый. Ров дерьмовый.
  Вой кошачий половой.

Даже женским бюстом, Лева,
упиваясь в час ночной
знаю я, что все фигово,
знаю,знаю,дорогой.

3.Все проходит.Все проходит.
Опадает маков цвет.
Безобразья нет в природе,
но и нас с тобою нет.

Нет как нет, и быть не может!
Впереди и позади
страшно, Лева! Ну и рожи!
Ну их на фиг! Не гляди!

Тише,тише, Лева, милый!
Лев Семеныч,любера!
Энтропии свет постылый
заливает вечера.

Надвигается, послушай,
надвигается пиздец!
Тише,тише, глуше,глуше
колыхания сердец.

Тише,тише, глуше, глуше
глубже,глубже. Навсегда.
Лев Семеныч, наши души
быстротечны,как вода.

Быстротечны, быстроходны,
мчатся,мчатся - не догнать...
Ярость,Лева, благородна,
но бессмысленна, видать.

 4.Солнце всходит и заходит.
 Тополь листья теребит.
 Все красиво. Все проходит..
 До свиданья - говорит.

 Золотистые листочки.
 Голосистый соловей.
 Золотистый пух на щечках
 у любимой у моей.

 Золотистый пух на щечках,
 золотистый пух везде!
 Светло-синие чулочки!
 Темно-синее годе!

 И продукты пропитанья,
 сервелат и карбонат!..
 До свиданья, до свиданья!
 Я ни в чем не виноват!

 Где ж утраченная свежесть
 на лазоревом коне?
 Зубы, волосы все реже,
 и все чаще страшно мне.

 Дьявол в черном коленкоре
 ироничен и речист,
 умник, бабник и обжора,
 то фашист, то коммунист,

 Дух вражды и отрицанья
 сытый, гладкий молодец!
 Днесь сбываются писанья,
 надвигается Пиздец!

 Над кладбищем ветер свищет,
 страшно,страшно! У-уу!
 Вот те право на жилище,
 пища пылкому уму!

 И хоть стой, хоть падай, Лева!
 Хоть ты тресни - хоть бы что!
 Все действительно фигово.
 Все проходит,все ничто.

 5.Осень,Лев Семеныч, осень..
 На печальном склоне лет
 дать ответ мы жадно просим.
 Знак согласия в ответ.

Осень, Лев Семеныч, осень.
Опадает лесопарк.
Вместе с горестным вопросом
изо рта струится пар.

Ходят девки испитые,
не дождавшися любви.
И летят листы златые,
словно карточки твои.

Твои карточки, как листья,
так сухи, печальны так..
В небе холодно и чисто,
в небе выгоревший стяг.

Е-мое,товарищ Лева,
е-мое и е-твое.
Все фигово. Все фиговей
тянется житье-бытье.

Что стояло - опадает,
выпадает - что росло.
В парке девушка рыдает,
опершися на весло.

гипс крошится, пропадает.
Нос отбит хулиганьем.
Арматура выползает
и ржавеет под дождем.

8.Осень,осень. Энтропия.
Не узнать весенних мест,
в инструменты духовые
дует жэковский оркестр.

 Духовой оркестр играет.
 Две слезы да три сестры.
 Сердце влагой набухает.
 Все стaро. И все стары.

 И две пары - ах ты,Боже!-
 вальс танцуют, Боже мой!
 На кого они похожи!
 Может и на нас с тобой.

 И одна из дам с авоськой
 в шляпе дочери своей.
 Хной подкрашена прическа.
 Туфли старые на ней.

 И в мохеровой беретке
 рядом женщина кружит
 плащ шуршит у мамы этой,
 дряблая щека  дрожит.

 Кавалеры-ветераны
 ВОВ,а может быть и ВОСР,
 отставные капитаны,
 замполиты ПВО.

Кружат пары. Ах ты Боже!
Две слезы. Да три войны.
Лев Семеныч! Ну и рожи!
Как они увлечены!

Сон осенний. Сумрак сонный.
Все и вся обречены.
Погляди же, Лев Семеныч,-
улыбаются они!!

