Нет в России революционной партии пролетариата. И рабочий класс никак не хочет осознавать своей исторической задачи. И проклятые сионисты (троцкисты, сталинисты – каждый может подчеркнуть, то, что ему не нравится) своими гнусными провокациями не дают марксистам объединиться и организовать пролетариев на "преодоление отчуждения". Хоть в петлю лезь. А буржуинам только этого и надо, не так ли? Так может проблемы не так велики, как их малюют? Не пора ли коммунистам (или считающим себя таковыми) поверить в свои силы и самим заняться настоящим делом.

Прописная истина - "господствующими идеями любого общества могут быть только идеи господствующего класса". Кроме того: "С дальнейшим ростом капиталистического производства развивается рабочий класс, который по своему воспитанию, традициям, привычкам признаёт условия этого способа производства как само собой разумеющиеся естественные законы". (“Kaпитaл” т.1). Отсюда следует, что не стоит ждать "у моря погоды" - пока пролетариат "созреет" и "выродит " свой авангард - компартию. На самом деле категории: экономический класс, как большая группа людей, занимающая определённое место в процессе общественного производства, и класс-субъект политической борьбы, - совпадают не идеально, а с некоторым "смещением". Чем больше нарастают противоречия общества, тем больше представителей "средних" и даже "высших" классов осознают необходимость революционных преобразований. Процесс развивается параллельно: с одной стороны - стихийное рабочее движение за лучшие условия труда и жизни принимает определённые формы (профсоюзы, советы), с другой, - в рядах интеллигенции (которой существующим общественным разделением труда досталась монополия на развитие мысли) созревает теория социалистического переворота и методов его достижения. Только при соединении этих двух потоков рождается революционная партия пролетариата - коммунистическая партия.

Процесс описан в принципе. Но не устарел ли он?

Что касается теории, то здесь современным марксистам гораздо легче, чем их предшественникам начала века, но и, в то же время, сложнее. Легче потому, что за последние сто лет капитализм развивался исключительно вширь, никаких качественных скачков он совершить уже не в состоянии. Сложнее потому, что имеется громадный отрицательный опыт строительства социализма, который по полной программе используется буржуазной контрпропагандой. Поэтому объяснение, причем с точки зрения диалектического материализма, истории двадцатого века является одной из главнейших задач ученых рубежа двух тысячелетий. Но это все - таки история, и она не должна служить камнем преткновения для современных коммунистов - мы стоим на пороге новой революции, поэтому главным сейчас должно быть понимание необходимости совместных действий, несмотря на такие теоретические разногласия. Объединение невозможно с приспособленцами, теми, кто задачи политического самосохранения ставят выше интересов общей борьбы. Объединение невозможно с теми, кто стоит за союз (в практических делах) с "национальной" буржуазией против "компрадорской" в интересах якобы национально - освободительного движения России. Антисемитские высказывания не могут быть оправданы никакими, даже самыми благородными, намерениями.

Объединение не желательно с теми, кто прославляет “гуманизм” и “демократию” в отрыве от классового смысла этих понятий, что на деле выливается в примитивный анархизм и связывает рабочий класс по рукам и ногам. Объединяться нужно тем, кто единственную проблему видит в отсутствии авангарда пролетариата, потому что таким людям не хватает только одного шага - посмотреться в зеркало! Если мы осознали необходимость социалистической революции, если мы видим, что единственной способной на это силой является организованный и активный рабочий класс, если мы уже ведем работу по просвещению и организации народных масс -  значит, мы и есть тот самый авангард пролетариата. Только мы действуем разобщённо, любительски, а надо - масштабно, профессионально, централизованно.

Тогда и рабочие нас "заметят". Ведь классовое сознание появляется не столько в силу "экономического происхождения", сколько в ходе классовой борьбы, а мы как раз этим и занимаемся. Рабочий класс может породить и трудовиков, и националистов, и "пофигистов" - здесь нет ничего удивительного. Наивно каждое выступление рабочих считать началом революции. Наоборот, нельзя пускать дело на самотек, нужно усиливать пропаганду и собственное организаторское присутствие в коллективах вплоть до создания парт ячеек (пусть даже и нелегальных). Но серьезно работать в этом направлении невозможно без координации усилий хотя бы в пределах проживания русскоязычного населения (т.е. на территории бывшего СССР).

Задачу просвещения рабочего класса многократно облегчает наличие легальной марксистской литературы, но осложняет слишком  широкий ее спектр. Поэтому коммунистам самим необходимо  выйти за пределы противоречия "Сталин-Троцкий" и "углубиться в классиков". Авторитетом может быть признан тот теоретик, чьи размышления подтвердились практикой. Таких после Ленина назвать вообще трудно, разве что отдельные положения отдельных товарищей. Поэтому необходимо стоять на принципиальных лозунгах марксизма, не ссылаясь слишком часто на какие-либо фамилии. Классики завещали нам развивать теорию, а не толочь воду в ступе, чем занимаются последние лет шестьдесят.

Конечно, можно еще подождать, пока все рабочие самостоятельно изучат (если захотят) "Капитал" и "Коммунистические манифест", но не сослужим ли мы этим самым хорошую службу нашим врагам-капиталистам? Очень легко оправдывать собственное бессилие "неготовностью" пролетариата, но откуда ей взяться, готовности то?

Наблюдается явное повышение интереса рабочих к нашей пропаганде, так не пора ли взяться за ум? Кто-то же должен это сделать?!

Тем более что существует опасность наступления реакции, и она уже начинает проявляться
Молодое комдвижение может быть разгромлено, так и не оформившись. Поэтому тянуть дальше - преступление перед рабочим классом России и всего мира. На нас по-прежнему смотрят, на нас надеются. Никакие разногласия исторического характера не могут служить оправданием для отказа от совместной работы.

Время кружков прошло. Пролетариат никогда не сможет стать  "классом для себя", если мы, - его авангард, не сможем осознать своё внутреннее единство и показать тем самым пример для остальных.
                                                                                                                                   А.Муратов, КМГ.

