*    *    *


На снегу сидят вороны -
Видно, нет у них гнезда.
Над моим микрорайоном
Всходит ранняя звезда.
Суета во всей Вселенной,
А воронам наплевать.
У меня болит колено -
Некому поцеловать.
Буря мглою небо кроет,
Словно краской дорогой.
Я умру, меня зароют
С нецелованной ногой.
Над моим микрорайоном 
Догорит моя звезда,
А вороны - что вороны,
Разлетятся кто куда...




*    *    *

Я лечу по шоссе,
Тормоза, как всегда, неисправны.
Сто смертей на лице - 
Даже встречный поток поредел.
Я вползаю в гараж 
Без крыла и стекла лобового -
Это твой экипаж
Разминуться со мной не успел.

Истекло время сна,
И к утру светофоры прозрели.
Я теперь не одна,
Рядом ты и твой металлолом.
Слава Богу, что жив - 
Я тебе близорукость прощаю.
Но меня не держи,
У меня отрастает крыло.




*    *    *

Я писательница главная страны.
Нет главнее ни в Москве ни в Ленинграде.
Никому со мной не сдюжить и не сладить.
Я пишу, а вы читать меня должны.
Я - 
     писательница - 
                              главная - 
                                              страны...




*    *    *

Привет, старушка-буквочка-луна!
Какая ночью в мире тишина.
Тебе-то что, ты можешь быть одна,
А я любить кого-нибудь должна,
Иначе мне хана.




*    *    *

Под окном растет крапива,
скачет серый воробей.
Не хватает людям пива,
Не хватает - хоть убей!

Разрастается крапива, - 
поливай - не поливай.
Не хватает людям пива, -
убивай - не убивай...




*    *    *

Я простой, обычный,
я такой как все.
У меня квартира
в средней полосе;
у меня мамаша,
у меня жена,
у меня Наташа - 
девушка одна;
у меня и дача,
и велосипед, - 
только в жизни счастья
почему-то нет.
Сяду я на велик, 
укачу в туман.
Я не шизофреник,
я не наркоман,
я не алкоголик, - 
я такой как все:
у меня квартира
в средней полосе,
у меня мамаша,
у меня жена,
у меня Наташа - 
девушка одна,
у меня и дача,
и велосипед...
Только в жизни счастья
почему-то нет...




*    *    *

Жил-был чукча в тундре голой
круглолицый, как Луна.
Не ходил с друзьями в школу
и не пробовал вина.
Счастлив был до одуренья,
потому что молод был.
Обожал своих оленей
и жену свою любил.
Все понятно, как в трамвае - 
знай, за поручни держись...
Ой ты, рыбка золотая,
сделай мне такую жизнь.




*    *    *

Когда тебе никто не нужен,
когда на твой холодный ужин
садятся мухи, как на мед, - 
тогда любой тебя поймет.
Когда тебе необходим
весь мир: без края, без границы, - 
тогда ты, в общем-то, один.
И мухам некуда садиться.




*    *    *

Мне ни за что не успокоиться,
пока не выпью все до дна.
Я так боюсь отстать от поезда,
я так боюсь отстать одна.
Я так боюсь остаться с сумкою
в транзитном зале без гроша,
я так боюсь остаться сукою
за три рубля у алкаша.
Я так боюсь чужого города,
где пьют, блюют и снова пьют,
где поезда - такие скорые! - 
стоят не дольше двух минут.




*    *    *

За душою ни гроша - 
страшно, мамочка...
Догорит моя душа,
точно лампочка.
Догорит, перегорит
и расколется,
отболит, отговорит - 
успокоится...




*    *    *

Кто-то мальчиков рожает,
кто-то девочек.
Я рожаю каждый день по два стиха.
Все смеются надо мною: это мелочи!
Все хохочут надо мною: ха-ха-ха!
Этот смех лежит на сердце, будто каменный;
мой состав по рельсам катится в тупик.
Я надену платье старенькое, мамино,
 и представлю, что я мама - хоть на миг...