Улыбайтесь,улыбайтесь
и кружитесь! Ничего!
Вспоминайте,вспоминайте
майский полдень грозовой!

Вы простите за нескромность,
за смешок из-за кустов.
Сердце влажное огромно.
Сон осенний,нету слов.

Улыбайтесь,дорогие!
Не смущайтесь.Ерунда!
Мы сквозь листья золотые
Вас полюбим навсегда.

И оркестр зовет куда-то,
сердце тискает и мнет.
Эх, какой мы все,ребята,
добрый, в сущности, народ!

Ух, и добрые мы люди!
Кто ж помянет о былом-
глазки вон тому иуде...
впрочем, это о другом.

7.Да и нынче все иное!
Солженицын зря потел!
Вот на Сталина грозою
Вознесенский налетел!

А за ним бойцы лихие!
Даже Вегин-исполин!
Мчатся бурей по России,
все герои, как один!

И на Сталина войною,
и на Берию войной!
Вслед за партией родною!
Вслед за партией родной!

А вдали звенят струною
легионы нежных тех,
КСП своей слюною
начертавших на щите!

Впрочем, только ли слюною?
Розенбаум в Афган слетал,
с кровью красною чужою
сопли сладкие смешал.

Ох уж мне, литература,
энтропия,сучья вошь,
волчье вымя, рыбья шкура,
деревянный макинтош!

8."Любишь метареалистов?"-
ты спросил меня, ханжу.
" Нет!- ответил я ершисто-
Вкуса в них не нахожу!"

Нету вкуса никакого!
Впрочем, и не мудрено-
эти кушания,Лева,
пережеваны давно!

Пережеваны и даже
переварены давно!
Оттого такая каша.
Грустно, Лева, и смешно.

9.Извела меня Щербина,
Нина,звонкий наш Нинок!
Зря родился я мужчиной!
Вырву грешный между ног!

10.А в журнале "Юность", Боже,
хлещет новая волна!
Добираясь до Сережи
нахлебался я сполна!

Вот уж смелые ребята!
Вот уж озорной народ!
Скоро кончится осада,
скоро ЦДЛ падет!

Запируют на просторе,
всяк виконт де Бражелон,
в разливанном этом море
энтропией поглощен.

11.Спросишь ты:"А ваше кредо?"
наше кредо с давних пор-
"задушевная беседа",
развеселый разговор!

Этот шепчет вдаль куда-то,
тот кикиморой орет.
Ах, какой мы все,ребята,
удивительный народ!

Не пропойцы мы и вовсе
ни при чем маркиз де Сад!
Просто мы под сердцем носим
 то, что носят в Госиздат!

 Дай же Пригову стрекозу,
 не жидись и не жалей!
 Мише дай стрекозу тоже.
 Мне - 14 рублей.

 А себе возьми, что хочешь.
 Что ты хочешь? Ну возьми...
 Все длиннее, все короче,
 все короче наши дни.

 И душе в заветной лире
 как от тленья убежать?
 Тонкой ниточкой, пунктиром
 все течет, не удержать.

 Все течет и изменяет
 нам с тобой и нас с тобой.
 В черной яме пропадает
 тонкий голос золотой.

 12.Ты видал ли сон, о Лева?
 Я видал его не раз!
 Там под небом бирюзовым
 я видал сидящих нас.

 Розы там благоухали,
 ласковый эфир витал,
 серны легкие мелькали,
 волны искрились меж скал.

 Плектр струны коснется, Лева
 чаши пенятся вином,
 Айзенберг в венке бордовом,
 все мы вместе за столом.

 В чем-то белом, молодые,
 с хрусталем и шашлыком,
 и прелестницы младые
 нам поют, и мы поем,

 так красиво, так красиво,
 так невинно, вкусно так!..
 Лев Семеныч, мы в России.
 Мрак, бардак да перетак.

 13.Мрак да враг.Да щи, да каша
 Грозно смотрит таракан.
 Я люблю Россию нашу.
 Я пропал, и ты не пан.