Коммунизм и демократия 

1.  Нынешние  власть придержащие буржуа часто называют себя демократами. Но это - "от лукавого", надо же чем-то оправдываться перед народом за свою политику. Вот и ставят себе в заслугу свободу говорить, думать, верить и т.д. и т.п. Между тем как любому человеку, чьи взгляды не совпадают с официально   признанной идеологией, очень трудно пробиться на страницы легальных изданий, в еще большей степени -на телевидение. Если , конечно, есть деньги, то проблем не будет, а так... Или еще могут дать слово, двадцать раз его перековеркать, или снабдить такими комментариями, что закачаешься
.
В принципе, демократия означает "власть народа". Все дело в том, кто под этим самым народом подразумевается. В древнем мире это были свободные граждане (в отличие от рабов, считавшихся" говорящими орудиями") городов и деревень, служившие опорой государства и его армией. В Среднив века, когда сельские жители были в основном закрепощены, идея демократии переселилась в торговые, самоуправляющиеся города-республики, типа Венеции, где вместе с зачатками капитализма появились идеи "Свободы. Равенства. Братства". Под этими лозунгами шли все буржуазные революции Европы, принесшие крестьянам свободу от помещиков и от собственной земли. Формально, все население получило равные права и стало гражданами новых, демократических, государств. Хотя на деле буржуазия, свергнув власть землевладельцев, тут же взяла на вооружение все их методы удержания своего господства, в том числе и монархию, и полицию, и военную агрессию. Сменился правящий класс, а
народ остался у разбитого корыта. Реализовать на практике свои права он не мог, ибо с развитием товарно-капиталистического хозяйства ценность человека стала определяться толщиной его кошелька, чем большинство людей похвастаться явно не в состоянии. Поэтому, говоря о демократии, коммунисты всегда добавляют, в чьих интересах она существует. Сейчас у власти буржуазия, поэтому и демократия - буржуазная. 

2. И двести лет назад, и сейчас находится немало людей, недовольных правящим положением буржуазии и ведущих против нее борьбу. Если раньше это были в основном остатки прежних классов вроде феодалов, то теперь, главным (но не единственным) противником буржуазии выступает её собственное детище - рабочий класс или пролетариат. Сама капиталистическая система устроена таким образом, что правящий класс капиталистов может существовать только за счет присвоения части труда рабочих, т.е. заставляя их часть своего рабочего дня "дарить" буржую за то, что он "владелец заводов, газет, пароходов" и т.д. Это признается в высшей степени справедливым и естественным, берущим начало в глубинных инстинктах человека или божьем предначертании. Но для всех недовольных существуют тюрьмы, суды, полиция, а когда надо - и армия.

Кроме того, в цивилизованных странах коммуниста легче и безопаснее пристрелить где-нибудь на улице, чем таскать по судам - еще шум поднимет.

Буржуазия разрешает словоблудие, пока не затрагивают основу системы - власть частной собственности, а значит - фактическое бесправие рабочего класса - "неудачников", как нас любят называть на Западе. Поэтому мы говорим, что любая демократия является диктатурой по отношению к подчиненному классу, в данном случае - к пролетариату.

3. В ходе экономической борьбы с буржуазией за лучшие условия сдачи в наем рабочей силы некоторые пролетарии начинают понимать необходимость свержения власти капитала и замены устаревших общественных отношений новыми. Возникают политические организации рабочего класса – коммунистические партии, главной целью которых является завоевание пролетариями права на реализацию своих прав, что в условиях господства буржуазии и товарно-денежной экономики сделать невозможно. Рабочий класс может освободиться только опрокинув полностью систему буржуазной демократии и заменив ее демократией пролетарской, более широкой и справедливой, даже с отстраненно-этической точки зрения. Так как рабочий класс находится на низшей ступени общества (в силу лишения собственности) и составляет в развитых капиталистических странах большинство населения, то и власть его будет осуществляться в интересах подавляющей массы угнетенного народа.

Вполне понятно, что по отношению к свергнутой, но не уничтоженной буржуазии, эта демократия будет выполнять функцию диктатуры, а именно диктатуры пролетариата. Эта система не есть идеал, но есть необходимый период, есть особый инструмент, который служит для дальнейшего движения вперед - к бесклассовому обществу. Без захвата государственной власти, без осуществления насилия определенной степени над бывшими, но стремящимися вернуться, капиталистами, не возможна победа демократии нового типа - демократии труда, в противовес демократии денег. Таким образом, диктатура пролетариата   означает расширение народовластия для 9/10 населения страны против 1/10 в современном буржуазном государстве.

4. Из всего вышеперечисленного следует, что рабочий класс напрямую заинтересован в расширении демократических свобод, даже в рамках современного государства, против давления буржуазии, пытающейся сохранить свою монополию на власть. Рано или поздно это противостояние выльется в прямое столкновение на политической арене, и чем лучше будет организован рабочий класс, чем сплоченнее будет его авангард, чем сильнее компартия (не надо бояться этого слова!), тем больше шансов будет на победу, тем меньшей кровью удастся ее добыть. Только в борьбе за улучшение экономического положения и расширения политических свобод рабочий класс приобретет тот опыт, без которого он не сможет решить задачу построения нового общества, демократии нового типа, которая будет последним государством на Земле, на смену которой придет свободная ассоциация свободных производителей.

А пока нам необходимо использовать все возможные лазейки для расшатывания буржуазного государства, для подготовки его демонтажа. Нам нужны представители во всех выборных органах власти, но нам нельзя сейчас заниматься исполнением, потому что тогда мы станем соучастниками нынешних буржуазных демократов, а значит и предателями интересов своего класса. Парламентская трибуна позволит шире развить агитацию среди рабочих, позволит быстрее раскрыть глаза пролетариату на все происходящее в стране и в мире, и на его собственные интересы. Рабочий класс нуждается в своих депутатах всех уровней, и мы должны выдвинуть и поддержать таких кандидатов. С теми, кто зовет нас назад, плачет по старым временам - нам не по пути. Мы смотрим вперед. Мы идем вперед. За нами - будущее, но оно идет из настоящего. Коммунизм - это борьба за самую широкую демократию самых широких слоев пролетариата. Кто ругает буржуазную демократию за демократию - тот ползет назад, к феодалам, к крепостному праву. Мы с ними не пойдем. Они в конечном итоге играют на руку правящему капиталу, потому что указывают рабочим неправильную цель. Мы ругаем буржуазную демократию за то, что она буржуазная, а значит наш лозунг - демократия пролетарская, демократия для пролетариата, диктатура для буржуазии.

