Трахачевского, 69

1

В доме номер 69 по улице Адмирала Трахачевского поползли слухи о том, что к ним собирают вселяться две лесбиянки. Это известие разлетелось по дому со скоростью свежайших сплетен и поразило всех.

В первые два дня дом словно вымер. Благо были выходные, и серьезным деловым людям не надо было идти на работу.

Главная сплетница дома, старушка с шестого этажа обзвонила всех своих соседей и знакомых в доме и строго настрого наказала им сидеть в своих квартирах и носу не высовывать: не дай бог встретиться в подъезде с этими страшными лесбиянками! А уж ехать с ними в лифте…

Молодая библиотекарша, жившая на третьем этаже, все выходные вздыхала, краснела и перечитывала Дидро, готовясь к встрече с новыми жильцами. Она была так поглощена своими приготовлениями, что забыла купить своему коту Барсику еды, за что вредный Барсик сделал лужу в коридоре и, обиженный, ушел спать на хозяйкину кровать.

Начальница ЖЭКа, тетя Дуся, проживающая в квартире номер 35, все выходные ходила из комнаты в комнату, приговаривая: « Ну, пусть только попробуют вселиться! Устрою им райский остров Лесбос! Тут у меня не забалуешь! У меня тут образцовый порядок! Пусть только заявятся ко мне с какой-нибудь жалобой! Я им потеку! Я им так всех залью! Ух…они у меня!»

В итоге тетя Дуся отключила лифт и заблокировала мусоропровод, чем перевела дом на осадное положение.

Первым сдался пес Кефир, проживающий со своим хозяином-нумизматом на седьмом этаже. Уже в субботу вечером Кефир понял, что терпеть он больше не в силах, и принялся обдирать обивку входной двери.

Его хозяин, дрожа и озираясь по сторонам, вывел Кефира в близлежащий парк, где передвигался перебежками от лавочки к кустам и обратно, пока Кефир с виноватым видом делал свои дела.

--А что это вы тут делаете?—спросила молодая женщина из соседнего дома, по совместительству знакомая нумизмата, чем чуть не довела последнего до инфаркта.

Кефир встрепенулся, увидев пекинесиху, и завилял хвостом.

--Как?! Вы не знаете?!—удивился нумизмат,--в наш дом собираются заселиться страшные лесбиянки! Целых десять!

--Вот ужас!—посочувствовала молодая женщина и продолжила свою прогулку по парку, ведя на поводке пекинесиху.

Вторым не выдержал кот Барсик. Офигев от того, что его так бесстыдно игнорируют, он, мучимый голодом и обидой, вытолкал хозяйку за дверь, и та, хихикая и краснея, пошла покупать ему еду.

Утром в понедельник сдались серьезные деловые люди. Сказав, что устали бояться страшных лесбиянок, они нацепили галстуки, взяли свои портфели и отправились на работу.

Несколькими часами позже в главное городское управление по эпидемиологии разведка донесла, что 74 человека из дома номер 69 по улице Адмирала Трахачевского позвонили на работу и сказали, что заболели и сегодня не придут, а 53 ребенка были оставлены дома по причине кашля и соплей.

К среде люди стали вылезать из своих убежищ и, прокравшись по лестнице, наталкиваясь друг на друга, пугаясь и хватаясь за сердце со вздохом: «А, это ты! А я уж подумал(а), лесбиянки приехали!», отправлялись на соседнюю мусорку. На все просьбы включить лифт и разблокировать мусоропровод тетя Дуся, третий день пьющая с дородными розовощекими лифтершами, гордо отвечала: «No pasaran!» и захлопывала дверь.

К четвергу главной сплетнице, старушке с шестого этажа надоело сидеть взаперти. Она подсчитала, во сколько ей обойдется сплетничать по телефону, и поняла, что это слишком дорогое удовольствие. К тому же ей стало любопытно, кто же эти страшные лесбиянки, как выглядят, что едят на завтрак и почему до сих пор не заселились в их дом. Старушка поняла, что не может терять свой гордый титул главной сплетницы дома, а по сему должна первой выведать, что и как.

Она надела пальто, нейлоновую косынку, взяла в руки свою сумочку, в которой хранился пухлый блокнотик, в который старушка записывала все свежие сплетни (она страдала склерозом, что было досадно для такой опытной сплетницы) и вышла во двор.

На дворе стояла осень. Пахло дождем и прелой листвой. В парке играли дети. Сосед-нумизмат выгуливал Кефира и бросал робкие взгляды в сторону молодой женщины из соседнего дома, гуляющей с пекинесихой, вокруг которой бегал Кефир с весьма недвусмысленными намеками.

