|
![pict196.jpg [124x138]](pict196.jpg)
Д. Н. Неверовский (с портрета в Военной галерее Зимнего дворца) |
Возле Спасо-Бородинского монастыря есть комплекс памятников, вызывающий волнение своей гармоничной торжественностью. Организующей основой комплекса является левая Семеновская флешь. На центральной оси ее - обелиск "Бессмертной дивизии Неверовского". Рядом-памятник пионерным войскам. У исходящего угла флеши, на возвышающейся земляной площадке, надгробие из черного полированного гранита, увенчанное крестом. С лицевой стороны надгробия начертаны золотом слова: "Здесь погребен прах генерал-лейтенанта Дмитрия Петровича Неверовского, мужественно сражавшегося во главе своей 27-й пехотной дивизии и контуженного в грудь ядром 26 августа 1812 года". С обратной стороны надпись: "Генерал-лейтенант Д. П. Неверовский сражен в 1813 году под Лейпцигом. Прах его покоился в Галле и в 1912 году по Высачайшему повелению Государя Императора Николая Александровича перенесен на родину 8-го июля того же года".
Общие сведения об истории создания и установления памятников известны. Цель этой публикации - представить исторические детали, воссоздающие торжественный церемониал перезахоронения останков героя и возведения монументов.
Инициатива перезахоронения праха генерала Неверовского принадлежала Кружку ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года. Она была поддержана Высочайшим повелением 21 августа 1911 года. Вопрос о перезахоронении праха Неверовского был программным для созданной в ноябре того же года при штабе Московского военного округа юбилейной комиссии.
На первом же заседании комиссии была оглашена докладная записка московского губернатора Джунковского, в которой он сообщал о предпочтении погребения праха на флеши, так как "уход за могилой берет на себя монастырь"1.
Обсуждались детали исполнения: церемония извлечения праха, состав депутации, конечный пункт перевезения останков. На одном из заседаний председатель генерал П. П. Яковлев прочитал письмо коллекционера П. И. Щукина, в котором он извещал, на каком кладбище в городе Галле похоронен Неверовский. 17 марта 1912 года по докладу военного инженера полковника П. А. Воронцова-Вельяминова комиссия одобрила проект памятника для будущей могилы Неверовского, в исходящей углу левой флеши, а 8 мая утвердила проект памятника 27-й дивизии, который было решено поставить в "затылок" могиле генерала. А чтобы точно указать места предполагаемых к возведению памятников, с разрешения командующего Московским военным округом генерала от кавалерии П. А. Плеве, комиссия направила в Бородино команду саперов от Гренадерского саперного батальона во главе с капитаном Турчиным для трассирования линии укреплений.
Церемония изъятия останков Неверовского из могилы на старом кладбище города Галле, в 33 километрах от Лейпцига, была назначена на 3 июля. К этому времени в Галле, на родину великого Георга Фридриха Генделя, автора мужественных, монументальных опер "Юлий Цезарь", "Александр", "Ксеркс", прибыла депутация из России. От лейб-гвардии Павловского полка - полковник барон Клодт фон Юргенсбург, капитан Л. Н. Сапожников и унтер-офицер Брейер, от 24-го пехотного Симбирского полка - штабс-капитан Р. Д. Воллерт, от 48-го Одесского - капитан Р. Г. Гассе. Одновременно прибыл и русский военный агент в Берлине полковник Базаров. После визита к местным властям члены депутации отправились на кладбище и преклонили колени перед убранной цветами могилой с памятником в виде саркофага с урной. На постаменте была начертана надпись: "Denkmal Sr. Exzellenz des Kaiserl. Russisch. General - Leeuten-ant Newerowsky. Verwundet bei Leipzig d.18. Octob. 1813, gest. D. 21. Octob. 1813"2.
При раскрытии могилы ни склепа, ни следов гроба и остатков военной формы не оказалось. Были обнаружены лишь крупные кости скелета. Среди них берцовая, в которую был ранен Неверовский в предпоследний день "Битвы народов". Возможно, тело Неверовского было положено в могилу без гроба, в саване. Причем покойного похоронили не в мундире, а в белье, как лежал раненый. Найденные останки бережно разместили сообразно строению скелета в медном гробу с хрустальным окошечком. Медный гроб запаяли в большой цинковый, который члены депутации перенесли в кладбищенскую капеллу.
