"Те же и Розеттский камень"

ТЕ ЖЕ И РОЗЕТТСКИЙ КАМЕНЬ

РОЗЕТТСКИЙ КАМЕНЬ, базальтовая плита с параллельным текстом 196 до н.э. на греч. и др.-егип. (демотич. и иероглифич. письмом) яз. Найдена близ г. Розетта (ныне г. Рашид, Египет) в 1799 (надпись означала разорванное на две недели отрывного календаря тело Осириса. несостоявшуюся идеограмму. плач Полей Камыша. порожнее безмолвие - пер-нефер - на западном берегу. тлеющий папирус со следами отлетевшего имени. сквозящий из каждой трещины изнурительный труд парасхита-естествоиспытателя. обсидиановый надрез в нижнем левом углу. и как будто весь Та-Кемет вышел и свидетельствовал против него - прим. авт.). Дешифровка Ф. Шампольоном иероглифич. текста Р.к. (через двадцать три года после обнаружения плиты; в 1799-м Франсуа Шампольону исполнилось девять, литеры Розеттского камня если и начинали уже тогда проступать на стене его маленькой комнаты, то очень медленно. Позднее ему удалось прочесть эти иероглифы благодаря знанию двух других наречий, присутствовавших на камне, два сообщения порождают разгадку третьего, сравнительным методом, почти поэлементно, почти как уравнение с двумя известными и одним икс, только тайная переменная становится явной не вся сразу, а именно становится, т.е. проявляется непрерывно, важно не упустить возможность сопоставления, со-поставления, если угодно, каковую я и называю здесь, далее и прежде основным свойством Розеттского камня, или, для краткости, просто Розеттским камнем, невзирая на возможную путаницу в словах - прим. авт.) положила начало чтению др.-егип. иероглифов. (Советский энциклопедический словарь, издание 4-е, 1986 г.)

"Вы ещё помните, что такое гравитация? Нет, спасибо, не надо, не подсказывайте, я и сама знаю: гравитация - это ощущение, испытываемое в момент приземления на поверхность, усыпанную острым гравием - тем камнем, что вовсе не блестит. Поэтому - да, именно из-за отсутствия блеска - редки случаи падения, осложнённого гравитацией.

Когда и где... Да, я задаю себе вопрос - когда и где я впервые встретила тех двоих? И отвечаю - тогда, весной, утром, в метро. Последняя дверь последнего вагона.

Весна в том году была сдавленной - другим словом просто не передать той тяжести, дремотной тоски, лени и медленной смерти, того чувства отравленности существования, которым был пропитан воздушный омут, бывший когда-то океаном.

В переполненном вагоне и вовсе было нечем дышать. А эти двое тихонько смеялись. Окружающие не обращали на них внимания.

Выходя из вагона, я внезапно ощутила тревогу. Слава Богу, это быстро прошло. А на следующее утро вчерашняя странная парочка снова ярко застряла в моей памяти - на этот раз на весь день. И чем только они могли меня заинтересовать? Не знаю; даже сейчас не знаю, но точно помню - в тот апрельский день в воздухе запахло гравитацией.

Каждый день я встречала в метро этих двух людей. Ничего странного, если взглянуть непредвзято, в них не было. Она - светловолосая девушка, глаза, кажется, серые, смотрела как бы сквозь предметы. Взгляд, который ничего не фиксирует, но на всём оставляет глубокие незаживающие следы.Он - молодой человек высокого-высокого роста, лица я никогда не видела. Обычно они разговаривали довольно громко, было слышно каждое слово, но невозможно было понять, о чём разговор.

Я специально проезжала две лишние остановки, чтобы подольше побыть рядом с ними, в конце концов опоздала один раз на работу, доехав до места, где работают или учатся эти люди. Я не знала, зачем это всё делала, но и не спрашивала себя.

Постепенно разговоры перестали интересовать меня - зависимость от этих двух индивидуумов приобрела иной, необъяснимый характер. Однажды, выйдя из метро на улицу, я упала и не смогла подняться, хотя всего-навсего слегка ушиблась.

Часто после пребывания около них у меня не было сил двигаться, я забывала имена своих знакомых и даже близких друзей. Хорошо, что вспоминала вовремя.

Они, эти двое, не замечали моего смятения, и каждое утро было похоже на предыдущее. Но однажды они не появились. В то утро я как бы заново воспринимала и вагон, и улицу, от которых давно (впрочем, давно ли? Недели две назад, не больше) отвыкла. А вечером после работы мне стало так плохо, как никогда не было - ведь я, в общем-то, здоровый человек, а тут...

Наверное, целый месяц я не вставала с постели. Лихорадка, нестерпимые боли, невозможность уснуть и видения, призраки, до ужаса похожие на обыкновенных людей призраки, и ежедневное ожидание смерти... Я и сейчас не уверена, что очнулась от кошмара не на том свете, и сомневаюсь, что попала туда, где жила до болезни.

И вот: пыль, жара, июль. Летнее утро. Всё плывёт перед глазами. Сама как привидение, я выхожу из дома. Трава ярко-зелёного, неестественного цвета. Спускаюсь в метро. Вхожу в последнюю дверь последнего вагона. Народу, как ни странно, очень мало, но ОНИ - здесь.

Нетвёрдым шагом направляюсь в их сторону. Падаю - не на колени, как хотелось бы, а на четвереньки. Бьюсь головой об пол и начинаю медленно отползать вдоль вагона. ОНИ молчат.

Я не сошла с ума. Добираюсь до места работы. Что-то делаю. Обедаю. Опять чем-то занимаюсь. Возвращаюсь домой. Ужинаю. Смотрю телевизор. Ложусь спать. И каждое утро в последнем вагоне встречаю всё тех же двух людей. Ничего страшного не происходит. Я - нормальный человек. Назовите это страданием..."

апрель 1992, июль 1999