 Я люблю Россию, Лева,
 край белеющих берез,
 край погибели пуховой,
  рваных ран, да пьяных слез.

 Тараканы в барабаны,
 вошки-блошки по углам.
 И мерещатся в тумане
 пролетарии всех стран.

 И в сыром ночном бурьяне
 заплутав, орет гармонь.
 Со свинчаткою в кармане
 ходит-бродит Угомон.

 Бью баклуши. Бьют кого-то.
 Нас пока еще не бьют.
 Бьют в господские ворота,
 только им не отопрут.

 Мрак да злак,да фу-ты ну-ты,
 флаг-бардак, верстак-кабак.
 Елки-палки, нетто-брутто,
 марш-бросок, пиздык-хуяк.

 Сикось-накось,выкрась-выбрось,
 Сивцев Вражек, иван-чай,
 Львов-Хабаровск, Кушка-Выборг,
 жди-пожди, да не серчай!

 Тройка мчится,тройка скачет
 в рыжей жиже по весне,
 злого ямщика хуячит
 злой фельдегерь по спине.

 По долинам и по взморьям,
 рюмка колом, комом блин.
 Страшно,страшно поневоле
 средь неведомых равнин!..

 14.Слышу трели жаворонка,
 вижу росы на лугах,
  заливного поросенка,
 самогонку в стаканах.

 Это все мое, родное,
 это все хуе-мое!
 То разгулье удалое,
 то колючее жнивье,

 то березка, то рябина,
 то река, а то ЦК,
 то зэка, то хер с полтиной,
 то сердечная тоска!

 То Чернобыль, то колонны,
 то Кобзон, то сухогруз,
 то не ветер ветку клонит,
 то не Чкалов- это Руст!

 То ли битва, то ли брюква,
 то ли роспись Хохломы.
 И на три веселых буквы
 посылаемые мы.

 15.На дорожке - трясогузка.
 В роще - курский соловей.
 Лев Семеныч! Вы не русский!
  Лева,Лева, ты еврей!

 Я-то хоть чучмек обычный,
 Ты же, извини, еврей!
 Что ж мы плачем неприлично
 над Россиею своей?

 Над Россиею своею,
 над своею дорогой,
 по-над Летой, Лорелеей,
 и онегинской строфой,

и малиновою сливой,
розой черною в аи,
и Фелицей горделивой,
толстой Катькою в крови,

и Каштанкою смешною,
Протазановой вдовой,
черной шалью роковою
и процентщицей седой,

и набоковской ванессой,
мандельштамовской осой,
и висящей поэтессой
над Елабугой бухой!

Пусть вприсядку мы не пляшем
и не окаем ничуть,
пусть же с сухареву башню
нам с тобой заказан путь,

мы с тобой по-русски, Лева ,
тельник на груди рванем!
Ведь вначале было Слово,
пятый пункт уже потом!

Ведь вначале было Слово:
несть ни эллина уже,
ни еврея никакого,
только слово на душе!

Только слово за душою
энтропии вопреки
над Россиею родною,
над усадьбой у реки.

16.Ты читал газету "Правда"?
Что ты, Лева! Почитай!
Там такую режут правду!
Льется гласность через край!

Эх, полным-полна параша!
Нам ее не расхлебать!
Не минует эта чаша.
Не спасти Отчизну-мать.

Энтропия, ускоренье,
разложение основ,
не движенье, а гниенье,
обнажение мослов.

Власть советская, родная,
родненькая, потерпи!
Что ж ты мечешься, больная,
что ж ты знамя теребишь!

И от вражеских наветов
отпадает ветхий грим.
Ты проходишь, Власть Советов,
словно с белых яблонь дым.

И с улыбкою дурацкой
ты лежишь в параличе
в форме штатской,
  в позе блядской,
зря простив убийц-врачей.

Ты застыла в Мавзолее,
ни жива и не мертва,
сел едва ли не на шею
бундесверовский У-2!

Все проходит. Все конечно.
Дым зловещий. Волчий ров.
Как Черненко, быстротечно
и нелепо, как Хрущев.