Когда какой-нибудь из апологетов правящего в России режима приступает к дежурному восхвалению прелестей парламентаризма, можно не сомневаться, что в качестве решающего примера наличия “свободы” будет приведен факт существования оппозиции: мол, и митинги-то она проводит, и со знаменами всех цветов разгуливает, и даже самого Господина Президента поругивает... ну, чем не рай?

Однако еще в XVIII веке более нас умудренные опытом парламентаризма англичане пришли к выводу, что бывает не только “оппозиция ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ”, но и “оппозиция ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА”. Что иной “оппозиционер” небезуспешно критикует власть по мелочам, соглашаясь с ней в основном. И нам не мешает посмотреть:
вправду ли многоцветная и многоголосая российская оппозиция противостоит “антинародному режиму” в главном - в вопросе пути развития общества.

О том сорте оппозиции, которая с 1988 года называет себя “демократической” (а то даже “левой”!) не приходится много рассказывать. Она сыграла роль идеологического обеспечения растаскивания государственной собственности административной элитой, а теперь, поскольку формирование класса крупных частных собственников в России завершается, демагогия “демороссов” (наподобие сахаровской истерики на трибуне съезда народных депутатов в 1989 году) капиталу НЕ НУЖНА. Хозяева жизни делают теперь ставку на прямое насилие над трудящимися - то в форме омоновской дубинки, то в виде многомесячных задержек копеечных зарплат. А “демократам” осталось лишь нудно жаловаться на неблагодарность бывших спонсоров, иногда проливая крокодиловы слезы насчет того, что новые хозяева (бывшие в недавнем прошлом “коммунистической элитой”) завели “русиян” куда-то не ту да.

Вот Л.М.Баткин (“Октябрь”! 996, N 5) разражается статеечкой под заголовком “Время в России отстало от Сахарова”. Суть ее такова: Сахаров знал, как построить на Руси “хороший” капитализм, но умер; Егор Гайдар тоже это знал, но угодил в опалу у безымянных “столичных политиканов”; эти самые не названные политиканы наплевали на сахаровские заветы и премудрые егор-гайдаровские планы и построили очень плохой “номенклатурный капитализм”, но есть еще шанс отгрохать капитализм и “хороший” - нужно только вернуть в правительство Егора Гайдара и все пойдет как надо и куда нужно...

Ну, конечно. Все просто в этом мире: экономика развивается в соответствии с директивами ЦК КПСС, Ельцина или Гайдара, базис формации определяется надстройкой, а бытие изменяется в зависимости от сознания... Впрочем, странно было бы требовать диалектического материализма от Баткина - ведь для него и Маркс, и Энгельс, и Ленин в лучшем случае, - фантазеры, а в худшем - кровожадные людоеды. Интереснее другое: публицист “демороссов”, конечно, сторонник капитализма (притом в гайдаровском варианте - с ростом цен, галопом инфляции и разрушающейся экономикой), а разногласия этого “оппозиционера” с правящим режимом чисто косметические. Кстати, “русияне” это как раз уразумели, и на думских выборах 1995 года “прокатили на вороных” ДВР.

Хуже положение оппозиции “патриотической”: начинала она вместе с “демократами” (эдак в 1987 году на митингах замельтешили шустрые парни с портретами Николая II и лозунгами наподобие: “Троцкий - Бронштейн, Ларин - Лурье”), но оказалась совсем не востребованной политическим заказчиком. И с полным основанием - самое международное разделение труда обрекает российскую буржуазию пароль младшего партнера могущественных транснациональных корпораций. В-общем-то, патриоты безусловно находятся в оппозиции правящему режиму, но вот эта оппозиция - не что иное как противостояние махровых реакционеров -“националов” более умеренным прозападным буржуазным политикам.

Но может быть, подлинная оппозиция - это называющие себя коммунистами? Увы и отнюдь: наиболее крупный обломок “Уснувшей и отмершей КПСС” - КПРФ - давно и прочно повязал себя соглашательством с правящим режимом.

Вот каковы взгляды одного из “коммунистов”, профессора Ю.Качановского (“Советская Россия”
1998, 11 апреля): “Команда правительства народного доверия должна строиться на основе классового компромисса. Должна опираться на широкий фронт, объединяющий всех патриотов России, - и трудящихся, и капиталистов”. Итак, наш “коммунист” возмечтал воплотить в явь мечту всех буржуазных реакционеров, от Сесила Родса до Гитлера: спаять на основе “патриотизма” грабителя пограбленного, палача и жертву, “отечественного” буржуа и “патриотического” пролетария. И когда идеологи КПРФ изредка произносят слово “социализм, то только в ритуальных целях.

Для марксиста, каким был В.И. Ленин, “Социализм требует уничтожения власти денег, власти капитала, всей частной собственности на средства производства, уничтожения товарного хозяйства” (Соч. т.12, с.81). А другой марксист, Ф.Энгельс еще в прошлом веке рассмотрел две большие разницы: “Владение средствами производства возможно только в двух формах: либо как индивидуальное владение..., либо как общее владение...” (К.Маркс, Ф.Энгельс, Соч. т.22, с.510).

Теперь поглядим на зюгановское “трудовое общество с крепким демократическим государством и социально ориентированной многоукладной экономикой” и сделаем вывод: в теоретическом плане “многоукладный” гибрид частной и общественной форм собственности есть анекдотическое скрещивание ежа и ужа, на практике же - обыкновенный государственно-монополистический капитализм в рамках одной страны (а потому просто невозможный в эпоху транснациональных корпораций).

