|
Стихотворения
На другом на берегу...
Я ждал тебя, и мой причал...
Рокабили
Из старой тропической жизни
Апостол
Полицейский
Баллада о Моцарте
Сад
Снижение
Сон (перевод из Вильяма
Аллингема)
Первый ангел вострубил...
Parramatta Road
Geylang Lacrimae
Летучая лиса
Попытка хайку
From Newtown to Alexandria
Песчаник на берегу
Полдень в Сиднее
Из упражнения
Полутень
Пишу в год по стиху...
* * *
На другом на берегу
Полны домы, светлы дали,
Переплыть через реку
Все хотели, все мечтали,
Разместить немногий скарб
В лодке, словно в колыбели,
И отправиться туда б,
Где бы сладко пили-ели.
Я завидую тому,
Кто торжественно и гордо
Пересек и дождь, и тьму
И вступил на берег твердый,
Кто теченье отрицал,
Над веслом и ветром властен,
И пространство разрезал
На несчастье и на счастье.
Мы же, как по небесам,
По течению несомы
Там, где лес по берегам
Иль деревья стали домом,
В свете солнца и луны
Изучаем отраженья
И везде прервать вольны
Наше мерное движенье.
1994
* * *
Я ждал тебя, и мой причал,
Как медный колокол звенел,
А ветер хлопал по плечам,
А я пришел по целине.
В полях сугробов толчея,
Лишь по буграм повыбит снег,
Лишь подо льдом реки струя
Не замерла в морозном сне.
Я летом начал этот путь,
Когда тропа была тепла.
Теперь метель прикрыла суть
И холст отмыла добела.
Я жду поры, когда ручьи
Взломают лед, растопят снег
И я прерву пути свои,
С тобой качаясь на волне.
1997
Рокабили
Я шел по городу однажды
Среди его нелепых снов,
Я полз, как жалкая букашка
По телу каменных мостов.
Мое невнятное движенье
Без тени в свете фонарей
Не оставляло отраженья
На глади окон и дверей.
Навстречу - бронзовые лица
Людей, который нет в живых,
И сонмы неземных милиций
Хранили улицы Москвы.
Какая, право, незадача -
Вот так исчезнуть наяву!
И понял я: ночь эта значит,
Что без тебя я не живу.
1998
Из старой тропической жизни *)
Перанакан, закутав талию в саронг,
На утренний базар спешат в кампонг,
Папайя где желтеет и дурьян
И под баньяном медно стонет гонг.
Баба и ноня, в красном все и в голубом,
Бегут попасть в отвесный солнца плен.
Покупки сделаны, все сели за столом
И огненный глотают ми-горенг.
Меж тем, продавши грузди и буряк,
Лелея под полой полштофа первача,
Прилег мужик, накинувши армяк,
И наблюдает поздний лет грача.
И далеки Пенанг и Селангор,
И полон мир тоски, морей и гор.
*) комментарий
2002
Апостол
Апостол
Свечу в поставце засветил,
Словно поставил желтый апостроф
На темнотище.
С души моей крошки смахнул,
То ли сослепу,
То ли сосвяту
Проглядев,
Как нестирана и несвежа
Душа.
Под лист на скатерть
Подложил твердое,
И давай выводить
Про слабое, про гордое,
Про горнее, про подлое,
Про то, про се,
Буки к азам впритирку.
Уже уставший от нажатий
Его полуустава,
Еще дрожа и дорожа
Своими пятнами
От красноватого вина,
Я все же понял:
В стирку, срочно в стирку!
2002
Полицейский
Когда заката жесть гремит и бронза
Пролита вдоль по улице стальной,
Свое толкая тело пред собой,
Слепой, ступлю в садов запретных отзвон.
И полицейский с саблей деревянной,
В усах над плащаницей золотой
Отпустит со вселенской прямотой
Грехи моей душе непокаянной,
Сиянный, даст мне руку чрез порог -
На родине, заплаканной дождями,
В стране моей с заплатанными днями
Незваный и незнаемый пророк.
О, это безопасное мещанство!
О, беззаботных сумерек страда!
Стадам мирским сей ангел навсегда
Ниспосылает тишь и постоянство.
Им ясно, что пора к пирам и явствам,
Беда разрухи их не тронет дом,
И вызреть век им дан для их медов,
И в этом есть их скудость и богатство.
А он, оправив китель и темляк,
Уж двинется Бог весть в какие выси,
Огни где сине-красные взвилися,
И поздний луч блестнет в его власах.
Когда совсем исчезнет он вдали,
Иконописной тронут позолотой,
Спрошу себя: зачем политы потом
Болота и бугры родной земли?
2003
Баллада о Моцарте (подражание
Вийону)
Ты, Моцарт, недостоин сам себя!
А. С. Пушкин, "Моцарт и Сальери";
Достоин муж жены, сестрица - брата,
Достоин ты меня, а я тебя,
Купец - клиента, инженер - зарплаты,
Лишь Моцарт недостоин сам себя.
