Сайт "Фанфики из России" представляет:

... Тоска ...

Автор © Jenna Tooms
Перевод © NikitA

Она сидит на стуле, скрестив руки под подбородком. На ней - майка с глубоким вырезом на спине – как раз для такого случая. Она не рассчитывала на беседу, но этот татуировщик молод и любопытен.

- Вторая, - отвечает она.

Игла начинает жужжать. Она непроизвольно вздрагивает.

- Уильям – это ваш муж?

Она прикрывает глаза под медленное проникновение иглы.

- Нет, - шепчет она. – Это мой сын.

***

Она тоскует.

Она тоскует по своей квартире, по матери, по аквариуму Малдера, по утреннему шуму Уильяма. Она тоскует по хитрым взглядам Фрохики, по футболкам Ленгли. Она тоскует по ношению удостоверения и осознанию своих полномочий. Она тоскует по “хорошему” – во всех смыслах этого слова, - от действий, до ощущений.

Она тоскует по грубому голосу Скиннера, по широкой улыбке Моники и мягкому растягиванию слов Доггетта. Она тоскует по своему малышу. Она тоскует по своим друзьям.

Она тоскует по своим волосам.

Малдер перекрасил их на вторую ночь, в сочетании с тёмно-коричневым, её кожа выглядит болезненной. Она обесцветила его волосы, и они обсуждали отращивание им бороды. Они говорили о том, куда отправятся, и на что они будут жить, и кого попытаются отыскать. Они не произносили слово “дом”. Или “друзья”, или “семья”, или “забота”. Они не произносили имени “Уильям”.

Она тоскует по Уильяму. У него были такие маленькие нежные ножки и любопытные пальчики. У него были искрящиеся глазки. Он любил улыбаться. Он смешил бы её в самые тяжёлые для неё моменты, словно знал, что был для неё единственной радостью.

- Я люблю тебя, Уилли, - прошептала бы она, и он бы забулькал и засмеялся. – Я люблю тебя, больше всего на свете. Больше всех.

Но это обернулось ложью.

***

По утрам она поднимается рано, принимает душ, надевает униформу и растоптанные ботинки, и начинает разносить кофе и блинчики водителям грузовиков, таким же бродягам, как и она сама. Людям, которые умеют не задавать вопросов, типа “Откуда вы?”

Иногда появляются странники жизни и начинают расспрашивать. Она отвечает “из Канзаса”, иногда. Или “из Флориды”. Или “из Вермонта”. Ей нравится отвечать, что она из Вермонта и придумывать для себя тамошнюю жизнь: родители – хиппи, юность в тени кленовых деревьев, наслаждение вермонтовской осенью.

Она не произносит “из Сан-Диего” или “Джорджтауна”.

- Вы замужем? – они рассматривают её палец на предмет золота или незагорелой линии.

- Нет, - отвечает она, и это, кажется, единственной реальностью в её жизни на сегодняшний день.

***

Она тоскует по обуви.

Мягкой коже. Открытой пятке. Застёжках и ремешках – вокруг лодыжки. Она тоскует по шёлковым блузкам и подвязкам. Она тоскует по идеально скроенным костюмам и кружевному нижнему белью. Она тоскует по атласным пижамам.

Она тоскует по своей кровати. Она тоскует по ощущению тепла.

***

- Что с вами произошло? – спрашивает татуировщик, и она закрывает глаза. Говорить трудно, - адреналин пробегает сквозь всё её тело, от маленького участка обожжённой кожи. Это – почти как секс, включающий в себя больше крови и боли. Лёгкое покалывание в кончиках пальцев рук и ног…

- Что, что вы имеете в виду?

- Столько шрамов на вашей спине.

Она вспоминает боль. Столько видов боли. Существо, пробирающееся под кожей по её спинному хребту… Лезвие ножа Доггетта и выстрел его оружия, - прежде, чем боль стирает всё.

Она тоскует по Доггетту.

- Импровизированная срочная хирургия, - отвечает она. Она тоскует по изречению правды.

- Дерьмо, - бормочет татуировщик. – Вы, девушка, - наркоманка. – Игла продолжает свой путь с монотонным жужжанием.

***

Когда-то она вообще не испытывала тоски, когда-то, когда у неё было всё. Она была красивой, юной, сильной; и оставалось просто жить.

Сейчас она измучена. Она так много хмурится. Её мозг кажется жидким и бесплодным, - как трясина. Встать, подать кофе, одеться, уйти домой, лечь, попытаться уснуть, постараться пережить ночь без слёз.

Повтор.

Повтор до бесконечности.

Ей некуда податься за успокоением, и даже если бы было, у неё нет слов для выражения своей печати. Только то, о чём она тоскует.

***

Она тоскует по Малдеру.

- Не жди, - сказал он, целуя её. – Я не надолго. Люблю тебя.

- Люблю тебя, - отозвалась она. И она не дождалась.

Он не вернулся домой.

Денег было недостаточно на погашение арендной платы, но их хватило на его погребение, она похоронила его в Поттерс Филде.

Она опустила крестик в его ладонь и склонилась, чтобы что-то прошептать, но не смогла произнести ни слова.

Она оставила этот город. Не оглядываясь.

***

Она ходит в церковь, но не может молиться.

***

Дни проходят чередой, и с каждым новым днём она острее ощущает свою беспомощность. Она не знает, с кем говорить. Кому доверять. Она смотрит на каждого незнакомца и думает, - не наступил ли день её смерти.

Она тоскует по ощущению покоя.

Она тоскует по сну и хорошим сновидениям, и остывающему чаю в пластиковом стаканчике, в то время как её ухо щекочет голос Малдера.

Она тоскует по матери.

***

- У вас есть кто-то, кто поможет об этом позаботиться? – Спрашивает татуировщик.

- Нет. – Она рассматривает образцы татуировок на стене. Русалки, черепа, драконы. Но она выбрала обычные буквы и чёрные чернила, - ничего сложного для татуировщика любого уровня.

Он касается её шеи. Его прикосновение лёгкое и нежное.

- Вам понадобится помощь. – Судя по его голосу, несмотря на то, что она, возможно, старше его лет на пятнадцать, он будет счастлив - пригласить её к себе и втирать лосьон в татуировку, пока ни заживёт воспалённая кожа. Его дом окажется небольшой квартирой, возможно, студией, пропахшей тряпьём и потом. Он познакомит её со своими друзьями - музыкантами и предложит несвежую пиццу из холодильника. Он покажет ей книгу, которая изменила его жизнь и которую она, наверняка, когда-то читала.

В какой-то момент она хочет пойти с ним. Лечь на его скрипучую металлическую кровать, и позволить этому мальчику попытаться восполнить всё, о чём она так тоскует.

Она тоскует по прикосновениям и ласке. Она тоскует по своему имени, слетающему с других губ.

- Я буду в порядке, - говорит она, поднимаясь со стула. – Спасибо. Вы сделали прекрасную работу. – Она расплачивается, оставляя ему чаевых больше, чем может себе позволить, и покидает татуировочную студию, чтобы продолжать отсчитывать дни – до конца света.

End.

"Только с чистым сердцем можно сварить хороший суп”

© NikitA, 10 января 2003