Сталинисты уже пролили море желчи и типографской краски, критикуя КПРФ за ее “рыночность”. Сами они, естественно, преподносят себя в качестве не могущего поступаться принципами социалистического оплота, в котором нет места разным там “демократам”, “патриотам” и т.п. Лишь изредка, а потому с огромным резонансом - мелькают рассуждения вроде статьи генсека РКРП В.Тюлькина (“Трудовая Россия” 1998,N 2), возлюбившего компартию Таджикистана: дескать, она “...возглавила народ в кровопролитной гражданской войне с исламистами... и отстояла не только светское государство и гражданское общество, но и свое место в нем”... Начав  за здравие, наш сталинист кончил за упокой - коммунисты, по его мнению, должны найти себе по возможности более уютное местечко в буржуазной государственной машине (“гражданском обществе”), а ради этого выступить с оружием в руках на стороне одной из борющихся за власть группировок буржуазии... Тюлькин, следовательно, оказался куда большим католиком, чем сам папа римский.

Да и в своем “патриотизме” наши сталинисты гораздо покруче всякого зюгановца и подчас смахивают не то на монархистов, не то на РНЕ. Послушаем Т.Авалиaни (“Трудовая Россия” 1998, N 5):“на первую позицию сегодня вышли военные действия (!- А.Е.) между народом российским и иноземными захватчиками”... последних автор поименно не перечисляет, но и ежу ясно, что это не какие-нибудь монголы, а русофобы и славянофобы гнилого Запада. Далее следуют “патриотические” всхлипывания насчет “великой России” и “мощного монолитного государства” (павших жертвой измены Горбачева, Лига-чева и Ельцина) вкупе с объяснениями в любви белогвардейцам (они-де, по мысли Авалиани, сражались за “великую Россию”) и в нелюбви к большевикам (которые развалили эту самую “великую Российскую империю”). Ну, а на закуску изюминка - автор бросает призыв КПРФ (!) “поднять девятый вал революционного движения” (что, мол, нам стоит дом построить?) и вымести из России “интервентов компрадоров” (а “свои”, российские буржуа, по-видимому, могут и не беспокоиться?!)

Сталин, надо полагать, перевернулся бы в гробу, когда его “верные” последователи деградировали от апологетики “коммунистической” бюрократии к следованию в хвосте “патриотической буржуазии”! Эта деградация, как ничто другое, отражает, с одной стороны, антинародную и антипролетарскую, пробуржуазную сущность (в прошлом и настоящем) сталинизма, а с другой - его идеологический крах и стремительное разложение. Последнее, обусловливает превращение “твердокаменных большевиков” в аморфные секты, мечущиеся на политической арене между различными буржуазными партийками, вплоть до махровых реакционеров.

Итак, как говаривал незабвенный Л.П.Берия, кто не слеп, тот видит: российская “оппозиция” в-основном поддерживает “реформы” (суть которых сводится к приватизации наиболее мощными группировками “коммунистической” бюрократии и “новорусской” бандократии государственной собственности, и вхождение с кусками последней в мировое разделение труда на роль сырьевого придатка и бездонного рынка сбыта для товаров из развитых капиталистических держав), критика которых сводится ею к призывам “смены курса” в интересах тех буржуазных групп и прослоек, которые не допущены в желаемой мере к дележу наследства обанкротившегося собственника - “социалистического” государства.

Эти слагаемые класса капиталистов выдвигают и спонсируют “свои” политические рупоры так “демократы” выражали и выражают интересы массы мелких собственников собиравшихся процвести при торгашески - “гай-даровском капитализме”, но оказавшихся на третьих ролях (если не на обочине) в монополистически - “номенклатурном” капитализме: если любите рынок - извольте ощутить на своей шкуре действие рыночного закона концентрации капитала и не тешьте себя иллюзиями...

Интересы национального капитала, сосредоточенного в обрабатывающей индустрии, ВПК и АПК, обслуживаются “патриотами” и озюганенными “коммунистами”; последние довольно ловко эксплуатируют социалистические симпатии народных масс и их резонное недовольство тяготами “реформ”. Важно, однако, видеть, что критика “генеральной линии партии” ведется “зюганатом”, а тем более патриотами не слева, а справа - с позиций наиболее реакционной (вплоть до монархических и “русофашистских” извращений) части российской буржуазии, ненавидящей как иностранных конкурентов, так и отечественных компрадоров.

Умеренных буржуазных политиков “антинародного режима” этот слой “оппозиции” обвиняет именно в “развале великой державы” (“Россия лежит в руинах, она унижена, раздроблена”...- стенает Говорухин), поскольку национальная буржуазия для своего процветания (например, массовой ковки экспортного оружия полубезработными ВПК) нуждается в “державной крыше”. Некоторые идеологические разногласия между “зюганатом” и “патриотами” -белогвардейцами (носящимися с одиозными фигурами истории типа Столыпина), не мешают им верно служить буржуазному хозяину. Читаем, например: “Территория России, ее недра, природные богатства должны являться собственностью государства... Экономика России должна носить многоукладный характер при обязательном контроле государства над ее жизненно важными отраслями... Государство должно заботиться об улучшении условий жизни работников... Заработная плата должна...обеспечивать трудящимся достойную жизнь...” Что это - очередной опус НПСР, или цитаты из выступления Зюганова? А это программа свастиконосного РНЕ (“Русский порядок”, 1997, N З)! Конечно же, при одинаковой классовой сущности косметические различия вроде красного знамени или стилизованной свастики на рукаве роли не играют...

Наконец, определенная часть “коммунистической” элиты, не сумевшая или не успевшая укорениться в “рынке” выдвинула сталинистские компартии (в которых очень мало рабочих, но зато преизобилие амбициозных и не востребованных “рынком” личностей полуинтеллигентского толка) вроде РКРП. Ныне, эта креатура былой партгосноменклату-рылибо превращается в одиозные и лишенные всякого политического влияния секты, либо смещается в сторону “зюганата” или даже “патриотов”. Сам Тюлькин смирил гордыню и бьет челом КПРФ (“Трудовая Россия” 1998, N б): “Если мы добьемся сближения позиций, то будем только рады”.

Правящему же режиму наличие такой “оппозиции” выгодно хотя бы тем, что народные массы вместо борьбы за СВОИ права и интересы призывают к отстаиванию ЧУЖИХ прав и интересов, иначе говоря, к тасканию каштанов из огня для другого слоя прежней эксплуататорской элиты. Очевидно, что даже победа “оппозиции” (весьма, кстати проблематичная: всем памятно, как осенью 1993 года “патриоты” вместе с “коммунистами” из РКРП взялись защищать буржуазный парламент и чем это завершилось...) приведет лишь к смене правящей верхушки и ни в коей мере не затронет положения угнетенных и эксплуатируемых.