*    *    *

Нацеленным оком гляжу в пустоту
и вижу росточки зеленые,
а значит, уже пустота не пуста,
а значит, она уже не пустота, - 
она уже мама кому то...




*    *    *

Боже мой, какая мука
нянчить маминого внука - 
своего племянника - 
дожидаясь пряника
за нелегкую работу,
и особенно в субботу,
чтоб сестре своей родной
обеспечить выходной.
Боже мой, какое счастье
разрывать себя на части - 
то качать, а то стирать,
то на дудочке играть,
то забыть, что ты не мать
и сыночка обнимать.
Баю-баюшки-баю,
колыбельную спою:
подрастай, мой ласковый,
с голубыми глазками.
Подрастай на радость маме
и девчонкам на беду.
Я тебя двумя руками
до порога доведу, - 
чтоб судьба тебя не била,
чтоб завидовал любой,
чтоб любовь тебя любила
и страдала за тобой.




*    *    *

Светит месяц из-за тучи
прямо в глаз под козырек.
Спит под елкой еж колючий - 
удивительный зверек.
Спят лисицы и медведи,
спят зайчата и кроты,
спят родные и соседи,
спят русалки и мосты.
Спят и волки, и коровы,
и водители такси...
Спи, мой мальчик,
будь здоровый,
по ночам не голоси.
Я куплю тебе коляску - 
все четыре колеса,
я тебе смешную сказку
сочиню за полчаса.
Подарю тебе гармошку,
погремушку и рояль - 
пой, моя родная крошка,
нажимая на педаль.




*    *    *

Было холодно на свете,
и рождались, не спеша,
наши маленькие дети,
вечным холодом дыша.
И кричали, и болели,
привыкая к холодам.
И апрельские капели
примерзали к проводам.
И стучал бессонный ветер
в дверь, закрытую с трудом...
Было холодно на свете, - 
и на этом и на том.




*    *    *

Я стихи свои пою
и пою чужие
людям радость раздаю
чтобы люди жили
А себе не оставляю
ни пол-столечко
ты прости меня родная
дочка-Олечка...




*    *    *

Спи, моя ласточка, моя птичка;
ходит в Америку электричка,
и пароходы идут в Канаду, - 
спи, моя ласточка, сколько надо...




*    *    *

Я люблю мужчинам строить глазки,
но не всем, - только молодым.
Я пишу коротенькие сказки, - 
легкие, как сигаретный дым...




*    *    *

Люблю итальянцев - они как грузины:
горячая кровь и сухое вино.
Люблю итальянские апельсины
и неитальянские - все равно.

Люблю макароны с названьем "спагетти",
и южное солнце, и солнечный юг.
Мне снятся мои итальянские дети
и муж-итальянец,
и море вокруг...

Мне снится Венеция и гондолы,
и яхта моя на приколе стоит,
и дети идут в итальянские школы,
и муж-итальянец как море шумит.




*    *    *

Я к тебе хожу не за подаянием - 
я стихи пишу под твоим влиянием...




*    *    *

Я всем нужна - и никому.
А мне бы надо - одному.
Ну, - двум. Ну, - трем. И все - предел.
И чтоб четвертый не хотел.
А то их много - вся страна.
А я - одна...




*    *    *

Ну отвезите на Юго-Запад,
духи французские подарите,
и приходите на этот запах,
и говорите, и говорите...




*    *    *

Я еду в гости к человеку,
с которым жизнь прожить могла бы,
но для него чужие бабы 
дороже женщины одной.
Я еду в гости к человеку,
с которым жизнь прожить могла бы,
но для него я тоже баба, - 
вот он и водится со мной.




*    *    *

Ни жена, ни вдова,
ни жива, ни мертва,
от бессониц глаза глубоки, -
ей бы в землю смотреть,
ей бы в срок умереть,
а она башмачок потеряла с ноги...




