Господи, да помогите же, кто-нибудь!

Я больше не могу терпеть! Я умираю!!!

Вы все ходите за стеклом, держа в руках белые листки распечаток, покачивая головой, когда попадается особенно хорошая фраза, улыбаетесь, что-то восклицаете. Вы спешите показать эти листки друзьям, вы пытаетесь найти меня, чтобы выразить свое восхищение, несогласие, критику. Но вы даже не видите, как я бьюсь по другую сторону стекла, не слышите моего крика, не видите моих безумных глаз.

Я мечусь в своей маленькой стеклянной комнате. Я схожу с ума. Я больше не могу терпеть. Господи...

И когда боль становится совсем уж невыносимой, я надрезаю вены и вывожу кровью слова на стекле: сжимаю руку в кулак, чтобы кровь капала сильнее, опускаю палец в рану, морщась от боли, и дрожащей рукой рисую на стекле буквы. И боль уходит. Медленно, но уходит. И я забываюсь ненадолго в блаженстве спокойствия, засыпая с умиротворенной улыбкой на лице и капельками пота на лбу.

А люди ходят мимо стекла, останавливаются, читают. Они покачивают головой, когда попадается особенно хорошая фраза, улыбаются, что-то восклицают. Они возвращаются снова и снова, в надежде увидеть что-нибудь новенькое, и даже не представляют, какова цена их развлечения.

А я просыпаюсь снова. Боль, словно почтальон, стучится в мое сознание, и я чувствую, как она течет по моим венам. Привычным движением вскрываю рану, начавшую затягиваться корочкой, и снова вывожу каракули на стекле. Мне так легче. Я забываюсь, погружаясь в это нехитрое занятие. Я отключаюсь, выходя из своего ума. Ума, который пульсирует болью. Я безумна, а значит, свободна и счастлива.

Красные линии расчерчивают прозрачное стекло. Интересно, как я выгляжу, когда творю? Хотелось бы мне это увидеть. Я чувствую, как становлюсь Богом: всесильным, прекрасным, счастливым. Наверное, мое лицо озаряет улыбка, которую я пытаюсь сдержать, закусывая губу. Глаза сияют, впиваясь в строчки появляющиеся на стекле. Я чувствую, что парю в воздухе, ощущая себя легкой и невесомой.

А потом вдруг все обрывается. Эйфория исчезает, и я падаю на пол, погружаясь в океан боли. Рука соскальзывает, проводя алый росчерк. Боль спазмами сводит мышцы, делая меня похожей на эпилептика. Я сжимаю зубы, чтобы хоть как-то сдержать дрожь и ненавижу себя. Ненавижу за то, что пишу. Отчаянно пытаюсь приподняться, чтобы стереть все, но сил больше нет. И все что я могу - это испепелять взглядом алые буквы и мучиться.

Глаза слипаются, и я погружаюсь в липкий мучительный бред...

Сесть на корточки у стены, в самом углу, прислониться лбом к холодной стене, и пусть весь мир летит к черту. Вжаться в угол, обнимая плечи. Никто не найдет. Темное пятно на майке. Это не слезы. Это кровь. Черт, когда же зима? Мне нужен снег.

Слез больше нет. Ничего больше нет. Меня тоже. Что в моих глазах? Злость или грусть?

Сидеть, свернувшись клубочком (йоги обзавидуются), чувствовать, как энергия медленно вытекает из ран, и отказываться что-либо предпринимать. Не хочу. Не буду удерживать. Будет плохо. Будет пусто и холодно. Будет слабость. Апатия. Плевать.

Мой мир оплывает разноцветными разводами. Это всего лишь краска.

Краска... Иллюзии...

Я не хочу ничего чувствовать. Я не хочу ничего видеть. Я не справилась! Заберите меня обратно. Я не могу терпеть... эту боль. Мне трудно дышать. Почему?! Господи, прости меня...

Я накрываю ладонью твой след и подношу ладонь к лицу. Маленький цветочек крови отпечатывается на линии Судьбы. Господи, ты отправил своего сына на страдания и смерть. Ты отправил свою дочь вслед за ним. И теперь усмехаешься, как маленький толстый хоттей, зная, что она справится. Куда ж она денется? Ты воспитал из нее отличного воина. Но принцесса не должна быть воином. На это есть принц. На это есть стража.

Принцесса плотно сжимает губы и натягивает джинсы. Она опускает бейсболку на глаза и идет искать силу, способную изменить мир.

Господи, я снова плачу. Слезы. Холодные. Ледяные. Даже слезы ледяные. Такие же как и кусок льда, застрявший в груди где-то слева.

Господи, прости меня...

Я всего лишь эгоистичный человек. Я хочу свою корку сыра и луну по ночам, чтобы заходиться в отчаянном вое.

Боже... Пальцы впиваются в плечи. Сильнее. Я хочу боли. Еще большей боли, чтобы заглушить эту, ноющую.

Комната начинает кружиться. Я закрываю глаза, чтобы остановить это кружение.

Интересно, как скоро я заработаю инфаркт?

Слезы высохли, оставив две соленые дорожки...

Я не хочу притворяться. Я не хочу лгать. Я хочу плакать, когда мне больно и кричать, если сил терпеть больше нет.

И я кричу: "Господи!!! Господи, да помогите же, кто-нибудь! Я больше не могу терпеть! Я умираю!!! Покоя. Жажду покоя. Ну почему у меня в душе всегда бушует пламя? Я устала от этого бешенного движения. Спокойствия. Жажду."

Я уже охрипла, я снова дрожу от усталости. Я уже давно перестала походить на человека. Я не живу, я агонизирую; я не смеюсь, это - судороги...

Дейзи отставила кружку с чаем в сторону и посмотрела на текст.

Я знаю, что вот на этих строчках вы заплачете, здесь - засмеетесь. Я сижу, потягивая чай, и раздумываю над сюжетом, решая необходимость добавления той или иной сцены, в зависимости от того, чего я хочу от вас: слез, смеха, отвращения или сочувствия.

Я страшный циник, играющий на ваших чувствах. Быть может, это жестоко, но вы никогда не узнаете, что чувствую я, и чувствую ли я что-нибудь вообще.

Я не могу писать о том, что не испытала, но писать я могу только в спокойном состоянии, сидя за компьютером, а не в припадке, сжигающим меня по ночам. Так где правда?

Вы пытаетесь увидеть за текстом автора, а я играю с вами в прятки. Потому что я знаю, что на самом деле вы не хотите меня найти. И я играю с вами, иногда на ваших эмоциях, иногда - на нервах. И вы никогда не сможете понять, кто я: зверек, попавший в капкан и сходящий с ума от боли, или маньяк, для которого безумие - диагноз.

Расслабьтесь. Забейте. Купайтесь в море, заплывая за буйки, и не беспокойтесь о том, что под вами - глубина, мутную неизвестность которой вы не в силах познать.