Псевдооппозиция, впрочем, и не скрывает своей прокапиталистической направленности. Вот, например, А.Н.Чекалин (“Экономическая газета” 1998, N 22), одним махом зачислив в “трудящиеся” пролетариев (“рядовых работников”) и буржуа (“временных хозяев”), обещает нам без проблем скрестить ужа с ежом и открыть “...какие-то новые социальные формы, сочетающие к выгоде большинства некоторые (? - А.Е.) преимущества социализма и капитализма”. О том, каковы будут эти новые формы, автор поясняет далее: капиталисты “...могли бы остаться с согласия (? -  А.Е.) трудящихся, управляющими этим имуществом уже от лица государства”...

Как видно, для него вполне достаточно зачислить буржуазию в государственные менеджеры, чтобы “жить стало лучше, жить стало веселее”, хотя, любому не марксисту даже, а просто грамотному рабочему должно быть ясно, что от замены частного эксплуататора на захребетника-госчиновника трудящемуся лучше не станет, а вот нетрудящийся ничего не потеряет (как будто неизвестно, что колоссальные - как минимум сопоставимые с “новорусскими” доходами - оклады этих управляющих будут выбиваться все из той же пролетарской шкуры!). Велика честь для подобных теоретизаций быть рассмотренными на страницах марксистской печати, однако, показательно, что иные “оппозиционеры” не гнушаются уже даже вытаскивать из нафталина идеологический хлам Сахарова и позднего Горбачева.

Какое же отношение имеют все эти разношерстные и крикливые политики, идеологи и экономисты со своими УМОЗРИТЕЛЬНЫМИ программами и призывами к стоящим перед рабочим движением РЕАЛЬНЫМ задачам? А ни малейшего. Рабочий класс САМ освободится и освободит общество от поистине угрожающих жизни на Земле частнособственнических противоречий лишь тогда, когда ниспровергнет весь эксплуататорский мир. Псевдооппозиционеры же, ставящие своей целью слегка подремонтировать фасад этого дряхлого мира, разделят его судьбу - что они с давних пор заслуживают.

А.М.Ежиков

ВСПАТРИОТЕНИЕ
У любого политического реакционера цель, вообще говоря, одна: плюхнувшись поперек течения исторического прогресса, удерживать общество на примитивной ступени развития. Но с объективными закономерностями истории недолго поспоришь. Рано или поздно над головой реакционера сгущаются тучи - верхи не могут (даже безотказные каратели из силовых структур ропщут), низы не хотят... И тут перед нашим героем открываются сразу три пути.   
                  
Первый и самый простой: репрессии, завинчивание гаек, "ежовые рукавицы", "держать и не пущать". Одно плохо - даже если и победишь (а можно и проиграть, как Чаушеску в 1989-м...), ни одна проблема не решится. Производительные силы, которым становятся тесны рамки устаревших производственных отношений, не подчиняются полицейской дубинке. Значит, какое-то время все повторится в расширенном варианте.

Второй, похитрее: пойти на частичные (по возможности наиболее безопасные для класса, интересы которого выражаешь) уступки. Скажем, объявить свободу слова (для либеральных демагогов) и свободу печати (для бульварной прессы), ввести пару-другую самых безобидных оппозиционеров на самые малозаметные места в правительстве, да сдобрить все это словоблудием о "перестройке" исправлении ошибок окаянного прошлого (можно и само прошлое полить грязью - лишь бы народ не размышлял о настоящем!). Словом, курс в духе пятнисто-лысого Горби. Но вот беда - окажешься под огнем со всех сторон: свои, но более "упертые" реакционеры будут клясть за заигрывание с политическими противниками, а народные массы станут требовать радикального изменения политической системы. Как сказал бы бравый солдат Швейк, это тяжелый выбор, господа - либо путч справа, либо бунт снизу, и никакого вам "консенсуса".

Третий, самый хитрый: ни на какие уступки не идти, а отвлечь внимание угнетенных от насущных проблем. Но чем же отвлечь, да чтобы с пользой для угнетателей? Лучше всего здесь работает патриотизм в кавычках, он же национализм и шовинизм. Реакционер на глазах патриотеет. Мол, верной дорогой идете, господа-товарищи, а если что-то не так (цены высоки, масса нищих и бомжей, зарплату не платят - все что угодно!), то в этих бедах виноваты чужеземцы (гнилой Запад, МВФ, США и пр.) и доморощенные сепаратисты, мечтающие разорвать родную страну на куски... Что делать? Конечно, сплотиться под знаменем угнетателя-соплеменника против его конкурента-инородца и (или) иноверца. Логический конец: одураченные угнетенные различных наций, национальностей, вер и религиозных течений ненавидят, громят и убивают друг друга, тогда как их "родные" эксплуататоры стригут купоны. И уж, ясное дело, шовинизм и милитаризация - неплохие лекарства от революций:

Больше дела, меньше плата, Забастуй - пошлют в солдаты...

Умом Россию, как известно, не понять, аршином общим не измерить. Неудивительно, что правящие круги России (а прежде - СССР) шли и вторым (Горбачев с его "перестройкой"), и первым (Ельцин с его расстрелом Дома Советов) путями, а ныне двинулись по третьему и порываются вспатриотеть (получается плохо: кругом в долгах у Запада). Забавно, как патриотеет наша славная оппозиция. О ней и речь.

С крутых "патриотов" взятки гладки - они и прежде были откровенными шовинистами, для них вспатриотение Лужкова, Путина и К сущий бальзам на душу. Их телячьи восторги деятельно тиражирует черносотенная газета "Завтра"  (1999.М  45).  Вот  как  мнится  А.Проханову  российско-националистический идеал: "Когда в Кушке и Таллинне стоят родные (кому родные - таджикам и эстонцам, что ли? - А.Е.) дивизии. Когда русские подводные лодки плавают у берегов Калифорнии (куда там Жирику с его омовением сапог в акватории Индийского океана! - А.Е.). Когда в русских семьях по семь и восемь детей". Последняя фразочка буквально умиляет. "Патриот", сам того не ведая, проговорился: русскому народу, трудовому народу он отводит роль инкубатора будущих солдат и пушечного мяса для своих имперских амбиций...