*    *    *

Дом растет и вырастет не скоро.
Он забором двор загородил.
Ты не видел нашего забора,
ты ко мне давно не приходил...
Я свои забористые штучки
сочиняю с горем пополам.
Сердце не болит, оно в отключке.
Ну а ты все ходишь по делам.
Я в тебе уже н сомневаюсь, - 
мне тебя придется забывать...
Спать иду - при свете раздеваюсь,
чтобы не споткнуться о кровать.




*    *    *

Я тебя люблю по-настоящему,
как никто не любит никого.
Вечером смотрю кино по "ящику",
и почти не вижу ничего.
То глаза закрою, то открою,
то проснусь, а то опять усну.
Я не плачу, я тихонько вою,
как собаки воют на Луну.
Дикторша - красивая, как мама - 
мне "спокойной ночи" говорит.
Завтра будет новая программа,
если телевизор не сгорит.




*    *    *

Ну что же Вы не звоните?..
Я хочу говорить с вами!
С Вами
я говорю словами, стихами;
С Вами
я говорю снами, выпущенными из бутылок;
С Вами
я говорю стами ртами Ваших копилок;
С Вами
я говорю часами;
С Вами
я говорю глазами,
руками, ногами, губами, зубами, духами,
запахом терпкого пива
и легкими в клетке грудной.
Ну что же Вы не звоните?
Поговорите со мной...




*    *    *

Я боюсь, что когда Вы проходите мимо - 
Вы проходите мимо.
Я боюсь, что когда Вы проходите рядом - 
Вы ни словом, ни взглядом.
Я боюсь, что когда Вы ни духом, ни сном - 
я и духом, ни сном, - и всегда об одном...




*    *    *

Такси для него я ловлю - 
так сильно его я люблю...




*    *    *

Когда-нибудь я зарифмую твой голос,
улыбку, походку, и ночи без сна.
И снова куплю два билета на поезд,
куплю два билета - уеду одна.

И встретит меня моя мама родная,
и спросит: "Ну, как провела выходной?.."
А я не отвечу - я просто не знаю,
я просто не знаю, что было со мной...

Родится мой стих в ожидании чуда,
а чудо мое не приедет опять.
Мне мама подарит на счастье посуду,
но этого счастья ему не понять...




*    *    *

Я друг семьи.
Я друг твоей семьи.
И ты меня зовешь, не забываешь.
Я друг семьи с обеда до семи,
а вечером сама себе товарищ.
Я друг семей - несчастных и счастливых,
я друг детей - веселых и сопливых.
Я друг,
но я не знаю, как мне жить.
Мне что - вот так до смерти и дружить?




*    *    *

Толку отраву в ступе.
Кто знает - может быть,
твоей любимой Любе
ее придется пить.

Толченая отрава - 
конечно, это бред.
Но я имею право 
на счастье - или нет?..




*    *    *

Мне страшно, я стою на перекресточке,
как будто на разделочной доске.
Дожди, как молотки, стучат по косточкам
и болью отзываются в виске.
Висит на волоске мое сознание
и кровью проступает на губах.
Я женщина, я глупое создание,
но вас я не оставлю в дураках.




*    *    *

Птица моя горластая,
где же твое гнездо?..
Смотрит Луна зубастая,
зверская от и до,
вниз, на тебя, бездомную.
Господи, помоги!..
Птица моя огромная
встала не с той ноги.
Все по вокзалам шастает,
все не найдет угла...
Птица моя ушастая,
лучше б ты умерла.
Жизнь у тебя постылая,
холодно на ветру...
Птица моя, прости меня,
хочешь - и я умру?..




*    *    *

Ты очень похожа на зайца из "Детского мира",
на зайца, большого и белого, цвета кефира,
на зайца, родного такого, с пищалкой в желудке.
Ты очень похожа на зайца четвертые сутки...




*    *    *

Я не хочу читать стихи, когда ты рядом.
Я целовать тебя хочу, когда ты рядом.
Я не хочу тебя обманывать стихами,
я обнимать тебя хочу двумя руками
и слышать сердце через тонкую одежку.
Не прогоняй меня, беременную кошку...




