Вечер для двоих

Сайт "Фанфики из России" представляет...

Вечер для двоих

Я стою, уткнувшись лицом в созвездие Спящего Города. Оконное стекло не осмеливается мне мешать - да и ему ли быть преградой между моей душой и затопившей этот мир ночью?.. Все эмоции куда-то исчезли, осталась лишь глухая тоска. Из приоткрытой форточки отчаянно сквозит - но я сейчас не в том состоянии, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Время дробится на обрывки ощущений, а я... Я просто молча стою у окна, тупо вглядываясь в абсолютно равнодушный ко всем моим проблемам Город.

Сзади - негромкие шаги. На моё плечо ложится узкая ладонь. Знал бы кто, от скольких неприятностей спасает меня её жестковато-уверенное прикосновение! Я благодарно трусь об неё щекой...

- Спасибо, Миа.

Он делает ещё четверть шага вперёд. Обвивает одной рукой мою талию, другой - грудь, и я чувствую у самого уха его губы...

- Что-то случилось?

Я теснее прижимаюсь к нему, откидывая голову назад, и слегка улыбаюсь...

- Ничего особенного.

- Врёшь, - констатирует он.

- Да нет, я серьёзно - ничего. Просто дико устал.

- Ясно, - говорит он, выпуская меня из объятий. На моё возмущённо-протестующее "Ты куда?!" бросает... "Я сейчас, чайник поставлю" и улетучивается на кухню. Хозяйственный мой... С-сволочь.

Ну и чего, спрашивается, он там возится? А-а, этот наивный и непосредственный тип пытается за два дня до зарплаты найти в моём холодильнике если не колбасу, то хотя бы нечто, её напоминающее. Не выйдет, радость моя - последнюю сосиску мы, если помнишь, ещё утром сожрали. Так что придётся перебиваться на булке с вареньем. Есть, как люди, будем послезавтра.

Ой, ну надо же - до него, кажется, дошло. По крайней мере - судя по доносящимся из кухни описаниям генеалогии рода Минамото. Ладно - деприть как следует мне эта скотина всё равно не даст, следовательно, придётся приносить пользу. Я стелю постель и завожу будильник. Свершив сии героические деяния, беру любимый музыкальный инструмент, к нему - пару кассет японской музыки, и выползаю к ожидающему меня изысканнейшему обществу. Изысканнейшее общество, оказывается, уже успело разлить чай, нарезать булку и выставить на стол банку с вареньем. Я втыкаю хвост от магнитофона в розетку, скармливаю ему кассету, плюхаюсь на своё место и царственным тоном заявляю...

- А теперь, если ты забыл положить мне сахар - то я, так и быть, в неизречённом милосердии своём позволю тебе исправить эту досадную оплошность.

- Вот ещё тебя баловать! - фыркает он. - Сам положишь.

- Йомища. Ронин каторжный. Самурыло неправильное.

- Сам такой. Чай пей, пока горячий.

Некоторое время проходит в тишине - мы не боимся иногда помолчать, давным-давно привыкнув понимать друг друга без слов. Он допивает чай, под моим недовольным взглядом выкуривает сигарету, подходит ко мне и обнимает одной рукой за плечи...

- Сэмэ, пошли спать, а?

- Счазз тебе! - я отставляю опустевшую чашку. - Посуду после нас покойный государь-инок Го-Сиракава мыть будет? Она сама мыться не умеет, я её ещё не отдрессировал.

- Ладно, - вздыхает он. - Сейчас вымою.

- Хрен с тобой, несчастье. Иди ложись. Пару чашек я уж как-нибудь...

- Я же сказал, вымою. Не морочься.

- Ну давай подерёмся ещё... Брысь отсюда! - рявкаю я. - Забыл, кто из нас уке? Кто здесь большой и страшный - я или ты? Может во мне эта... как её... а, совесть!.. проснулась и меня угрызла.

- В тебе? Совесть? Две сразу!!! Ты меня так не смеши, а то...

- А то ты лопнешь от смеха и навеки потеряешь все шансы на давно заслуженное харакири!

- Не дождёшься!

В процессе перебранки я успеваю помыть посуду, и под всё ещё чуточку обиженное бурчание Миакори мы ползём в койку.

-Ты сегодня у батареи или с краю? - интересуюсь я.

