А.Волохонский

Рассматривая предметы превышающее размерами зрителя
видят лишь части
наподобие фасеточных линзочек сборного органа

зрения стрекозы или мухи
вид же обшего глаза ускользает смотрителя
создавая ложное впечатление полной разрухи:
существуют ведь положения, когда имена

даже из Библии
как-то Вавилон или Навуходоносор
уже ничего не говорят
их язык немеет, клюет носом
начинаешь сомневаться будто мир сотворен Богом
но и изделием человеческих рук назвать неосторожно
это заставляет задуматься над истинным значением

слова "адамит"
И туда же Нью-Йорк заплетается:
Как живет этот странный человеческий сталагмит?
Чем он думает и питается?
Он-
Чей зубастый огромный неверный кристалл
От земли неба в бездну занес пьедестал.

Глупость разума месит ногами гранит
Бродит плешет скалистая жижа
Вот он вместе летает плывет и стоит
Уходя, он становится ближе
Воспарив, он внутри — и как камень нырнет
В неширокой Атлантики плес-водомет
Из-под юбки до устья Гудзона
Где чугунное небо — решетчатый зонт
Убегающий в лифт горизонта
Где пути сквозь туннели вскружив переплет
Дикий ствол вьют в железные клетки
Где Восточной Реки заколоченных вод
Серый гравий ползет к статуэтке
И вертикальные словно колени стальные мосты
Не таят безобразья своей красоты.

О еде
О питье
О любви
О красотах окрестных пейзажей
Увы,
Поговорить тут не с кем. И даже
В миг когда пламена синтетических лун до луны
Хлынут в окна, и видишь: Столица!
Темны желты черны и смуглы и белы
Подлецов оскорбленные лица
А премудрые наши как было плетут
Самоварами в Крайнюю Тулу и тут.

Ты на груди нечаянно пригрел
Организацию Объединенных Наций
Горн-термит в термитнике горел
В огне термических реакций!

Катит сферы морской грозовой исполин —
Шита молнией Дева-невеста
Здесь сферичность всего очевидна как блин
И прозрачна как обшее место
Изливающееся в тесто цементных дрожжей.
О, это строительство не для ханжей!

Ах куда там "вчера" тектонических пневм
Смелых духом на бабушку слазать!
Тут пришельцу страдальцу не выдалось флегм
Тусклый факел по чреву размазать —
Не таскай за собой пенопластовый бюст,
Спой, а сердце из уст — канарейкою в куст.

Я пою Юг Манхеттена трезвый как бард
В ореоле стеклянного лавра:
Юг Манхеттена, ты — топоры алебард
На горбу молодом стегозавра —
Блещут зданья создания гвозди в шипах
Неудержимы как мысль в черепах черепах...

Океанским смятеньем и пеною тверд
Вейся, винт, словно парусник гордый
Тут поникла держава Империи орд
Азиатскою хитромордой
Задувая в трубу, наполняя свой дом
Дымом домн, бредом догм и бесчестным трудом.

Таков Нью-Йорк.
Не город, а вымысел антропософский
на окраине гирдосферы

и я не разделяю благородного негодованья провинциалов
по поводу изобилующих здесь мелких грабителей
филологов суеверов наркоманов и педерастов:

возмущаться поляризацией общественных отношений
уместней на Полюсе.