*    *    *

В небе звезды догорают,
сердце рвется на куски.
От любви не умирают - 
умирают от тоски.
От любви родятся строчки,
от тоски родится стон.
Ходит смерть в ночной сорочке
белой, как пирамидон,
и все время намекает,
что пора крутить кино.
Ничего не помогает - 
ни таблетки, ни вино.
Погадай, цыганка Аза,
погадай - озолочу!..
Ой ты, жизнь моя-зараза,
я такую не хочу.




*    *    *

Мне чужая душа - потемки;
а твоя душа так бела,
как тарелочка без каемки, -
за полтинник приобрела - 
и разбила!.. Я не нарошно:
можно склеить, но будет шрам.
...Я бываю неосторожна, и особенно по утрам.




*    *    *

Сердце, как бутылочку
ты разбил мое;
соберу осколочки,
заверну в тряпье,
чтобы не поранился
кто-нибудь родной,
чтобы не отважился
на любовь со мной...




*    *    *

Остывает понемногу
в нашем чайнике вода.
Ты иди своей дорогой - 
мне сюда, тебе туда.
И туда-сюда не бегай,
будь мужчиной до конца.
Запрягайся сам в телегу
и не жди вослед свинца:
я в убогих не стреляю
и лежачих не топчу - 
никого не пожелаю, - 
и тебя не захочу.
Ненавижу всех с усами,
ненавижу и без них, - 
ничего не могут сами,
все поделят на двоих.
В этой особи ленивой
человека не найти.
Вот тебе бутылка пива - 
и счастливого пути!




*    *    *

Не звони, не приходи - 
я тебя забыла.
Сердце екнуло в груди - 
мало ли что было!
Речка в море пролилась
и угомонилась.
Я другому отдалась,
а тебе - приснилась.




*    *    *

Отнесу в комиссионку
книгу, старую как мир,
и куплю себе дубленку,
и поеду на Памир.
Погляжу на Землю эту
и лавиной обернусь,
и к ноябрьскому рассвету
белым инеем вернусь,
и декабрьскою порошей,
и метелью в январе.
...Удивится мой хороший:
то-то снегу на дворе!




*    *    *

Если сдохнут мои попугаи,
я собаку себе не куплю.
Ну, во-первых, она дорогая,
во-вторых, я собак не люблю.
То есть, я обожаю собак,
но не так, но не так, но не так,
как другие собак обожают,
а потом от собак уезжают...




*    *    *

Не болит - и слава Богу,
заболит - тогда умрем.
Я не дам отрезать ногу,
мы умрем с ногой вдвоем.




ЧАСТУШКИ

1.
ходит месяц по лопате
как по небу взад вперед
а у нас в большой палате
мышка серая живет
медсестра ее гоняет
доктор сыплет порошок
наша мышка не слиняет
ей в дурдоме хорошо!

2.
я попала к вам случайно
ненароком прижилась
эй хозяин ставь-ка чайник
почаевничаем всласть
я любила тебя долго
обожглася - не люблю
прогнала волчица волка
посадила коноплю!




*    *    *

Говори мне прямо в ухо -
я давно уже старуха,
и на расстоянии
я не в состоянии
гнать, держать, смотреть и видеть,
дышать, слышать, ненавидеть,
и зависеть, и вертеть,
и обидеть, и терпеть.




*    *    *

У меня радикулит,
у меня душа болит,
два привета в двух висках,
два мозоля в двух носках,
в сердце гвоздь, 
в ушах бананы,
папиросочка во рту...

Я, наверно, сдохну рано
через эту красоту.




*    *    *

Сочинить бы такой стих,
чтобы шум в голове стих,
или был бы такой шум,
чтобы думали, что - ум!




*    *    *

Прошу - достаньте мне звезду,
она сейчас на дно упала.
И я для вас начну сначала,
и дважды в реку я войду,
и дважды жизнь меня обманет,
и дважды выстрелю в висок...
И вечный двигатель устанет
крутить большое колесо.
В часах просыплется песок...
И сон глубок.
И крест высок.
И чист невинный голосок,
каким отныне говорю.
Хотите, - снова повторю?..