Мало того, этот идеал не только милитаризован, но и тоталитарен. И здесь вспатриотевшие доходят до монархических извращений.

М.Лемешев вещает: Россия, мол, ни в какой демократии не нуждается, построим "Русское православное государство" и "народную монархию"... А покамест монарха нет в наличии (но изберем на "Земском Соборе", вот и вся недолга...), править будет триумвират из патриарха РПЦ (то-то повезет Алексию II), верховного главнокомандующего и главы правительства! Прост М.Лемешев, как правда... Непонятно, впрочем, как будут соблюдаться при тотальном православии свободы неправославных - мусульман или буддистов, и куда денутся атеисты. Но мы-то знаем из родной истории, как "народные монархи" на Руси решали эти мелкие проблемы!

Возобновление колониальной чеченской войны - социальный заказ на вспатриотение. Русский капитал сказал "надо" - русские "патриоты" ответили: "есть"! И пошла писать губерния. Вот, скажем, А.В.Абакумов ("Экономическая газета", 1999, N 46) задает риторический вопрос: "Причастны ли многие из нынешних чеченских "хранительниц домашнего очага" обучению собственных сыновей наилучшим способам изнасилования своих славянских одноклассниц? " (автор, кстати, проживает на Украине, в Киеве). И сам отвечает: конечно, причастны! Само собой, Абакумов себя доказательствами не утруждает, да и зачем? Ведь намалевана лихая картинка, этакий кадр из порнографического фильма - юный чеченец насилует юную русскую пленницу, а мать-чеченка подсказывает сыну, как лучше насиловать... Геббельс, насколько помнится, не увековечил себя в создании подобных пропагандистских штампов. А нашему (точнее, украинскому) "патриоту" все трын-трава.

Кое-кто скажет: это, мол, просто шовинистические вопли отдельных "упертых" русофилов и славянофилов. Но не лучше оказывается позиция члена Президиума ЦК КПРФ В.Видьманова ("Правда", 2000, N 4). Он, слава Богу, не упоминает о сексуальных преступлениях чеченцев, а открывает свою статью (под многообещающим заглавием "И встанет Родина с колен") традиционными сетованиями на развал всего и вся на Руси. Однако мы, обвиняющие в жалком положении трудового народа новую российскую буржуазную элиту (бывшую до 1990 г. старой госхозноменклатурой), истые недотепы. "Коварная, но умелая рука Запада” - вот кто, по мысли нашего "коммуниста", причина всех бед. А доморощенные приватизаторы - капитализаторы, мол, всего лишь западные марионетки, И затем: "Русский народ страдает больше всех".

Почему несчастнее в России именно русские, а не башкиры, удмурты или, скажем, чукчи? Вспатриотевший этим не интересуется. И так ежу ясно: русские, ненавидьте проклятый Запад, великодушно прощайте "своих" господ (что, мол, взять с марионеток Запада), а к другим народам России относитесь свысока (они страдают меньше вас)!

Поднять же Россию с колен и вовсе элементарно. Поскольку Зюганову в президенты лично не пройти, он должен объединиться с Лужковым и Примаковым и стать вице-президентом! Лужков и Примаков, по мнению Видьманова, тоже вроде как должны принять к себе Геннадия Андреича, Чем, впрочем, черт не шутит? Недаром автор заверяет российский капитал: "Никто из тех, кто реально оценивает ситуацию (понимай - Зюганов, Видьманов и К -А.Е.), не замахивается   на частную собственность, на политический плюрализм". А затем пытается набить цену "коммунистам". Мол, не возьмете нас в компаньоны - беда: "...издержки будут еще более существенными и пагубными". Что верно, то верно: вдруг выступят не Зюганов с Видьмановым, а настоящие коммунисты со своей великой целью - уничтожением частной собственности?

Вспатриотение российского истэблишмента закономерно. На этапе дележки наследства  СССР  -  государственной  собственности  -  изначально недееспособная (а потому до предела коррумпированная и криминализованная) буржуазия России не могла не превратиться в западного компрадора с типичной для компрадора идеологией подхалимства и лизоблюдства перед Западом. Теперь же, когда наиболее могущественные монополии (вроде "Газпрома") и олигархи (наподобие Березовского) "честно" поделили наиболее лакомые куски, следует защищать "жизненное пространство". Ясно, что с капиталом США или Германии российской буржуазии тягаться, кишка тонка (Югославия тому пример), но вот вытеснить с рынка более слабый "кавказский" капитал она в силах. Отсюда чеченская война, "наезды" (покамест дипломатические) на Грузию и Азербайджан, и т.п. А значит, нужна и "патриотическая" идеология. Вспатриотение "оппозиции" тоже не случайно.  Мне уже приходилось писать ("Комса" 1999, N 1), что вся оппозиционность ее заключается в выражении интересов не допущенных (или допущенных не в желаемой мере) к дележу государственной собственности буржуазных слоев и групп. А интересы, например, ВПК (от имени которого, собственно, выступают КПРФ и прочие "патриоты"), заключающиеся в ковке экспортного оружия, могут быть реализованы лишь через пресловутый "государственный патриотизм".

Но, как известно, для выталкивания к власти и поддержки на троне шовинистов необходимо и вспатриотение известной части "электората". Нужно, чтобы иных россиян одолело желание, как говаривал бравый солдат Швейк, служить государю-императору до последнего вздоха. Можно не сомневаться, что прежде всего оное придет к многочисленной армии люмпенов, - людей, выбитых развалом гигантской высокоинтегрированной экономической структуры СССР из привычной социальной среды, принятых условий жизни. Полуспившийся бывший рабочий, а теперь бомр ("без определенного места работы"); бич ("бывший интеллигентный человек"), потерявший теплое местечко в НИИ и самовыживающий на огороде; мелкий спекулянт, судорожно и безуспешно пытающийся выплыть в рыночном море, - все они тайно, а нередко и явно мечтают о Хозяине, который придет и "наведет порядок". Именно поддержка люмпенов вынесла наверх Ельцина в 1989-1991 гг. Теперь эта масса умножилась и способна привести к власти еще более крутого реакционера. Гитлер в Германии - наиболее яркий, хотя и не единственный пример политического выбора вспатриотевшего люмпена.