Слезы достоин, кто поник скорбя,
Привала путник и полушки нищий,
Потерянный в лесу - того, кто ищет,
Лишь Моцарт недостоин сам себя.
Покой
ли лег, вражды ли ржавый ветер
Ворвался в дом, калеча и губя,
Достоин каждый жить на этом свете,
Лишь Моцарт недостоин сам себя.
Достоин дня петух, зарю трубя,
Руки - перчатка, клавиша - удара,
И ветра - парус, и ботинок - пары;
Ко славе - цезарь, свиньи - к отрубям, -
Достойно все своей хвалы и кары,
Лишь Моцарт недостоин сам себя.
2004
Сад (подражание Д. А. Пригову)
Россия - наш сад!
А. П. Чехов, "Вишневый
сад"
Когда японские пилоты
Бомбили Сидней свысока,
Бомбили оперу и гавань,
Мосты и доки (иль дока?).
Когда однако долетели
До Ботанических садов
То бомбу сбросить не решились,
Хотя снаряд и был готов.
Душа японца не посмела
Разрушить эту красоту,
И хайку легкая созрела
У всех пилотов на борту.
Так, пролетая над Ижорой,
Россию Пушкин воспевал,
А позже пулею Дантеса
Его убило наповал.
И вспомнив о судьбе поэта,
Решили: сад, мол, разбомбим,
А после уж насадим снова,
Когда совсем мы победим.
2006
Снижение
"В конце почему-то
происходит снижение интонации..."
Татьяна
Грауз, из рецензии на стихотворение "Апостол"
В конце происходит снижение,
Снежение - от рогож
к нежному,
к нижнему,
книжному;
Снежение - снега кружение,
Снижается и гаснет снег,
Сокрушается, что внизу в тени нет
Ни предержащих тенет, ни иного плетения,
Только слабый снег,
А под ним - размокший хлеб.
2006
Вильям Аллингем
(1824 или 28 - 1889)
Сон
Я слышал собачий вой на луну,
Чтоб выглянуть в ночь, я ступил к окну:
Там каждый мертвец, что я только знал,
Поодиночке иль в паре шагал.
Все мимо шли горожане мои,
От первого до последнего и,
Родившись из светлой лунной пыли,
В тяжкую тьму они шли и шли.
Друзья мои школьные двигались в ряд -
Точь в точь как когда мы играли в солдат,
И невыразимо смущали мой взгляд
Сошедшие в моря гневящийся ад.
Кто статен и прям, кто согнут и хил,
И те, кого я, робея, любил;
Кто только что лег средь цветов и травы,
И те, о которых не знал, что мертвы.
В долгой толпе - в одиночестве каждый,
И только одна, только однажды
Ко мне обернулась - замедлила шаг
На миг - ей остаться нельзя здесь никак.
О, милый мне лик! В каком же краю,
Мама, голову я преклоню
Тебе на грудь, хоть чуть-чуть отдохнуть,
Пока ты слезу отираешь мою.
Все мимо и мимо, в текучий мост
Растянулись они меж луны и звезд,
Старый и малый, муж и жена,
Забыты давно - помянуты сполна.
То горький смех, и следом вдруг
Слезный всхлип - и музыки звук,
Высок и полон веселья такого,
Что в утренний час дня любого
Ее припомнить силюсь я снова.
Перевод В. Власкина, 2007
|
William Allingham
A Dream
I heard the dogs howl in the moonlight night;
I went to the window to see the sight;
All the Dead that ever I knew
Going one by one and two by two.
On they pass'd, and on they pass'd;
Townsfellows all, from first to last;
Born in the moonlight of the lane,
Quench'd in the heavy shadow again.
Schoolmates, marching as when we play'd
At soldiers once—but now more staid;
Those were the strangest sight to me
Who were drown'd, I knew, in the awful sea.
Straight and handsome folk; bent and weak, too;
Some that I loved, and gasp'd to speak to;
Some but a day in their churchyard bed;
Some that I had not known were dead.
A long, long crowd—where each seem'd lonely,
Yet of them all there was one, one only,
Raised a head or look'd my way:
She linger'd a moment—she might not stay.
How long since I saw that fair pale face!
Ah! Mother dear! might I only place
My head on thy breast, a moment to rest,
While thy hand on my tearful cheek were prest!
On, on, a moving bridge they made
Across the moon-stream, from shade to shade,
Young and old, women and men;
Many long-forgot, but remember'd then.
And first there came a bitter laughter;
A sound of tears the moment after;
And then a music so lofty and gay,
That every morning, day by day,
I strive to recall it if I may.
|
* * *
Упражнение на тему пули
к 200-летию Ф. М. Достоевского в стиле Б.
Гребенщикова.