Старушка вздохнула и села на лавочку.

Никто не знал, приехали все же эти страшные лесбиянки в их дом или нет.

2

В доме номер 69 по улице Адмирала Трахачевского ждали приезда двух страшных лесбиянок.

Ближе к субботе тетя Дуся, покачиваясь от выпитого с дородными розовощекими лифтершами, встала и заявила:

--А пусть едут! Пусть едут! Мы еще посмотрим, какие они страшные! Посмотрим-посмотрим, какие они лесбиянки!

И ударила по столу кулаком. Нестройные ряды пустых бутылок, скопившиеся под столом за неделю, звонко поддакнули.

Главная сплетница дома, старушка с шестого этажа сидела на лавочке, сложив ручки на сумочке, стоявшей у нее на коленях, и размышляла. Размышляла она о том, что, в сущности, никогда в своей долгой жизни не видела настоящих живых лесбиянок, и что, в общем-то, было бы довольно интересно на них посмотреть.

Из квартиры на третьем этаже смотрела молодая библиотекарша. Она сидела у окна, положив локти на подоконник и подпирая кулаком щеку, и чему-то улыбалась, временами краснея и похихикивая. Молодая библиотекарша мечтала. Она мечтала о том, что пригласит страшных лесбиянок в гости, и они придут, топая тяжелыми ботинками, встряхивая непослушными челками, падающими на лоб, они ворвутся в ее маленькую аккуратненькую квартирку как ураган и заполнят ее одиночество.

Дидро лежал на подоконнике, Барсик нежился на хозяйской кровати. Барсик уже устал от такого странного поведения хозяйки, всего этого похихикивания и смущения, и забил. И даже перестал предлагать ей выпить валерьянки.

--Как вы думаете, сможем ли мы продолжать наши встречи,--вопрошал нумизмат у молодой женщины из соседнего дома, пока Кефир самозабвенно резвился с пекинесихой среди опавших листьев,--ведь к нам собирает заселяться их уже не меньше полсотни!

Молодая женщина отвечала загадочной улыбкой, заставляя нумизмата трепетать от счастья. Он храбрился и убеждал молодую женщину, что эти лесбиянки не такие уж страшные, и что если они хотят, то пусть заселяются тысячами, а если и страшные, то он готов ценой своей жизни и жизни Кефира (услышав это, Кефир замер и посмотрел на хозяина: он это серьезно?) защищать ее от посягательств этих грубых и невоспитанных лесбиянок.

Зарядили дожди. Непроницаемой пеленой завесили они улицу Адмирала Трахачевского, делая дома серыми и однообразными.

И тут тетя Дуся не выдержала. Она поняла, что…

--Дальше так продолжаться не может!—заявила она, ударяя кулаком по столу,--этак они и мимо пройдут,--сообщила она пьяным в стельку, но все еще дородным и розовощеким лифтершам, спящим вповалку вокруг стола,--и поселятся в другом доме! Этого нельзя допустить!

И тетя Дуся стала придумывать способы привлечения лесбиянок в их дом.

Она перебирала в голове различные способы, начиная от объявления в газете и заканчивая развешиванием транспарантов со словами: «Дорогие лесбиянки! Вас ждут в доме номер 69 по улице Адмирала Трахачевского!» по всей улице. Не найдя ничего стоящего воплощения, тетя Дуся растолкала одну из спящих лифтерш, выпила с ней и, вздохнув, уставилась на дождь за окном.

За окном серьезные деловые люди спешили домой. Их черные деловые зонтики плыли по улице, и проблемы завтрашнего дня: переговоры, несданные отчеты, предстоящие командировки, волновали их гораздо больше, чем лесбиянки, по какой-то причине все еще не заселившиеся в дом номер 69 по улице Адмирала Трахачевского.

«Бесчувственные»,--подумала тетя Дуся и снова вздохнула.

Маленькие дети, оправившиеся от кашля и соплей, ходили в детские сады, играли со сверстниками и даже не подозревали о катаклизмах, назревающих в их доме, ведь родители, оберегая их хрупкую детскую психику, не рассказали им ничего. Ни мальчику Боре из 15ой квартиры, тайком примеряющему платья сестры и заворожено наблюдающему за тем, как мама накладывает макияж. Ни девочке Маше, которая лучше всех лазает по деревьям, катается на велосипеде, поколачивает мальчишек и разглядывает красавиц в журналах мод.