В целом же вспатриотение - истерический вопль неизлечимо больного, гниющего на глазах, насквозь реакционного, утратившего последние возможности к саморазвитию российского капитализма, балансирующего между профашистской диктатурой и фальшиво-либеральной властью криминалитета.  На беду,  способный избавить общество от этого бюрократически-мафиозного мутанта врач - революционный пролетариат - запаздывает...

А.М.ЕЖИКОВ (г. Пермь)

Напрасно видит мировая буржуазия крушение идеи социализма и учения Маркса в развале СССР и стран <социалистического> лагеря. Это крах не марксизма, а сталинизма - мелкобуржуазного, оппортунистического течения, в среде рабочего класса, господствовавшего после смерти последнего марксиста - Ленина. Сталинизм имеет свои корни не в марксизме, а в прудонизме. Существенное, главное отличие сталинизма от марксизма - в понимании принципа социалистического распределения. Кажется, что вопрос о распределении имеет второстепенную роль по сравнению с вопросом о власти. Это правильно, но после того, как пролетариат берет в свои руки политическую власть, вопрос о распределении выходит на первое место. 

1. Вопрос о распределении при социализме настолько важен, что Маркс выделил собственность на средства производства и социалистическое распределение в два основных признаков социализма: <Наконец, представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. ... Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остается общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. Способ этого распределения будет изменятся соответственно характеру самого общественного организма и ступени исторического развития производителей. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении.> 23-79 

Вопрос о распределении при социализме настолько важен для понимания процесса перехода от капитализма к социализму, что Маркс и Энгельс разъяснению этого вопроса и критике мелкобуржуазных взглядов Прудона, Ротбертуса, Дюринга, Лассаля посвятили целый ряд работ: <Нищета философии>, <Маркс и Ротбертус>, <Анти-Дюринг> и т.д.

Тот, кто не понял принципа социалистического распределения, тот не понял в марксизме ничего, так как не понял ради чего пролетариат берет в свои руки государственную власть, тот не понял ни капитализма, ни тем более социализма, тот не понял и основного методологического подхода к изучению общества как к естественно историческому процессу, который осуществляется независимо от воли людей.

Согласно вышеприведенному отрывку индивидуальное рабочее время каждого работника непосредственно приравнивается потребляемой части общественного продукта. Для сталинизма же - сдельная заработная плата считается социалистической формой распределения, при которой индивидуальное рабочее время сначала приравнивается определенному количеству продукта, выраженному в денежной форме, или, при повременной системе, - непосредственно определенной денежной сумме, то есть труд производителя опосредственно, через определенную сумму денег приравнивается общественному продукту.

Для того, чтобы понять существенное отличие этих способов распределения необходимо обратиться к закону стоимости. В чем он заключается?

Общество должны производить все товары в определенной пропорции для удовлетворения своих потребностей. Соответствующим образом должно быть распределено и совокупное рабочее время между различными отраслями производства. В обществе разрозненных производителей такую функцию распределения общественного рабочего времени и выполняет закон стоимости. Суть его в том, что индивидуальное рабочее время производителя только через обмен, только через акт продажи продукта может доказать свой общественно необходимый характер. 

Если товар произведен сверх общественной потребности, он не будет продан, производитель разоряется, его рабочие оказываются на улице и находят себе работу на тех производствах, спрос на товары которых превосходят их предложение, а значит более высокая прибыль обеспечивает быстрое накопление капитала для привлечения дополнительных трудовых ресурсов в данную сферу производства. Так, через постоянные кризисы сбыта (перепроизводства), через постоянные колебания цен, закон стоимости и обеспечивают этот механизм перераспределения общественных производительных сил. 

Итак, рабочее время, выраженное в стоимости товаров обеспечивает пропорции общественного производства, но обеспечивает через колебания цен, через кризисы перепроизводства, то есть обеспечивают его зверским, бесчеловечным образом, через безработицу, через гибель части производительных сил общества, через нужду и страдания миллионов. Мало того, чем крупнее производство, тем выше его эффективность, а значит оно быстрее накапливает капитал, и снижая продажную цену своих товаров, разоряет массу мелких производителей. То есть закон стоимости в совокупности с законом концентрации производства приводит к разорению и обнищанию большинства, скапливая в руках немногих основную массу общественного богатства. И это противоречие между бедными и богатыми разрешается в революции, в результате которой экспроприаторов экспроприируют, а рабочее время сбрасывает свою товарную форму и становится непосредственно общественным.

Вот в чем суть перехода от капитализма к социализму: рабочее время сбрасывает свою товарную форму и становится непосредственно мерой распределения и объектом планирования, а значит общественное производство становится предметом для сознательного регулирования, но происходит это через революцию, через устранение частной собственности. 

Сталинизм же сохраняет опосредственное распределение, его товарную форму, устраняя рыночное регулирование, конкуренцию то есть те зверские механизмы которые только и могут справиться с интересами миллионов производить без учета общественных потребностей. Экономические интересы миллионов производителей в этом случае оказываются сильнее, какого угодно централизованного планирования. Диспропорциональность производства становится законом общества. Мало того, в экономике развиваются такие явления, закономерности, которые с необходимостью приводят его к развалу.

Именно за такое сохранение товарного производства при устранении конкуренции критиковали Маркс и Энгельс утопический социализм Прудона и Ротбертуса, Брея, Грея и Дюринга: <кто в обществе товаропроизводителей, обменивающихся своими товарами хочет установить определение стоимости рабочим временем, запрещая конкуренции осуществлять это определение стоимости путем давления на цены, то есть единственным путем, каким это вообще может быть достигнуто, - доказывает только, что по крайней мере в этой области, он усвоил себе обычное для утопистов пренебрежение экономическими законами.>(21-180-194)

Теперь мы можем с полным основанием распространить все что относится к критике утопического социализма и к сталинизму. 