Вода темна и холодна,
достаньте мне звезду со дна...




*    *    *

Никто мне не нужен, - никто.
Я в старом осеннем пальто
приду на работу с утра,
почти безнадежно стара.
Зажгу электрический свет,
и мой синтетический бред
повиснет над белым столом,
вонзаясь мне в темя углом.
А к вечеру сдавят виски
ладони нездешней тоски...
Оставьте открытым окно - 
меня не спасти все равно.




*    *    *

Вам - пешком, а мне - в такси, -
так банально и старо.
На руках меня неси,
персональное метро...

Сумасшедшая звезда
ночь не может переждать.
Слабый выдох "до свида...", - 
и уже не досказать.

Надрывается мотор,
сокращая жизнь колес.
Мне не важно, кто шофер - 
важно, от кого увез...




*    *    *

Простого счастья в жизни нет,
а непростого - сколько хочешь.
И ты мне голову морочишь
своим дурацким "тет-а-тет".
А я не слушаю тебя,
я привыкаю быть с тобою,
поскольку нашею любовью
из нас двоих больна не я.
А что не я тому виной,
на небе Бог - один свидетель; - 
он привыкает быть со мной,
чтоб мне не быть одной на свете...




*    *    *

Тяжелей тебе от моих стихов,
легче ли, - 
мне с тобой в стране дураков
делать нечего.
Глупая страна, бедная страна,
скушная, - 
там яблоки еще не сорваны -
уже надкушены.
Не грустят, не смеются там - 
притворяются;
не друг другу, а зеркалам
улыбаются.
Ждут, когда из копейки 
вырастет рощица...
Мне туда не хочется, не хочется,
не хочется!..
Заплачу ночному таксисту
наличными, -
на мокром проспекте одной
неприлично мне.
Помоги, подвези!.. А куда же?..
Решать самой.
Мне, наверно, домой...
Ну, конечно, домой.
Вот и порог, подъезд, свет в окне -
здесь приют мой временный.
С рассветом в лес убегу, -
там пахнет дождем,
и земля
новой жизнью беременна.
И мой зреет стих, как первый плод,
первой радостью.
Только как же теперь мне жить
с этой тяжестью?..




*    *    *

Мы с тобой сидим на кухне,
холодильник дребезжит,
и свеча вот-вот потухнет,
ей чуть-чуть осталось жить.
Тонкой струйкой парафина
ночь на блюдечко течет...

Вот и жизни половина,
предпоследний поворот.
Ничего не нужно больше,
кроме этой тишины.
За стеною голос Польши -
приграничной стороны.
Все уже однажды было,
я молчу и ты молчишь...
Если б я тебя любила,
я бы слушала Париж.




*    *    *

Пей стаканами беду
и закусывай горчицей.
А захочешь удавиться - 
я узнаю и приду.
Я веревку принесу,
к потолку крючок подвешу:
если хочешь быть безгрешным -
поживи-ка на весу.
Нет земли под каблуками,
под руками нет стола...
Лучше б я к тебе пришла
не с веревкой - со стихами.
Без крючка и без гвоздя 
я устроила бы праздник
(ты меня все время дразнишь,
а меня дразнить нельзя)...
Я допью из той же чаши - 
из стакана твоего,
даже вымою его:
не мое-твое, а наше.
Сонный ангел за окном,
я впущу его погреться...
Ты мое услышишь сердце
и забудешь перед сном.
Спи, младенец мой прекрасный, -
откровеньем день грозит,
но тебя не отрезвит - 
и напрасно, и напрасно...




*    *    *

Вечер городской...
Окончен шумный праздник.
Временный покой - 
и ожиданье казни.
В чем моя вина?
Не с кем поделиться.
Господи! - одна
в такой большой столице...

Может быть, жила - 
а может, просто слухи.
То ли два крыла,
а то ли просто руки
к небу подняла,
но так и не взлетела:
может, не могла, - 
а может, не хотела...

