Владимир Сорокин. "Май" Vladimir Sorokin "May" 
Андрей Ирбит. "Июнь" Andrei Irbit "June"  Константин Звездочетов. "Июль" Konstantin Zvezdochetov. "July" 
Никита Алексеев. "Август" Nikita Alexeev "August" |
Владимир Сорокин, Александр Мареев, Андрей Ирбит, Константин
Звездочетов, Павел Пепперштейн, Владимир Могилевский, Аркадий Насонов,
Никита Алексеев, Георгий Литичевский, Андрей Соболев, Игорь Макаревич,
Руслан Рубанский, Алексей Беляев, Владимир Сальников, Валерий Кошляков
"Победа и поражение" Май 1994 Vladimir Sorokin, Аlexandr Mareev, Andrei Irbit, Konstantin Zvezdochetov, Pavel Pepperstein, Vladimir Mogilevsky, Arkady Nasonov, Nikita Alexeev, Georgy Litichevsky, Andrey Sobolev, Igor Makarevich, Ruslan Rubansky, Alexei Belyaev, Vladimir Salnikov, Valery Koshlakov "Victory and defeat" May, 1994 Николай Шептулин english text Возникновение данной экпозиции спровоцировано темой, предложенной к интерпретации тринадцати московским художникам, - тема эта - "Женщина как субъект фашизма". Учитывая возникшую проблему фашизации нашего общества и связанную с этим опасность, нам видится особо актуальным исследование идеологических медиа нацизма и, в этом контексте, - исследование роли женщины, занимавшей в мифологии Третьего Рейха исключительное место (достаточно вспомнить, хотя 6ы, "коллективное тело" Лени Рифеншталь), Отдельный интерес представляет развертка этой темы в изобразительном плане с высоты девяностых - что мы, собственно, и попытались осуществить. В итоге было выявлено следующее: подчеркнутая карикатурная развратность и "соблазнительность" изображаемых "нацисток" (можно сказать, что обе эти категории в качестве базовых присущи и самому фашизму) реализуется в данной мифологеме через униформированность как особую "форму" телесности: "красота" арийского тела немыслима без сокрытия себя посредством эмблематического мундира или отдельных его элементов. Но и сама фашистская эстетика "чистой" красоты как данности невозможна без "загрязнения" ее идеологической атрибутикой, причем чем более проявлена эта загрязненность, тем более она в этой эстетике подается как "очищенность". Это изначальное свойство нацистского понятия прекрасного, эта "парадоксальность" на деле и оборачивается глубокой карнавальной карикатурностью - возвышенность понятия снимается низменными утилитарно-идеологическими значениями (чертами, позволяющими прочесть тот или иной объект искусства как "истинно-арийский"). Можно сказать, Гитлер сам инспирировал "свыше" снижающую эстетику Кукрыниксов. Особой концентрации женско-эстетическое начало в мифологии фашизма достигает в последний год войны - через окончательное единение (брак) Гитлера с Евой Браун, которая опять же карикатурно уже в своем имени воспроизводит слияние противоположного - чистого "божественного" (Ева) и низменно-греховного (Браун - буквального определения цвета этой идеологии - "коричневой чумы"). Брак этот и есть, по сути, высшая точка фашистской эстетики, ее предельное воплощение, ибо заключается брак не на небесах, а в подземном бункере. В фильме "Падение Берлина" очень тонко (хоть и случайно, надо думать) обыграно это "глубокое" и глубоко-комичное внутреннее противоречие - бракосочетание Адольфа и Евы происходит под звуки свадебного марша Мендельсона, композитора, который по определению (из-за своей национальности) был просто недопустим в нацистской Германии. Обреченность молодоженов на смерть оказывается крайней реализацией фашизма вообще, который тем полней реализуется, чем ближе ощущает собственный конец. Последний год, таким образом, эстетически определяет и все предшествующие годы существования Третьего Рейха - именно поэтому для развертывания темы нами была выбрана форма календаря, также исполненного внутренних противоречий (ибо представленный год - от весны и до весны - отнюдь не календарный и имеет тринадцать месяцев). Каждый рисунок сопровожден "лирической" стихотворной иллюстрацией, всякий раз по-своему интерпретирующей заданную тему, которая эстетически свидетельствует о том, что полная победа фашизма возможна лишь через полное его поражение. (из каталога выставки) |
 Павел Пепперштейн. "Сентябрь" Pavel Pepperstein "September"  Владимир Могилевский. "Октябрь" Vladimir Mogilevsky "October"  Руслан Рубанский. "Ноябрь" Ruslan Rubansky "November"  Андрей Соболев. "Декабрь" Andrei Sobolev "December" |