- У батареи. Чтоб ты всю ночь по мне не топтался.

- Что? - грозно вопрошаю я. - Это что ещё за клевета, наговоры и облыжные инсинуации?

- А кому в шесть чибиков будить? Кому в семь собак выгуливать? Кому в восемь вставать окончательно и идти ставить чайник, чтобы я успел до ухода оказать тебе великую честь и вкусить завтрак в твоём обществе? Мне, да?

- Всё, всё, сдаюсь! Всю жизнь мечтал... Вот представь себе картинку... ночь, темно и тихо, я, путаясь в одеялах и всех наших в общей сложности восьми конечностях (точнее, девяти - считая твою голову), ползу через тебя, а ты в подробностях излагаешь мне историю рода Фудзивара. Представил?

- Всё равно, место у батареи я тебе не уступлю, не надейся!

- И что, неужели я ничего не заслужил за честное раскрытие чёрных планов?

- Ну-у... я подумаю, - сощуривается он.

- Ой, правда что ли? Ты ещё и думать умеешь? - восхищаюсь я.

- Представь себе - умею! - с гордостью сообщает он. - И получше, чем кое-кто из здесь присутствующих!

- Угу, - киваю я. - Только умное лицо при этом не делай, оно на тебе не смотрится.

- Ах ты... - взвивается он. Кидается ко мне, роняет поперёк кровати и зловеще нависает сверху. - Придушу!!!

- И, если не секрет, каким образом? - мурлыкающим голосом спрашиваю я, вызывающе облизывая губы.

- Тем самым, - подтверждает он. Следующие несколько минут мы с удовольствием занимаемся взаимоудушением. Потом я небрежно замечаю...

- Слушай, а может, если мы разденемся и ляжем вдоль и под одеяло, нам будет удобнее?

- Вот и будь тут романтиком, - ворчит Миакори. - Я, блин, к нему со всей душой - а он мне про бытовые неудобства!

- Начнём с того, что в данный момент - не со всей душой, а со всем телом... - поправляю я, ехидно усмехаясь.

- А вот это уже не суть, - говорит он и слегка краснеет.

Я раздеваюсь и ныряю в постель чуть раньше, и моему уке приходится добираться до своего вожделенного места у батареи через моё бренное тело.

- Ну и кто, спрашивается, по кому топчется? - выдыхаю я, когда острая коленка вдавливается мне в живот. - У-у, слон скаковой!

- Мне - можно! - задрав нос, объявляет он и начинает объяснять, за какие заслуги перед императором, своим родом и своим сэмэ (то есть мной) ему позволено безбоязненно на этого самого сэмэ наступать.

- Ухи откручу, - лениво угрожаю я. - С головой вместе. По самую кавайную задницу. Включая ноги.

- Ты будильник проверял? - внезапно спохватывается он.

- Я его уже двадцать восемь раз проверял, пока ты тормозил.

- Точно двадцать восемь?

- Хорошо, двадцать шесть с половиной. Хватит?

- Не-а. Иди ещё полтора раза допроверь.

- А иди ты... сам проверять, раз тебе так надо. Я спать хочу.

- Как, один? - ужасается он. Что ж, юноша, если Вы так настаиваете... Не смею Вас разочаровывать.

- И один - тоже, хотя и несколько позже, - я притягиваю его к себе, и на какое-то время окружающий мир перестаёт существовать.

Часа через два мы приходим к выводу, что спать (в буквальном и изначальном значении этого слова) тоже иногда надо. Миа, как обычно, уютно устраивается у меня на плече и сонным-сонным голосом произносит...

- Злое и страшное, я тебя люблю...

- Самое смешное, что я тебя тоже. Люблю, в смысле. Не знаю, правда, за что можно любить такую баку...

- Сам дурак, - бормочет он и вырубается окончательно. Я осторожно прикасаюсь губами к его макушке. Воистину, судьба щедра на ослепительные сюрпризы. Мы с Миа познакомились благодаря одной глупой шутке - а теперь, три года спустя, не представляем себе жизни друг без друга. Мы - сиамские близнецы, только срослись мы не телами, а душами. Миа, счастье моё, как же здорово, когда ты рядом...

С этой мыслью я и засыпаю, напоследок ещё раз улыбнувшись в темноту. Спокойной ночи, кои!