2. Второе значительное отступление сталинизма от марксизма - это понятие собственности, в частности государственной собственности.

Для сталинизма государственная стоимость - это самый прочный оплот, крепость, которую критикам сталинизма еще не удалось преодолеть. Государственная собственность для сталинистов это синоним общественной и социалистической собственности. Их даже не смущают такие исторические факты, что и в эпоху рабовладения и в эпоху феодализма и в эпоху раннего капитализма существовали государства, в которых государственная форма собственности на средства производства была единственной формой собственности, например древнегреческая Спарта, остров Ява. Но несмотря на господство в этих государствах государственной формой стоимости никто не называет их социалистическими.

Дело здесь заключается в следующем. Собственность на средства производства может рассматриваться в двух отношениях, в отношении к тому, кому она принадлежит и в отношении к тому, кто на ней работает. В первом случае собственность является объектом правовых отношений и изучается юриспруденцией. Как объект права собственность может существовать в трех формах: частной собственности, коллективной собственности и государственной собственности, в зависимости от вида субъекта права.

Во втором случае собственность является объектом производственных отношений, изучается политэкономией, и на сегодня известны пять ее форм: общинная собственность, рабовладельческая собственность, феодальная собственность, капиталистическая собственность и грядущая коммунистическая собственность. Именно в этом отношении Маркс и рассматривает и применяет понятие собственности, там, где он говорит о способе производства, об общественной формации: <Каковы бы ни были общественные формы производства, рабочие и средства производства всегда остаются его факторами. Но, находясь в состоянии отделения друг от друга, и те и другие являются его факторами лишь в возможности. Для того чтобы вообще производить, они должны соединиться. Тот особый характер и способ, каким осуществляется это соединение, отличает различные экономические эпохи общественного строя> (СС т.24, с.43-44). Выражается это отношение между производителем и средством производства понятием собственности. "Собственность означает .... отношение трудящегося субъекта к условиям своего производства или воспроизводства...."(Маркс, т. 46. ч. 1 стр. 485)

Итак, сталинизм подменяет политэкономическое понятие собственности юридическим, объявляя государственную собственность социалистической, а СССР, на этом основании, социалистической страной. Марксизм же стребует, чтобы для определения характера государственной собственности было рассмотрено отношение производителя к средствам производства. Являлись ли производители в нашей стране собственниками средств производства или не являлись? Были ли они хозяевами или наемными рабами.

Отличить свободный труд от наемного можно только по отношению работника к средствам производства и продуктам своего труда. И отношение здесь однозначное, если рабочий не распоряжается собственным средством производства и его продуктами, то он является наемным. Если рабочий распоряжается средством производства и созданным продуктом, то он является свободным, а средства производства является социалистической формой собственности.

Распоряжение коллективным средством производства обеспечивается выборностью и сменяемостью организатора коллективного труда. Распоряжение продуктом коллективного труда должно осуществляться коллективно. Но сдельная заработная плата соединяет функцию управления с функцией распределения, распределение зарплаты - продукта коллективного труда, переходит при этом в руки администрации, экономически закабаляя рабочего чиновнику. Вслед за этим и выборность превращается в демократический фиговый листок на экономической власти чиновника. Теряя право распоряжаться факторами производства рабочие, собственники, превращаются в наемную рабочую силу. Именно так и происходило закабаление рабочих в СССР, превращение их в наемную рабочую силу.

Сдельная заработная плата в СССР была введена в 1918 г. как временная мера для эпохи диктатуры пролетариата, когда экономика еще не была готова для перехода к социализму, когда союзник пролетариата в революции - крестьянство, составлявшее большинство населения России, оставалось собственником своих средств производства и ни о каком коллективном производстве не помышляло - до 1927 г. только 5% крестьянских хозяйств были объединены коллективными формами хозяйствования. Сдельная заработная плата породила бюрократизм, с которым в те времена боролись политическими, административными методами. 

К 1927 г. неумолимые законы товарного производства разорили почти треть крестьянских хозяйств, вопреки поддержке государства. Крестьянство вынуждено было искать выход в коллективных формах хозяйствования, то есть готово было перейти к социализму. Но в это время был сделан переход не к социалистической форме распределения и социализму, а к государственному капитализму, сохранена сдельная оплата труда, но отменена в 1929 г. выборность руководителей - труд превратился в наемный, введены были высокие оклады руководящим работникам, народно-милицейская организация армии, существовавшая с 1925 г., заменена была армией постоянной. 

Итак, сталинизм не является марксизмом, он имеет свои теоретические предпосылки в утопиях Прудона, Ротбертуса и т.д. Сталинизм расходится с марксизмом в понимании социалистического распределения и собственности. В результате указанного отступления от марксизма Сталиным построен был в СССР не научный социализм, а социализм мелкобуржуазный, который на деле оказался государственным капитализмом. Этот <социализм> является государственным капитализм потому, что труд сохранил свой наемный характер, а значит средства производства сохранили характер капитала. И неважно, что государственный капитализм появился как результат пролетарской Октябрьской революции 1917, вернее он только и мог появиться в результате такой революции, которая ликвидирует частную собственность на средства производства, но несмотря на отсутствие частной собственности это есть капитализм, потому что отношение между средством производства и трудом, как отношение капитала и наемного труда ( см. вышеприведенную цитату) сохранились. Но такая форма экономического устройства не позволяет обществу сознательно управлять общественным производством. Неумолимое действие законов товарного производства не поддаются сознательному регулированию, наоборот, при отсутствии конкуренции они действуют с еще большей разрушительной силой, приведшей на край гибели такого колоса, как СССР. 

Но десятилетия государственного капитализма в СССР не прошли бесследно для экономики нашей страны, ее государственно - монополистический характер сохранился в наших естественных монополиях, в сращивании олигархов и монополистов с государственной властью. Сейчас мы имеем государственный капитализм не прикрытый обманом социалистической трескотни, и этот государственный капитализм есть, по словам Ленина, предверие социализма: <...Государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких про-межуточных ступеней нет> (ССЛ, т. 34, стр. 193). Социалистическая революция не за горами.

Петлюк В.Ю