Валентин Корнев Лотта в рейхстаге "Победа и поражение": женщина как субъект Галерея Obscuri Viri проводит в текущем сезоне уже третью выставку. Она посвящена изучению эротизма фашистской культуры. Локализация темы щекотлива дважды: и нацизм, и порнография к тому располагают. Между тем способ соприкосновения с фашистской эстетикой зависит от манеры пользователя, от конкретики последующего проникновения вовнутрь. По мысли Андрея Ковалева, наиболее реакционно, репрессивно и пр. искусство, оперирующее фашизоидными понятиями - такими, как красота, духовность и вечные ценности. В данном случае имеет место обратный ход: оные понятия попали в рамочку детерминированного анализа. Объекты творческих изысканий сделались квазисущностями, перейдя (вполне мирно) в экспозиционную проекцию. Эрос осмысляется как акт культурного эксгибиционизма, принятого по умолчанию в культурном обиходе. В результате целью экспонирования становится поле репрезентации как таковое - интерпретирующее развоплощение первотела фашизма. "Победу и поражение" можно обозначить как прецедент повышенной методологичности, что соответствует характеру журнала "Место печати", выпускаемого соименным галерее издательством - другим обличием институции Obscuri Viri. Выставка приурочена к выходу пятого номера и пересекается с ним по проблематике. То ли сфера поисков, то ли условия игры подарили выставке изрядную долю классичности. Прежде всего следует указать на трехчастность: выставка состоит из трех разделов, в какой-то мере годных к независимому прочтению. Часть первая "От весны и до весны" - календарный цикл нацистки, греза на каждый месяц. Сии тринадцать мгновений (от мая до мая - последний год империи) с постепенно снижающимся внешним эротизмом выполнены таким же числом известных московских художников. Изображения снабжены стихами, где число строф конкретизирует порядковый номер месяца. Издательство Obscuri Viri сумело сделать подарок зрителям, выпустив календарь (а одновременно - каталог первой части). Календарь охватывает аналогичный период времени, начиная с текущего мая, и оформлен в виде книжки. Поэтому повесить его на стену, к сожалению, невозможно. Часть вторая - серия работ Владимира Сальникова Die Nichte von der Malers Hitler, связанная с любовью последнего к Ангелине Раубаль. Художник решил дополнить историю искусства и воссоздать рисунки романтического Адольфа с обнаженной натуры, упоминаемые в биографиях, но никем не виденные. В экспозиции наличествует и фотография занятого рисованием Гитлера. Его роль сыграл критик Олег Шишкин, отличающийся от прототипа чуть большей упитанностью. Если календарная серия демонстрирует женщину в историческом времени, картинки Сальникова женское тело фрагментируют, сосредотачиваяь преимущественно на гениталиях. Время здесь циклично не за счет определенности отрезка, а по самой идее; иначе говоря, воспроизводимо. Еще одна черта классичности, присущая выставке, - традиционность жанра. В одном случае - прекрасного месяцеслова, в другом - оговоренной в пояснительном тексте мистификации. Для уточнения специфики третьей части подойдет, если позволите, слово "погром". Композиция Валерия Кошлякова "Конец" - развернутый на несколько листов рейхстаг, занимающий всю стену. Листы в некоторых местах надорваны и украшены блестками прозрачной ленты - как бы после штурма. Это смысловой финал выставки. Вернее, финиш. Последовательные превращения носителя эротики, смена уровней и модальностей ее овеществления выявляют в качестве объединяющей темы телесность, в которой и реализуется интенция экспонентов: тело женское, существующее в реальном пространстве; тело умозрительное в виде отдельно взятых путем анализа гениталий; наконец, тело всеобщее - рейх. Эротика изобразительная переходит в аналитическую, обнажая этиологию полутемных импульсов расчленения. Увражи с гениталиями являют момент перед проникновением - не случайно появление в рисунках Сальникова указующих женских перстов. Рейхстаг знаменует полное овладение телом и тайной фашизма, победу над демонизмом женской натуры. Столь разрушительное завершение концептуально для всей выставки. Наверно, это прочувствовали и посетители, усилившие поэтику названия "Конец" сакраментальными автографами ("Дошли!... твою мать! Наконец-то дома!"). Осмотр сопровождался звуковым воздействием - под музыку Моцарта шло по-немецки чтение Вертеровых страданий (на мой вкус, лучше строевое сопрано из "Эгмонта"). В эстетический контекст удачно включился и дизайн галереи: белесые стены и черные садомазохистские светильники. Полнота вхождения в образ как-то не вяжется с разоблачительной направленностью, заявленной в сопроводительных текстах. Видимо, это свойство, неизбывное в любых современных обращениях к фашистской эстетике. (газета "Сегодня", 17 мая 1994 г.) |
 Игорь Макаревич. "Январь" Igor Makarevich "January"  Аркадий Насонов. "Февраль" Arkady Nasonov "February" |
Nikolay Sheptulin This exhibition was provoked with the theme "Woman as the subject of fascism", given for interpretation to thirteen Moscow artists. Considering recent fascization threat to our society, we suppose really actual to study ideological media of fascism and woman's role, that possessed extremely important place in the Third Reich mythology (Leni Riefenstahl's term "collective body" is just to remind). Our special interest was in how the art of the 90s approaches to that theme. It resulted in the following: emphatically grotesque lubricity and lure of the pictured "Nazi femmes" (both categories basically apply to fascism as such) are embodied in this mythologem through uniformity as a special "form" of corporeity. The "beauty" of Aryan body is inseparable from being covered with emblematic uniform or its elements. But the very fascist aesthetics of "pure" beauty is impossible without being "polluted" with ideological attributes; more