Как Ильич бесплодно,Лева,
и как Крупская страшно!
Распадаются основы,
расползается говно.

17.Было ж время - процветала
в мире наша сторона!
В Красном уголке,бывало,
люд толпился дотемна!

 Наших деток в средней школе
 раздавались голоса
 Жгла сердца своим глаголом
 свежей Правды полоса.

 Нежным светом озарялись
 стены древнего Кремля.
 Силомером развлекались
 тенниски и кителя.

 И курортники в пижамах
 покупали виноград
 креп-жоржет носили мамы.
 Возрождался Сталинград.

 В светлых платьицах с бантами
 первоклассницы смешно
 на паркетах топотали,
 шли нахимовцы в кино.

 В плюшевых жакетах тетки.
 В теплых бурках управдом.
Сквозь узор листвы нечеткий
в парке девушка с веслом.

Юной свежестью сияла
тетя с гипсовым веслом
и, как мы, она не знала,
что обречена на слом.

18.Помнишь, в байковой пижам
свинка, коклюш, пластилин,
с Агнией  Барто лежали
и глотали пертуссин?

Как купила мама Леше
-ретрансляция поет-
настоящие калоши,
а в калошах ходит кот!

Почему мы октябрята?
Потому что потому!
Стриженый под бокс вожатый,
голубой Артек в Крыму.

 И вприпрыжку мчались в школу,
 мел крошили у доски,
 и в большом колхозном поле
 собирали колоски.

 Пили вкусное,парное
 с легкой пенкой молоко.
 Помнишь? Это все родное.
 Грустно так и далеко.

 Помнишь, с ранцем за плечами,
 со скворечником в руках,
 в барабаны мы стучали
 на линейках и кострах?

 Помнишь, в темном кинозале
 в первый раз пронзило нас
 предвкушение печали
 от лучистых этих глаз?

 О любви и дружбе диспут,
 хулиганы во дворе.
 Дачи, тучи, флаги, избы
 в электричке на заре.

 Луч на парте золотится
 звон трамвайный из фрамуг.
 И отличницы ресницы
 так пушисты, милый друг!

 В зале актовом плясали,
 помнишь,помнишь тот мотив?
 И в аптеке покупали
 первый свой презерватив.

 19.На златом крыльце сидели
 трус, дурак и сволота.
 Выбирать мы не хотели,
 к небу вытянув уста.

 Знал бы я, что так бывает.
 Знал бы я- не стал бы я!
    Что стихи не убивают-
    оплетают, как змея.

    Что стихи не убивают
    (убивают - не стихи),
    просто душу вынимают,
угль горящий в грудь вставляют
    отрывают от сохи,

    от меча и от орала,
    от фрезы, от кобуры,
    от рейсфедера с лекалом,
    от прилавка, от икры!

    Лотман, Лотман,Лосев, Лосев
    ле Соссюр и Леви-Стросс!
    Вы хлебнули, мудочесы,
    полной гибели всерьез!

    С шестикрылым серафимом
    всякий рад поговорить!
    С шестикрылым керосином
    ты попробуй пошутить!

  С шестиствольным карабином,
  с шестижильною шпаной,
  с шерстобитною машиной
  да с шестеркою гнилой!

  С шестиярусной казармой,
  с вошью, обглодавшей кость,
  с голой площадью базарной,
  с энтропией в полный рост!

 20.Что, Семеныч? Аль не любо?
  Любо-дорого, пойми!
  Пусть дрожат от страха губы-
  разговаривай с людьми!

  Ничего во всей природе
  Лев Семеныч, не брани,
  никого во всем народе
  не кляни и не вини!
 
 Ибо жалость и прощенье,
  горе, Лева, и тоска
  ибо пенье и гниенье
  тянутся уже века.

  Пусть нахрапом и навалом
  наседает отчий край,
  Лева, подставляй ебало,
  а руки не подымай!

  Ты не тронь их, сирых, малых.
  не стреляй в них, пощади!
  Ты с любовью запоздалой
  отогрей их на груди...

  С неба звездочка слетела,
  Лев Семеныч,прямо в глаз.
  А кому какое дело,
  кто останется из нас.