Могила в Галле
4 июля в капеллу прибыли офицеры местного гарнизона, члены городского управления, высшие железнодорожные и полицейские власти. Начальник гарнизона генерал-лейтенант фон Вердер в качестве представителя Германского Императора возложил от его имени венок из живых цветов. Перед панихидой надробное слово сказал прибывший из Берлина настоятель русской церкви протоиерей Мальцев. Перед выносом гроба из капеллы с краткой речью выступил барон Клодт фон Юргенсбург. После ответной речи бургомистра члены депутации вместе с 12 унтер-офицерами артиллерийского полка подняли и под звуки хорала перенесли гроб через кладбище к траурной колеснице. При выносе гроба рота 27-го пехотного (саксонского) полка сделала 3 залпа. Траурное шествие двинулось к вокзалу, гроб перенесли в траурный вагон. Перед отъездом из Галле депутация еще раз побывала на кладбище: могила Неверовского была в полном порядке, убрана зеленью и цветами. Депутация возложила венок на могилу с оставшимся на месте памятником, на обратной стороне которого вскоре появилась надпись: "Das dankbare Vaterland uberfuhrte im Iahre 1912 die Gebeine seines Helden nach der Heimat, wo sie auf dem Schlachtfelde von Borodino beigeesetzt wurden"3.
Вечерний поезд, к которому был прицеплен траурный вагон, отошел по маршруту: Котбус - Познань - Торн - Александрово - Варшава.
Утром 6 июля на Брестском вокзале Варшавы в присутствии командующего войсками, представителей войск округа гроб торжественно перенесли в русский вагон. От разных полков возложили венки. По пути следования траурного вагона (Брест, Минск, Смоленск, Вязьма) служили панихиды.
Памятник-надгробие Д.Н. Неверовскому на Бородинском поле.
8 июля, в 4 часа утра, на станцию Бородино из Москвы прибыл специальный поезд, в котором находились: московский губернатор Джунковский, командующий войсками МВО генерал Плеве, князь Александр Петрович Багратион, члены Кружка ревнителей памяти Отечественной войны со своим председателем генералом Яковлевым, члены Военно-исторического общества и др. На станции для отдания почестей уже находился батальон 6-го гренадерского Таврического полка и четыре орудия 3-й гренадерской артиллерийской бригады. Через час на станцию с противоположной стороны подошел почтовый поезд с двумя прицепленными вагонами - один с останками Неверовского, второй - в депутациями. После того как отцепили и открыли траурный вагон, духовенство Спасо-Бородинского монастыря отслужило литию с возглашением вечной памяти "усопшему рабу Божию болярину Димитрию". Гроб вынесли при звуках "Коль славен", поставили на орудийный лафет 1-й батареи 2-й гренадерской Артиллерийской бригады. Войска взяли "на караул". Гроб украсили венками: от Кружка ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года, от князя Багратиона, от Полтавского дворянства - родины Неверовского, от Москвы, от московского отдела Императорского русского исторического общества, от Императора Вильгельма II, от немецкого гарнизона - всего 18 венков.
Вынос гроба Д.Н. Неверовского из Храма Спаса Нерукотворного в Спасо-Бородинском монастыре. На первом плане слева направо: генералы Плеве и Джунковский, полковник барон Клодт фон Юргенсбург, капитан Сапожников.
Печальная процессия двинулась по вновь построенному от станции шоссе к Спасо-Бородинскому монастырю. Хор монахинь пел "Святый Боже", музыканты тихо играли похоронный марш. За гробом вели коня, покрытого черной попоной. Войска мерно шли за останками героя, а по прибытии к монастырю выстроились у ограды. У святых ворот вновь была отслужена лития, после чего гроб сняли с лафета и внесли в церковь Спаса Нерукотворного. Здесь отслужили панихиду. Затем высшие начальствующие лица на руках несли гроб с останками Неверовского на левую флешь, восстановленную к юбилею. Гроб поставили на краю могилы, вырытой под барбетом, у исходящего угла укрепления. После краткой литии с возглашением "Вечной памяти" гроб под ружейные и артиллерийские залпы медленно опустили в приготовленный склеп, над которым был поставлен георгиевский штандарт.