Вечер городской...
Мне нужно так немного.
Вечер городской...
Последняя дорога.
Вечер городской...
Своих шагов не слышу.
Вечер городской...
Зачем стою на крыше?..




*    *    *

Не по имени, не по отчеству - 
ты зови меня одиночеством.
А и живы все, да и не война - 
седина в косе, а все одна-одна.

А пришла весна - платье меряла,
а тут опять зима,
а я - поверила.
И стою теперь, как в снегу трава, - 
тут хоть верь-не верь,
да судьба права.

Ой не сбудется все как думаю.
Ты забудь меня и беду мою,
а весна придет - помяни меня,
разожги костер, не жалей огня.

...Ой не винами гостью потчевал, - 
напоил меня одиночеством.
Холодна вода несоленая,
а в снегу трава
вся зеленая...




*    *    *

Нет за мною вины
ни с какой стороны - 
я работаю не в гастрономе...
Мне свобода не впрок,
я ищу коробок,
на котором записан твой номер.
У твоей у жены
больно руки нежны, - 
я не плачу - я медленно таю.
Что мне Рим и Париж,
если ты не звонишь,
если я без тебя не летаю?..
Да поможет мне Бог, -
я найду коробок,
позвоню - а в ответ: Вас не слышно!..
Телефонный шнурок - 
и намек, и упрек,
и урок - не судьба, так уж вышло...
Мне никто не судья, - 
ни семья, ни друзья
(не суди и тебя не осудят)...
Я наряды куплю,
я других полюблю,
но такого другого не будет.
Будут вишни в саду,
будет дед на посту
охранять эти самые вишни;
будут мамы стареть,
будут папы звереть,
будут дети играть в "третий лишний"...




*    *    *

Спой мне, мама, колыбельную - 
ту, что в детстве, как тогда.
Не чужую - самодельную,
не про серого кота.
И не выдержу - заплачу я:
стать бы маленькой опять...
Ты баюкай, ты укачивай,
а я буду горевать,
что не так полжизни прожито,
что невесело пою;
что была неосторожною
от тебя не утаю.
Спой мне, мама, песню грустную,
и заплачем мы с тобой
над простою, безыскусною, 
несчастливою судьбой...




*    *    *

Голова горячая,
руки не свои...
Что бы это значило,
мальчики мои?
Без воды, как деревце -
кто бы напоил?..
Что же это делается,
мальчики мои?!.

Раскручу тугие бигуди, - 
не ходите, мальчики, в солдаты...
Летние недолгие дожди, - 
мальчики мои не виноваты...




*    *    *

Никому не скажу
и не стану спрашивать;
узелок завяжу, чтоб не забывать.
И билет до Москвы
или до Саратова
от беды, от молвы -
чтоб счастливой стать.

Поспешу - насмешу,
я еще подумаю.
В один час не решу,
где себя искать.
Не туда надо бы...
Ой, засомневалася:
от своей от судьбы
надо ли бежать?..

...А что билет
до Москвы
или до Саратова,
никому не скажу - 
некому сказать.




*    *    *

Я люблю тебя, мой мальчик,
мой единственный, родной,
мой весенний одуванчик,
мой последний выходной.
За весной настанет лето,
разлетятся семена...
Милый мальчик, как же это,
как же это - я одна?..

За окном свистят синицы - 
ну и пусть себе свистят.
Одуванчик тоже птица,
семена его летят.
А весной по всей планете -
погляди: и там и тут -
одуванчиковы дети,
словно солнышки, растут...

Во дворе свистят синицы,
а в лесу шуршат ежи.
Я страницу за страницей
эту книгу для души
все читаю, и читаю
от начала до конца...
Вижу сны, но не летаю,
как бескрылая овца.




