(вариация на тему)

Она была почти готова.

Стройный стан, завернутый в искусно вылепленный кусок материи, казавшийся легким воздушным шелком, а не камнем. Открытое плечо, холодное и прозрачно-белое. Обнаженная левая грудь с твердым каменным соском, которая, казалось, вот-вот вздрогнет, покрываясь мурашками. Красивая белоснежная грудь.

Нет, скульптор, создавший такую красоту, был поистине гениальным... или безумно влюбленным, ибо статуя просто дышала красотой и любовью, несмотря на то, что была высечена из равнодушного камня. Взгляд, поза, каждая черточка лица, - все было наполнено чувственностью и сексуальностью.

--Мать ее за ногу!--выдохнула статуя, когда дверь за скульптором закрылась,--Галатея, я скоро вернусь!,--передразнила она своего создателя,--глаза б мои его не видели!

Она потянулась и слезла со стола, на котором стояла, пока скульптор оживлял ее умелыми прикосновениями.

--Прикосновениями?!--возмутилась Гала, роясь в ящичках стола в поисках сигарет,--да он подойти ко мне боится! Я не стеклянная! И что это за манера,--она, наконец, отыскала начатую пачку и нервно закурила,--оставлять меня одну на ночь? Он, видите ли, боится скомпрометировать даму! Совсем рехнулся!

Она закинула ногу на ногу, расправляя складки своего хитона.

--Лучше б джинсы мне вылепил,--мечтательно протянула она,--или маечку как у Мадонны,--и затем добавила в сердцах,--ваятель хренов! Ну в чем я сегодня в клуб пойду?!

Надо сказать, что характер у красавицы был еще тот. Как только Галатея приняла вид более-менее соответствующий определению "дама", скульптор решил ее не компрометировать своим присутствием по ночам.

Галатея очень удивилась. Но не растерялась.

С наступлением темноты прямо напротив мастерской зажглись огни ночного клуба, и Гала, словно молодая бабочка, только что появившаяся из кокона, выпорхнула из надоевшей за долгие дни неподвижного стояния на столе мастерской.

Ночь встретила ее неоновым светом, громкой музыкой, удивленными и восхищенными взглядами и жаркими грубыми поцелуями в темноте подворотни.

Утром скульптор не мог не заметить какого-то особенного блеска в глазах Галатеи и маленькой царапины на ее плече. Непонимающе нахмурившись, он осторожно обработал царапину, а Галатея, улучив момент, когда скульптор отвернулся, показала ему язык.

Следя за ним взглядом, она чувствовала, как обида горячей волной поднимается в ее душе.

"Я хочу, чтобы он сделал меня своей служанкой, рабой, чтобы трахал на этом грязном столе, унижал... Господи... Да не хочу я, чтобы он на меня молился!"

Частенько она стояла, нежась в его осторожных, но профессиональных прикосновениях и пыталась предположить, что бы он сделал, если бы узнал о ее ночных приключениях. Разбил бы вдребезги в припадке ревности или превратил бы в русалку, жестоко лишая последних радостей?

"Нет, он слишком меня любит,--думала Галатея, сдерживая улыбку,-- он меня боготворит. Дурак".

И она возмещала его ласку другими, совершенно незнакомыми мужчинами, для которых она была лишь красивой женщиной, легкой и доступной. Она получала свою долю наслаждения, заглушая голод, заглушая протест, звучащий внутри.

Ведь она любила его, ее Создателя, человека, который относился к ней как к Богине, Произведению искусства, хотя и не понимала, почему люди боятся прикоснуться к вещам, которые наиболее дороги им. Наверное, и она сама не знала, что будет делать, если вдруг скульптор останется на ночь. Она боялась этого. Боялась к нему прикоснуться. Ей было легче отдаваться этим грубым жестоким незнакомцам, которые ничего не смыслили в искусстве.

Что бы сказал Он, узнав о том, что она делает по ночам? Продолжал бы Он любить ее так же? А любил ли он ее вообще?! Неужели он никогда не увидит мольбы в ее глазах? Не увидит бешеной страсти, сжигающей ее?

Скульптор вытер руки о тряпку и бросил ее на стол. Влюблено посмотрев на Галатею, он улыбнулся:

--Спокойной ночи, моя царица.

И ушел, оставляя Галатею в одиночестве.