07. ЗАПИСКИ Великого Композитора.
-Я уже стар. Я уже слишком стар. Каждые три часа у меня громко трясётся голова. Мне совсем нечего сказать людям о себе и о своей жизни. Однако, люди меня не понимают.
-Я давно забыл что такое «вдохновение». По старой привычке я ставлю свой большой будильник на шесть целых двенадцать сотых утра и, проснувшись, сразу громко кричу от небывалой радости.
-Очень давно, когда я был молод и груб, лицо моё невольно лоснилось от счастья. Я много и с большим удовольствием ел. Я не успевал вовремя стричь свои волосы, с такой скоростью они росли вверх. Я был высок и строен, как никто другой в мои времена. Я был высок до такой степени, что выходя на сцену всегда бился головой о притолоку и падал навзничь. Меня все уважали и вежливо пожимали мне руку при каждой встрече. Теперь уже не то время. Теперь я стал маленький и толстый, и мне больше нечего сказать этим людям. При встрече никто не узнаёт меня в лицо и все громко смеются. Ни один приличный человек не хочет подать мне руки для временного употребления. Я ни с кем не встречаюсь.
-Я забыл все свои знаменитые оперы и фуги. Но зато сегодня я – профессор. Мне кажется, это хорошо.
-Я уже неимоверно стар. Каждое утро в шесть часов с небольшим у меня громко звонит огромный чёрный будильник. Я сильно растираю себе затылок железной массажной щёткой и весьма громко хихикаю от внутренней неловкости. Я знаю, что только это помогает сохранить реальное долголетие и верную ясность рассудка. Моя главная цель – пережить на два года всех своих родственников и постепенно возвеличиться. Я очень люблю ездить верхом, но совершенно не умею этого делать. Я презираю пегих лошадей. Последние три года я одержим идеей сочинить вечную музыку. Я купил себе на рынке большой твёрдый камень и ежедневно пытаюсь высечь на нём ровно по одной ноте. Я люблю хороший твёрдый юмор.
-Моя улыбка привлекает к себе огромные толпы народа. Я никогда не выхожу из дома. Пусть так… У меня очень маленькая тонкая шея и каждый раз, чтобы повернуть голову, я должен присесть на пол и немного сосредоточиться. Моя молодая жена уже третий час готовит на кухне свиное мясо с грибами, и я скоро пойду его кушать. Слышите, как оно пахнет? Я люблю кушать вкусную пищу и не люблю невкусную. Мне кажется, именно этим я безусловно отличаюсь от всех прочих смертных и плебеев.
-Я не люблю славы. Люди вообще суетны и неблагодарны. Сначала они возведут тебя на каменный пьедестал, а потом сбросят обратно. Это слишком неприятно, чтобы много раз повторять.
-Когда я был молод и смел, я показывал на всех пальцем. Теперь я довольно стар и нерешителен, и все показывают пальцем на меня. Но я-то знаю, что это всё есть неизбежные признаки моей знаменитости и понапрасну не огорчаюсь. Мне хорошо. В свободное от работы время я стараюсь улыбаться.
-Ежедневно, с 15 до 16 часов пополудни я грущу о былом и вспоминаю по очереди всех своих старых знакомых. Они все давно умерли без остатка. Но я знаю, что воспоминания молодости и грусть позволяют сохранить долголетие и ясность рассудка. Моя молодая жена каждый день советует мне написать длинные мемуары, но я каждый вечер откладываю это сомнительное дело до завтра, каждый вечер… Леночка,- говорю я ей предельно тихо и вкрадчиво,- если я действительно так знаменит как тебе кажется, то пусть другие пишут мемуары обо мне. Я широко улыбаюсь. В такие минуты я бываю особенно доволен собой.
-Довольно часто я начинаю громко раскатисто хохотать и с размаху бью кулаком по крышке рояля. Это будет моя новая симфония. Пускай все знают, что я ещё жив и многое ещё могу. Когда я был молод и полон творческой дерзости, я очень много и с аппетитом ел. Я мог сделать величайшие дела. Я подавал такие надежды, каких ещё ни у кого никогда не бывало! Теперь, конечно, уже всё не то. Теперь я слишком стар и сил едва хватает на то, чтобы по утрам надевать тапки. Однако я всё ещё много и остроумно шучу, чтобы поддержать угасающую бодрость своих домочадцев. У них почему-то вечно испуганные плоские лица и они прячутся как тараканы по всем углам квартиры. Я их ищу с утра до вечера и бываю чрезвычайно доволен, если мне удаётся кого-нибудь из них внезапно найти и напугать из-за угла. Тогда я раскатисто хохочу и осторожно присаживаюсь в своё старое кресло.
-Я люблю по утрам читать длинные речи. Тогда я сажусь за обеденный стол и начинаю говорить, говорить, говорить, пока, наконец, силы не оставляют меня и я сладко засыпаю. Молодая стенографистка в углу комнаты аккуратно записывает мои речи и я знаю, что скоро их издадут отдельной большой книгой. Я сразу сделаюсь знаменитым. Но я этого нисколько не опасаюсь, и не боюсь, хотя иногда мои главные мысли начинают путаться, силы изменяют мне, глаза закатываются под высокий лоб, всё начинает мелькать, вращаться перед зрачками быстрее, быстрее, ещё быстрее и тогда наконец-то…
(статья идёт без подписи)
*разрешаю публиковать только без изменений в тексте. проф.Юр.Ханонъ.
26 мяа 193.