2007
Parramatta Road
Из-под полы,
Ставши в торговый ряд,
Фонари -
Скупщики краденого заката
Скупятся на
Иссякающую квадратную рвань полотна
Розового, обугленного по краям
Капрона с тесьмою парковочного пата.
Нам всем когда-нибудь войдет
В висок углом
Лязгающий стекленый ящик,
Тусклый прямоугольный Люцифер;
Под ним трещит вечерняя река,
Которую взломал асфальтовый ледоход;
В ней два течения: взад и вперед -
Бензиновые слезы города в четыре ручья,
Пока
Город читает меня, как книгу,
И вырывает страницы.
Видите, по краям черных,
Оставленных при отступлении тротуаров
Осколки, обноски, обертки, обрывки
Газет с фотографией какой-то девицы?
Это души моей нераспроданные урывки,
Это крыши моей разметанный шифер,
Дранка ее и битая черепица.
2007
Geylang Lacrimae Мир
крошится размокшей штукатуркой,
Дождю не уступает только кожа,
Дождю не уступает только пластик
Дешевых красных стульев и столов.
А мы пришли из мест, где все дороже
Жилье и транспорт - и накладнее любовь.
Дождю не уступает только кожа
Предплечий, плеч - и тонкая фигурка,
Хотя по ней прошелся ливня ластик,
Еще видна, еще возможен кров
Из угощений, слов, ладоней и ладов.
Но в глаз углах уже другая влага
Сжигает мир с углов, как мокрую бумагу.
2007
Летучая лиса
Летучая лиса
В летучих лесах.
В висячих садах скрипят половицы,
С неба свесились узкие лица.
На море волны барашками,
Вверх тормашками
На волнах чайки качаются,
На столах чай из стаканов не проливается.
Звезды в кореньях -
Муха в варенье,
За понедельником - воскресенье,
На воскресенье - Вознесенье
На небеса,
Где развел крылья голубь
И ангел голый -
И летучая лиса.
2008
Попытка хайку
В пруду,
Старом,
Буром,
Но синем,
Три солнца
Продолговатых.
Утка
Проплыла поперек -
И их стало
Четыре.
2008
From Newtown to Alexandria
Вечной ярмарки горелый аромат,
Пирожковые, книжные, пивные,
На обочинах – узники совести
И на столбе троцкистский плакат -
Все покидаю
И еду из Новгорода в Александрию.
И можно поверить, что не были
И не будут более
Полыхать библиотеки,
Так вокруг все полого,
Так глубоко,
Отступив шаг назад
За палисадники,
Молчат дома полые,
Полные полуисполненного.
А я все
Еду-еду –
Следа нету,
Режу-режу –
Крови нету.
Езжу.
Втуне?
Где же
Свет мой?
Восточный,
Неточный,
Совсем не знающий
Ничего немецкого:
Детская.
Лепет.
Полутьма.
Александрия
Сводит с ума.
И голландец, едва знакомый,
(у его локтя индонезийская куколка)
Говорит мне: "Двадцать девять лет, как
Я уехал из дома
Из-за плохой погоды."
2008
Песчаник на берегу Через
век приезжайте -
Здесь все будет иначе:
И другие изгибы,
И другие бороздки,
И другой, хоть и тот же
Разговор.
А пока уезжайте,
Ведь застигнет иначе
То, что скукой могли бы
Мы назвать, и бороздки
Через сердце проложит
То же, то же, то же.
Rocking cradle,
Roar, roar, roar.
2008
Полдень в Сиднее Стронций
желтый строго
По щекам отхлестал:
Не лижи кисти -
От этого изжога,
От этого падет на язык
Полдень,
Кобальт и стронций.
Солнце.
Много.
Впритык.
Глядишь, прорвется,
Посыплет на город
И за воротник
Глянец сухих блесток,
Песок словарных единиц,
Царапая углы глаз,
Тыл ладоней
И желто-сизую дорогу.
2008
Из упражнения поэма
-
пойми,
поймай,
поймой
пойди,
рвами
рваными
руин
речных,
реченых;
сочти
сходней
сухие
свитки,
сверь
трещины,
толченые
толки,
точеные
точки.
2008
Полутень
Полутень говорила Тени...
Чжуан-цзы
Полутень
говорила Тени:
Мне б твоих денег,
Мне б по углам -
Твоих механических кукол,
Твой город ночной через черный разлив,
Библиотеку пылающих букв,
Остывающих утром -
Утром, когда
Ростры - остовы прибытий,
Расписания
Опозданий к беседам
Составлены,
И ясен твой путь
Сквозь день,
День, когда
Вечный полудень,
Беспрерывный сентябрь
Ветром умеренным,
Метром уверенным
Сносит нас в дрейф,
Оставляя тебя за основу,
Моих мимолетных трудов,
Моего полусна на жаре
И несчастья ночного.
2009
* * *
Пишу в год по стиху. Еще полсотни лет -
И я - поэт.
2004
|
|