«Бедняжки»,--подумала тетя Дуся и снова вздохнула.

Главная сплетница дома, старушка с шестого этажа, поднялась со скамейки, зашла в подъезд, сложив зонтик и стряхнув с него капли дождя, и не спеша направилась к себе.

Дождь лил как из ведра и не собирался останавливаться. Жильцы дома номер 69 по улице Адмирала Трахачевского чувствовали себя обманутыми: все дома как дома, везде живут геи, лесбиянки, трансы и другие подозрительные личности. И только они как прокаженные!

Тетя Дуся отвернулась от окна, тяжко вздохнула, положив руки на стол, уронила на них голову и захрапела.

3

По дому номер 69 на улице Адмирала Трахачевского разнеслась радостная весть:

--ПРИЕХАЛИ!!!!!!!!

Молодая библиотекарша встрепенулась и, смущаясь и краснея, побежала прятать Дидро за книжный шкаф. Она споткнулась о кота Барсика, растянувшегося на полу, и тот отскочил с недовольным: «Уууу, сумяушедшая!»

Главная сплетница дома, старушка с шестого этажа, вдруг поняла, что у нее прошел артрит, сердечные боли, остеохондроз и варикоз, и побежала сообщать радостные вести своей подруге, старушке из соседнего дома.

Тетя Дуся проснулась, вскочила, принялась обнимать дородных розовощеких лифтерш, и на радостях включила лифт и разблокировала мусоропровод.

Встречаясь у мусоропровода соседи здоровались, приговаривая:

--Ну, наконец-то, они приехали! Заждались уже. Сколько можно бегать на мусорку!?

Да и ежедневные подъемы по лестнице не особо радовали жильцов дома номер 69 по улице Адмирала Трахачевского, особенно тех из них, которые жили на верхних этажах.

--А вы знаете,--заявил нумизмат молодой женщине из соседнего дома,--они все-таки приехали!

--Гав!—подтвердил Кефир и продолжил валяться с пекинесихой в прелых листьях.

--Я так за вас рада,--ответила молодая женщина и улыбнулась нумизмату своей самой очаровательной улыбкой.

«Ах, как я рад, что они все-таки приехали!»,--подумал нумизмат.

Серьезные деловые люди равнодушно выслушали восторженные рассказы своих жен о том, что к ним в дом, наконец-то, приехали лесбиянки, поправили галстуки, взяли свои портфели и черные зонты и отправились на работу.

Дети отправились в садики, так ничего и не узнав.

Главная сплетница дома, старушка с шестого этажа, рассказав новости всем своим знакомым, сидела за столом и пила крепкий кофе с шоколадными конфетами. Она смотрела телевизор, и новости, которые рассказывал молодой диктор в очках, казались ей глупыми и надуманными по сравнению с тем, что творилось у них в доме.

И вдруг старушке подумалось: «Надо же, а у меня ведь никогда не было мужа. Да и не нравились мне никогда особо мужчины. Может, я тоже… лесбиянка?»

При этой мысли она улыбнулась и отхлебнула кофе.

Тетя Дуся схватилась за голову. Только сейчас до нее дошло. Оглядывая ряды пустых бутылок, занимавших все пространство под столом, она запричитала:

--Как же это… я…. я… же…с ним….я же,--она посмотрела на дородных розовощеких лифтерш,--я же с ними пила!!! Я же с ними спала за одним столом!!!!

Ее охватил ужас и волнение. Чтобы как-то заглушить оба эти чувства, тетя Дуся решила выпить еще.

Молодая библиотекарша смущалась, краснела и похихикивала. Кот Барсик глушил валерьянку.

Мама маленького Бори из 15ой квартиры позвонила своей подруге, по совместительству маме девочки Маши.

--Мне кажется, что с моим Боренькой что-то не то. Он постоянно играет в куклы, надевает платья сестры и просит меня накрасить его моей косметикой!

--Не волнуйся,--успокоила ее мама девочки Маши,--может, он станет великим кутюрье или визажистом, или актером. Все они так начинают.

--Слава богу,--успокоилась мама мальчика Бори,--а я-то уж подумала…

Девочка Маша сидела на диване, читала Жуль Верна и мечтала о том, что станет великим путешественником, будет сражаться с дикарями, и женщины будут штабелями падать к ее ногам.

И только нумизмат ходил грустный и подавленный. Он избегал молодую женщину из соседнего дома. При виде ее он смущался, уходил вглубь парка, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Кефир оказался девочкой.

4

В доме номер 69 по улице Адмирала Трахачевского жили две лесбиянки.