pollution turns more "clarity". This primary "paradoxical" feature of the Nazi term of beauty turns out as a deeply carnival travesty - highness of the term is removed by sordid utilitarian and ideological meanings (which allow to describe the given object as a "true Aryan"). Feminine aesthetic motive in fascist mythology has reached its climax in the last year of the war, through the final union of Hitler and Eva Braun; yet another grotesque conjunction of the opposites - the pure "divine" (Eve) and sordid depravity (Braun as a literal definition of the ideology color, a "brown plague"). This wedding is actually the highest peak of fascist aesthetics, as it is contracted in the bunker not in heaven. Fatality of the newly weds is the ultimate realization of fascism, which gets the more embodiment as it approaches its end. Thus the last year aesthetically defines all the previous history of the Third Reich; that is why we have chosen the calendar form, also full of contradictions - it covers thirteen months, from spring to spring. Every drawing is supplied with "lyrical" poem, which aesthetically testifies that the final victory of fascism is possible through its total defeat only. (text from the exhibition catalog) |
 Александр Мареев. "Март" Alexandr Mareev "March"  Георгий Литичевский "Апрель" Georgy Litichevsky. "April"  Алексей Беляев "Май" Alexei Belyaev "May" |
Valentin Kornev Lotta in Reichstag "Victory and defeat" as a subject Obscuri Viri gallery is making the third exhibition this season. It is dedicated to a study of eroticism of the fascist culture. Localization of the theme is twice as thorny, because of nazism and pornography. However the way of dealing with fascist aesthetics is user defined. Andrey Kovalev pointed out that the most reactionary art operates with fascizoid terms like beauty, spirituality and eternal values. Here we have the opposite situation: these terms are framed within deterministic analysis. The objects of creative study turned into quasi-essences transferring into exposition projection. Eros is redefined as an act of cultural exhibitionism. As a result exposition is aimed at representation as such - an interpreting disembodiment of the fascist primary body. "Victory and defeat" might be named a precedent of an escalated methodologism, quite adequate to the character of "Mesto pechati" magazine, issued by the publisher that shares its name with Obscuri Viri gallery. The exhibition is scheduled to meet the fifth issue coming out of the press and it meets the theme, too. The exhibition is trinomial, and each of the three parts could be understood independently. The first part - "Spring to spring" - is a Nazi beauty calendar made of monthly dreams. These thirteen moments, from May to May (as the last month of the empire), are done by thirteen well-known Moscow artists. Images have the poems applied, with strophes numbers. Obscuri Viri publishers has made the calendar which is also the catalog of the exhibition's first part. It's made as a book, and unfortunately couldn't be hung on the wall. The second part, titled Die Nichte von der Malers Hitler, is about Hitler's love to Angeline Raubahl. The artist complements art history and reconstructs nude studies done by Adolf in love, never seen but mentioned in his biography. There's a photo of Hitler working in his studio (Hitler's part played by critic Oleg Shishkin). If the calendar series shows woman in historic time, then Salnikov fragments female body, focusing at genitals. Here time is cyclical not because of certain segments, but by the concept as such, or in other words it's renewable. The exhibit's another classical stroke is traditional genre. First part is a calendar, the second - a mystification, and the third could be defined as "smash". "The end" by Valery Koshlyakov is a Reichstag pictured on several sheets covering the whole wall. Some sheets ragged and decorated with scotch tape - that is the exhibition finale, or finish. Change of levels and modes of erotics uncovers corporeity as the unifying theme: a woman's body in real space, a conceptual body through the analysis of genitals, and finally the universal body of Reich. Visual erotica transfers into analytical one that disrobes ethiology of the nigrescent impulses of dismemberment. Genital images show the moment before penetration (note the pointing fingers in the Salnikov's drawings). Reichstag is the sign of total acquisition of the body and mystery of fascism, victory over feminine nature demonism. Such a destroying completion is conceptual for the whole exhibition. The exhibition is accompanied with a soundtrack - reciting of young Werter's sufferings in German to Mozart's music (I would prefer soprano from "Egmont"). The gallery's design with white walls and black sado-masochistic lamps also fit into aesthetic context. The adequacy of warming to the subject offkeys with denouncing pathos found in the catalog texts. Probably this is inevitable for any modern study of fascist aesthetics. (from "Segodnya" newspaper, May 17, 1994) |