Перед фронтом полковник Генерального штаба В. А. Афанасьев произнес речь, посвященную памяти героя: "Под Красным он отразил 40 атак лучшей кавалерии Европы, а 26 августа под Бородином оборонял эти флеши, назначенные ему для вечного упокоения. Тут недалеко у памятника лежит прах командовавшего армией Багратиона. И он, видя эти почести, которые мы отдаем его генералу, сказал бы ему теперь: спасибо тебе, Дмитрий Петрович, спасибо, что ты заслужил это, защищая царя и Отечество".
Войска во главе с командующим генералом Плеве, салютующим шашкой, церемониальным маршем прошли перед открытой еще могилой под звуки марша лейб-гвардии Павловского полка. После ухода войск саперы заделали склеп и поставили на могиле временный деревянный крест.
Открытие памятника и его освящение состоялось 12 августа 1912 года. На торжестве присутствовали генерал Плеве и другие высшие военные чины Московского военного округа. Джунковский возложил на могилу Неверовского от имени Императора Николая II лавровый венок, перевитый георгиевскими лентами. А 25 августа на флеши побывал Государь.
К юбилею был поставлен памятник 278-й дивизии. На его сооружение средства вложили 24-й Симбирский, 48-й Одесский, 52-й Виленский, 56-й Житомирский, 132-й Бендерский и 164-1 Закатальский пехотные полки. На гранях монумента золотыми буквами отмечены потери в четырех полках 27-й дивизии 24 и 26 августа.
Среди упомянутых на памятнике семи офицеров - фамилия шефа Симбирского полка полковника Павла Сергеевича Лошкарева. В Шевардинском бою он с симбирцами атаковал редут и истребил батальон 61-го линейного полка. Лошкарев "получил кутузовскую рану пулею навылет в правую щеку и насквозь под левое ухо". Несмотря на почти полную слепоту, он дожил до Крымской кампании. Вспоминая о Шевардинском бое, он признавался: "...все наши, какие только бились в редуте, почти все там остались... мало кто вернулся".
Примечания:
1 РГВИА, ф. 1606, оп. 2, д. 770, л. 131. 2 "Разведчик". Журнал военный и литературный. СПб., 1913, № 1166, с. 145. 3 Там же, с. 146. 4 А. Ф. Джунковский. Воспоминания, т. 1. М., 1997, с. 692. 5 И. Г. Антелава. Грузины в Отечественнуювойну 1812 года. Тбилиси, 1983, с. 78, 79.
_______________________________________________________________
Красный — небольшой уездный город Смоленской губернии, имеющий в настоящее время 3.537 жителей и отстоящий от Смоленска в 49 верстах. Здесь разыгралось одно из тех геройских дел, которое в истории 1812 г. известно под именем "подвига Неверовского".
Положение дел на театре войны было следующее: наши армии, 1-я под начальством генерала от инфантерии и военнаго министра Барклая де-Толли и 2-я — князя Багратиона, соединились 22-го июля под стенами Смоленска. Это событие имело весьма важное значение, ибо в нем видели залог прекращения отступления русской армии в глубь страны; план действий должен был измениться, армии русской надлежало перейти в наступление — таковы были требования, исходившие из среды военных, несогласных с тактикой Барклая и находивших себе опору в голосе всего русского общества. Уступая им, Барклай предпринял следующее: он направил обе армии навстречу Наполеону, по правой стороне Днепра, 1-ю по Пореческой дороге и 2-ю по Рудненской, но не удаляясь слишком далеко от Смоленска, причем много времени прошло в различных маневрированиях и передвижениях армии с одной дороги на другую. Наполеон же в свою очередь возымел намерение обойти обе наши армии, занять Смоленск и отрезать нас от московской дороги. Во исполнение этого плана вся французская apмия 2-го августа переправилась на левый берег Днепра и двинулась по смоленской дороге, не ожидая никакого серьезного противодействия. Но вышло иначе. В городе Красном, через который лежал путь неприятельской армии, стояла 27-я пехотная дивизия, численностью в 8000 человек, под начальством генерала Дмитрия Петровича Неверовского. И вот здесь он явил беспримерное величие духа, напомнившее твердость древних спартанцев.
