Блин, ну как дурак, ей-богу! Лежишь на жесткой кровати, уставившись в потолок, где вентилятор машет крыльями, разгоняясь для взлета. Наивный. И ты как вентилятор: прибит к потолку, и тужишься, пытаясь опровергнуть цементный постулат: "Рожденный ползать, летать не может".

С улицы доносится шум, крики кипящего торгового города, веет раскаленным асфальтом, и ты мечтаешь оказаться сейчас дома перед телевизором с пакетом чипсов в руках. Так, чтобы вся эта базарная суета оказалась просто передачей "Вокруг света" и чтобы легким нажатием кнопки пульта исчез весь этот ад: крики на непонятном языке, обрывки музыки, звон колокольчиков, пронзительные сигналы и тарахтение дизельных двигателей. И легкий шелест вентилятора под потолком, гипнотизирующий тебя своим незамысловатым танцем и приятной прохладой ветерка.

Бедняга. Все никак не может взлететь. Просто еще не понял, что вырваться из реальности невозможно.

А ты лежишь на жесткой кровати, положив руку под голову, и понимаешь, что, вместо заграничного великолепия, которое ты ожидал, ты ощущаешь душную пыльную реальность, давящую густым городским смогом. От этого тошно и мерзко, и хочется повеситься на вентиляторе. Вот будет зрелище!

И хочется снега. Много и белого. Чтобы он рассыпался по комнате, уворачиваясь от вращающихся лопастей, и мягко ложился на лицо, превращаясь в капельки холодной влаги. Можно даже открыть рот, наслаждаясь...

Господи, как жарко. И этот равномерный шелест вентилятора, сводящий с ума. Улететь. Как хочется улететь. Да-ле-ко. Закрыть глаза и раствориться в тишине.

Отчаянно сигналящий грузовик проехался по нервам, звеня на каждой кочке своим железным грузом.

Сознание метнулось обратно в тело и свернулось дрожащим комочком в глубине живота.

Лопасти вентилятора медленно набирали обороты. Шелестящий звук абсорбировал все внимание, вытесняя уличный гам.

Пространство искажалось, вытягиваясь в спираль, засасывая тебя в этот равномерный шелест.

Веки медленно закрылись, жалея глаза, норовящие собраться в пучок.

Шелест вентилятора медленно растворился в темноте.

Какой же ты дурак, ей-богу...