Любопытные соседки, повязав своим серьезным деловым мужьям галстуки, всучив им зонтики и портфели, выпроваживали их на работу, а сами садились у стены и подслушивали. Им было интересно, чем занимаются страшные лесбиянки в понедельник утром. Но за стеною было тихо, и любопытные соседки решали, что лесбиянки либо спят, либо плюют в потолок.

В 8.05 по лестнице прогромыхивала пара тяжелых ботинок – первая лесбиянка выходила из дома. Некоторое время спустя грохот повторялся.

Любопытные соседки отлипали от стен и шли заниматься своими делами.

Начальница ЖЭКа, тетя Дуся, больше ни капли спиртного в рот не брала. Она сторонилась дородных розовощеких лифтерш и ворчала: «Поселились тут! У меня все в образцовом порядке! А от их ботинок побелка в подъезде сыплется и ступени бетонные все в выбоинах и сколах!»

Вечером молодая библиотекарша отправлялась в соседний супермаркет. Она долго стояла у полок с кошачьей едой и, делая вид, что выбирает, ждала лесбиянок. Они появлялись вместе. Такие, как из ее мечтаний: в тяжелых ботинках, широких штанах, стряхивая легкий снег с непослушных челок. Та, что была подстрижена покороче, несла корзинку.

Они что-то выбирали, споря и улыбаясь друг другу. При встрече молодая библиотекарша смущалась и краснела. Лесбиянки недоумевали. Когда молодая библиотекарша начинала похихикивать, лесбиянки оглядывали друг друга, пытаясь найти что-нибудь вроде расстегнутой ширинки или испачканной грязью штанины или надетой задом наперед куртки, что могло бы привести молодую библиотекаршу в состояние смущения и похихикивания. Не найдя ничего такого, лесбиянки пожимали плечами и проходили мимо.

Выходя из магазина с двумя пакетами, лесбиянки направлялись к дому.

Шел снег. Он медленно кружил в воздухе и исчезал в грязной жиже, покрывающей асфальт.

Жильцы дома номер 69 по улице Адмирала Трахачевского провожали молодую парочку в тяжелых ботинках, широких штанах, дутых куртках и с короткими стрижками неодобрительными взглядами. Особенно неодобрительно жильцы дома посматривали на переплетенные пальцы лесбиянок, которые в особо холодные вечера грелись в кармане куртки. Чаще всего той лесбиянки, у которой волосы были подстрижены чуть короче.

Мама мальчика Бори и мама девочки Маши неодобрительно качали головами, удивляясь, как можно так одеваться...

--Какая безвкусица! Они же девочки!—вздыхала мама мальчика Бори.

…и вести себя.

--Они же ничего вокруг, кроме друг друга, не замечают,--вздыхала мама девочки Маши,--бедные…Им, наверное, трудно будет найти мужа.

Главная сплетница дома, старушка с шестого этажа, натянув гетры с начесом, шубу, шапку и шарф, сидела на лавочке и провожала парочку осуждающим взглядом, бурча себе под нос, что в ее годы так одеваться было неприлично, такие прически носили только дети, у которых заводились вши, а подобное поведение… тут старушка задумывалась и вспоминала, что была вхожа в дом мадам N., так вот у этой мадам собирались молодые поэтессы… да и поэты тоже… и старушка погружалась в воспоминания, переходящие в старческий сон.

Нумизмат был обижен на весь мир и, в первую очередь, на Кефира, оказавшегося девочкой. Сердце его было разбито, а честь поругана и оскорблена.

Кефир с виноватым видом тыкалась хозяину в колени, заискивающе виляла хвостом, смотрела карими преданными глазами и звала гулять в парк, потому что ужасно соскучилась по пекинесихе из соседнего дома.

Кот Барсик пил валерьянку и орал песни. От вида смущающейся и похихикивающей хозяйки ему становилось плохо и хотелось напиться.

Мальчик Боря из-под густо накрашенных ресниц с неприязнью поглядывал на идущих за ручку лесбиянок. Он не мог понять этих растянутых свитеров, бесформенных курток и немодных ботинок с тупыми носами.

Девочка Маша смотрела на них с завистью.

Дети рассматривали лесбиянок с любопытством и легкой насмешкой, как они смотрят на все, что им ново и незнакомо.

Серьезные деловые люди затягивали галстуки, надевали шарфы, брали в руки дипломаты и отправлялись на работу.

Жизнь шла своим чередом в доме номер 69 по улице Адмирала Трахачевского. В обычном таком доме на самой обычной улице.

конец