В авангарде французской армии шел король Неаполитанский, Иоахим Мюрат, с 15.000 кавалерии; за ним следовал маршал Ней с пехотой. Вся эта масса войск в три часа дня, 2-го августа, обрушилась на Красный и встретила здесь со стороны Неверовского ожесточенное сопротивление. Отряд конницы, бывший в его распоряжении, без труда оказался рассеянным Мюратом. Неверовский выказал большую предусмотрительность с самого начала, отправив назад по дороге к Смоленску 50-й егерский полк и два конных орудия. Сам же он первоначально расположился с пехотой за городом, но затем, видя перед собой слишком неравные силы и опасаясь быть обойденным с тыла, предпринял искусное отступление к Смоленску, все время заботясь о том, чтобы, терпя самому как можно меньше потерь, причинить неприятелю чувствительный урон. Сохранились слова, которыми Неверовский воодушевлялъ своих солдат:
"Ребята! помните, чему вас учили; никакая кaвaлepия не победитъ вас; только стреляйте метко, не торопясь; никто не смей начинать без моей команды!"
Тотчас же, как рассказывает А. И. Михайловский-Данилевский в своем „Описании Отечественной войны 1812 года", произошло следующее: „неприятель мчался с двух сторон. Его подпустили на ближайший ружейный выстрел. Неподвижное, как будто окаменелое каре, не внимая происходившему вокруг него бурному смятению гонимых и быстро преследующих, стояло безмолвно, стройно, как стена. Загремело начальническое: "Тревога!" Барабаны подхватили; батальный прицельный огонь показался круглою дробью и в миг французские всадники и их лошади устлали землю. У нас ударили отбой пальбы. "Видите ребята, сказал Неверовский в восторге, как легко исполняющей свою обязанность пехоте побуждать кавалерию; благодарю вас и поздравляю!"
А затем совершилось чудо беспримерной храбрости. Медленно отступая под непрерывным натиском великолепной кавалерии Мюрата, наши герои дорогой ценой продавали французам каждый свой шаг. Пули градом сыпались на французских кавалеристов, а когда последним удавалось приблизиться вплотную к нашим каре, их встречали штыками. Дело с нашей стороны чрезвычайно облегчалось тем, что отряд Неверовского двигался по широкой почтовой дороге, которая с обеих сторон была обсажена плотными рядами больших берез, послуживших естественным прикрытием против атак конницы. Между дорогой и открытым полем тянулись глубокие рвы, что также затрудняло операции французской кавалерии. На картине все это очень хорошо видно. Вот между двух рядов деревьев, плотно сомкнутыми рядами стоят русские солдаты, стреляют, заряжают, снова стреляют, посылая смерть французам. В глубине, в треугольной шляпе и с поднятой обнаженной шпагой виднеется сам генерал Неверовский. А со стороны поля ураганом несется французская кавалерия и... обращается вспять, не будучи в силах под градом русских пуль проникнуть сквозь естественное заграждение, образуемое стволами берез. Так шло дело до самого вечера, когда отряд Неверовского, потеряв около полуторы тысячи человек, очутился под защитой тех двух орудий, которые раньше были отосланы к Смоленску и теперь, открыв огонь по неприятелю, вообразившему, что он наткнулся на сильное подкрепление, вынудили его остановиться. К ночи Неверовский подошел к Смоленску, не доходя до города на шесть верстъ. Беспримерный подвиг Неверовского вызвал справедливое удивление самих французов, воздавших ему должное. Один из французских историков говорит: "Красненское дело являет достопамятный пример превосходства хорошо обученной и хорошо предводимой пехоты над конницею". Другой, секретарь Наполеона, замечает: "самая блистательная храбрость наших солдат истощалась; ударяя в густую колонну, они рубили ее, но не могли сломить. Третий восклицает: "Неверовский отступал как лев". Донося об этом деле Императору Александру, князь Багратион выразился так:
"Нельзя довольно похвалить храбрости и твердости, с какою дивизия, совершенно новая, дралась против чрезмерно превосходных сил неприятельских. Можно даже сказать, что примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя!"
--------------------------------------------------------------------------------
Generated by GenDesigner 2.0 beta 3.6