*    *    *

Наконец-то позвонил,
слава Богу, не забыл - 
что же ты молчал две недели?
Я другого привела,
я в пивной его нашла, - 
правда, он живой еле-еле.
Хоть готовить не люблю, -
подогрею, накормлю.
У него в мозгу регулятор:
он поест и ляжет спать,
и не будет приставать -
он алкаш, а ты аллигатор.
Две таблетки на стакан,
спит мой бедный наркоман.
Приходи, пока он в отключке.
Я за все тебя прощу, никуда не отпущу,
а его продам на толкучке.
Мужики теперь в цене,
за него отвалят мне 
столько, что во сне не приснится.
Я с тобою поделюсь, - 
ты, пожалуйста, не трусь:
ведь на мне не надо жениться...




*    *    *

Боже мой, распускаются веники!
Что-то нынче весна преждевременна...
Я сварила на ужин вареники
и призналась тебе, что беременна.

Ничего не ответил мой суженый,
подавился улыбкою робкою
и ушел, отказавшись от ужина,
и оставил конфеты с коробкою.

А на что мне они - шоколадные?..
Мне бы кислой капусты, как водится.
Ой любовь моя, песня нескладная:
там где сшито - по шву и расходится...

Остывают вареники синие, - 
я их выброшу к чертовой бабушке.
Я красивая, гордая, сильная, - 
я на завтрак сготовлю оладушки.




*    *    *

У тебя своя жена,
у тебя своя забота, -
у меня своя весна,
у меня своя свобода.
И на взгляд со стороны
мы - как два большие плюса:
ты не можешь без жены,
а я - без нашего союза.
Ты да я, да мы с тобой,
да жена твоя родная...
Не была б любовь слепой,
что бы было - я не знаю.

Тихо ходики стучат,
и кукушка - дура дурой! - 
вылетает каждый час,
похваляется фигурой.
Я похожа на нее,
все звоню и все кукую - 
здравствуй, солнышко мое,
полюби меня такую...




*    *    *

1.
Глаза твои - черешенки,
твой голос - ручеек.
А мы с тобою - грешники,
сидим и пьем чаек.
А после чая водочку - 
напьемся и поем.
Потом садимся в лодочку,
качаемся вдвоем...

2.
А ты качай меня,
да не укачивай,
понапрасну сил
не растрачивай.
Жизнь, как лодочка
на крутой волне, 
а я, как родинка
на твоей спине.
Я всегда с тобой,
ты неси меня
на волне крутой
к морю синему.
Мы на лодочке раскачаемся,
и на дне морском
обвенчаемся...




*    *    *

Ты ушел из вечеров моих и дней,
но остался в сердце капелькой на дне.
Эту капельку-росинку берегу,
может, зря - но я иначе не могу.

А весной сады и девушки цветут,
и старушки на скамейках там и тут.
Я весной красивых мальчиков люблю, - 
в сердце капельки-росиночки коплю.

Я до смерти буду влагу эту пить,
я до смерти буду мальчиков любить.
А умру - так вы заплачьте обо мне
и оставьте в сердце капельку на дне...




*    *    *

Неужели уеду в Америку,
неужели себя обману?
Неужели родную истерику
увезу в неродную страну?..
Понимаю, что надо в Америку,
понимаю, что здесь не житье, - 
но к проклятому этому берегу
присобачено сердце мое.
Я сижу на цепи и не гавкаю,
я привыкла терпеть - и терплю.
И питаюсь не мясом, а травкою, - 
просто родину очень люблю...




*    *    *

Ветер чужой, - оттого и холодный.
Горе свое, - оттого и болит.
Думы мои нелегки, несвободны;
песня моя далеко не летит...
Солнце взойдет, я увижу дорогу, -
только б не знать, что она в никуда,
только б любить одинокого Бога,
только бы петь, как живая вода.




*    *    *

Да
это пройдет
будет зима
белая вся
как перед сном
перед зимой
ты помолись...
Дверь
не закрывай
молча войду
молча уйду
я твоя ночь
я твой покой
и тишина...
Свет
маленьких звезд
не долетит
к нам никогда
лишь прозвенит
поздний трамвай
время умрет...