  21.На мосту стоит машина,
  а машина без колес.
  Лев Семеныч! Будь мужчиной-
  не отлынивай от слез!

  На мосту стоит тачанка,
  все четыре колеса.
  Нас спасет не сердце Данко,
  а  пресветлая слеза.

  На мосту стоит автобус
  с черно(красной полосой.
  Умирают люди, чтобы
  мы поплакали с тобой!

  На мосту стим мы, Лева.
  Плещет сонная вода.
  В небе темно-бирюзовом
  загорается звезда.

  Так давай же поклянемся-
  ни за что и никогда
  не свернем, не отвернемся,
  улыбнемся навсегда!

 В небе темно-бирюзовом
 тихий ангел пролетел.
 Ты успел запомнить,Лева,
 что такое он пропел?

 Тихий анел пролетает,
 ангел смерти- Азраил.
 К сердцу рану прижимая,
 вот мы падаем без сил.

  22.Что, Семеныч,репка? То-то
  ну а ты как думал, брат?
  Как икоту на Федота
  время, брат, не отогнать!

 Репка, Лев Семеныч, репка.
 Вот куда нас занесло.
 Энтропия держит цепко,
 липко, гадко,тяжело.

Там где эллинам сияла
нагота и красота
без конца и без начала
нам зияет пустота.

Астроном иль гинеколог,
иль работники пера
пусть подскажут, что тако
эта черная дыра.

Тянет, тянет метастазы,
гложет вечности жерлом.
И практически ни разу
не ушел никто живьем.

И практически ни разу-
разве что один разок
эта чертова зараза
вдруг пустилась наутек!

И повесился Иуда!
И Фома вложил персты!
И текут лучи оттуда
средь вселенской темноты!

Разве ты не видишь, Лева,
снова в пухе тополя!
Друг ты мой, честное слово
все бессмертно, ты и я!

23.Осененные листвою,
небольшие мы с тобой.
Но спасемся мы с тобою
Красотою,Красотой!

Добротой и правдой, Лева,
гефсиманскою слезой,
влагой свадебной багровой,
превращенною водой!

Дьявол в черном коленкоре
рыльце лапками укрыл,
злого гада свет с Фавора
ослепил и оскопил!

Энтропии злые бесы
убегают наутек!
Он воистину воскресе!
Поцелуемся, дружок!

Пусть мы корчим злые рожи,
пусть кичимся злым умом,
на гусиной нашей коже
Агнца светлое клеймо!

И глядит ягненок гневный
с Рафаэлева холста,
и меж черных дыр вселенной
нам сияет Красота!

Мы комочки злого праха,
но душа теплым-тепла!
Пасха, Лев Семеныч, Пасха!
Лева, расправляй крыла!

  Пасха, Пасха, Лев Семеныч,
  Светлой новости внемли!
  Левушка, тверди каноны
  клейкой зелени земли!

  В Царстве Божием, о Лева,
  в царствии грядущем  том
  Лева, нехристь бестолковый,
  спорим, все мы оживем!

  24.Кончен пир. Умолкли хоры.
  Лев Семеныч, кочумай.
  Опорожнены амфоры.
  Весь в окурках спит минтай.

  Не допиты в кубках вины.
  На главе венок измят.
  Файбисовича картины
  пересмотрены подряд.

  Кончив пир, мы поздно встали,
  ехать в Люберцы тебе.
 Звезды на небе сияли.
 Песня висла на губе.

 Как над этим дольным чадом
 в горнем выспреннем краю,
 отвечая смертным  взглядам,
 звезды чистые поют.

 Звезды чистые мерцают
 над твоею головой.
 Что они нам предвещают?
 Я не в курсе, дорогой.

 Чистых голосов мерцанье
 над сияньем автострад.
 До свиданья, до свиданья,
 я ни в чем не виноват.

 До свиданья! До свиданья!
 Пусть впритык уже пиздец,
 но не лжет обетованье,
 но не тщетно упованье,
  но исполнятся Писанья!
  А кто слушал - молодец.