СТИХИ АРТЕМА СТЕМКОВСКОГО


главная	творчество	фотоальбом	новости	любимые линки	гостевая книга

часть 1 | часть 2 >>

Казнь

Винтовки заряжны. Весело

отброшен железный засов.

Замесят кровавое месиво

на площади главных часов.

У узников белые головы,

глаза не познавшие сна.

Избитые, страшные, голые...

А городом правит Весна.

Царит. Ручейками игривыми

бежит по асфальту вперед.

Ах, граждане, будте счастливыми,

пока не настал ваш черед.

Депрессия

Ты просто устал, но тебя уже не излечишь,

У лучших врачей нет средств для спасения мертвых.

Тень ночи легла на твои сутулые плечи,

тень ночи ушла, и ты лежишь распростертый.

Всего-лишь три дня не самых лучших событий.

Ты просишь огня - железо бьется о кремень.

Возносится дым - ты можешь просто не быть и...

осыпался пепел - опять возвращается время.

Остались стихи, над ними буквы аккордов,

осталась гитара - разъемы вставлены в гнезда.

Кто смеет сказать, что можно просто и гордо

идти по земле пока не кончился воздух.

Дерево

Сухое дерево у мерзлого ручья -

унылый признак зимнего пейзажа,

знак вечности, синоним забытья,

тень воина стоящего на страже.

Мне жаль его и холодам назло

мне хочется бежать и брать руками

и греть и отдавать свое тепло

чужому телу твердому как камень.

Но что-то держит и гнетет меня,

и я стою сам над собой не властен,

как будто силы солнечного дня

и темной ночи рвут меня на части.

Свободны руки, мысли взаперти.

Я не могу ни верить, ни отречься,

я не умею взгляда отвести,

от зимних снов не в силах уберечься

бесповоротно в лед вмерзаю я

корнями цепкими, раскинув ветви руки,

я - дерево у мерзлого ручья,

тень воина, синоним вечной муки.

Корабли

Оранжевый свет и моря соленый запах.

Услышу в ответ : "Ах правда! Какая жалость..."

Плывут корабли, уходят от нас на запад,

чтоб солнце догнать и в нем полыхнуть пожаром.

Ты машешь им вслед. Сегодня не та погода,

чтоб зонтик держать так гордо, как я умею.

Что толку теперь стоять и смотреть на воду -

в янтарь горизонта оправленную камею.

Вплетается ночь в оттенки ее и блики,

дорожка луны - пылающий шнур бикфордов.

Смотри же смотри - оборваный парус дикий

всплывет на востоке за солнцем следуя гордо !

Прогулка вдоль канала

Мансарды, полные огня,

в трепещущей воде канала

небрежно ночь нарисовала

вокруг бредущего меня.

И тлеет блещущая тишь

в проеме под мостком горбатым,

и так немыслимо покаты

изломы даль стелящих крыш.

Мне кажется, меня здесь нет,

есть только тень и этой тенью,

бегущей по ветвей сплетенью,

я вписан в ночь, на ней мой след

неясен, но и несмываем -

пустая прихоть фонарей,

а время - медленней, скорей,

и каждый миг незабываем.

Смерть

Кончился пир,

солнечный замок угасал и спускался во тьму,

хлопнула дверь за последним назойливым гостем,

князь допивал в одиночку из кубка прозрачный янтарь,

пламя свечи не дрожало, сливаясь с мазком гобелена,

мед застывал, превращаясь в безжизненный воск,

и повисал на усах бахромой сталактитов, часы

бег свой замедлили, хрустнули и образумившись стали

время, запутавшись в стрелках, прервало свой бег...

Все затихало, уснуть и забыться спеша, и только душа

из впалой груди выбегала, журчала струйками алых моллекул,

чтобы заполнить весь мир цветом заката и боли.

Плакали тучи в далекой стране торжества. Здесь-же

пир завершился и замок молча спускался на дно.

Плотник рыдал, забивая последние гвозди, земля на лопатах

блестела прошедшим дождем.

Кузнечик

Он был влюблен в прекрасное созданье,

он в чувстве, словно в омуте тонул.

Горела лампа, и ее сиянье

звало его к желанному окну.

Так жил он озаренный этим светом,

и вот, однажды, высоте назло

ногами оттолкнул назад планету,

допрыгнул и разбился о стекло.

...разбился, и его худое тело,

от ветра трепыхаясь и кружа,

на тротуар стремительно летело,

минуя все четыре этажа.

Муравей

Мой муравей, благословенный мой,

бредущий вдоль листа моей тетрадки,

ты посмотри, а все ли там в порядке

с последней недописанной главой.

Ты мой оракул и спасенье ты.

Вот образы, суди их непреклонно,

тут девочка, бегущая по склону,

там мальчик, рассыпающий цветы...

Ты выброси их хладные тела,

их мир был глуп, а жизнь полна обмана.

Мне их не жаль, и я страдать не стану,

смахнув тебя рукою со стола.

* * *

Деревья проросли тебя насквозь,

ты стал героем сказочных историй,

ты - теплый грунт на светлом косогоре

и снов волшебных неизменный гость,

и тема для хмельного забытья,

для песен долгих на исходе лета,

в которых ты и женщина твоя

мильоны раз убиты и воспеты.

* * *

О, отходящая ко сну,

судьбе моей не дай прерваться.

Ты видишь: я к окну прильнул

и не могу налюбоваться.

Ты видишь: я почти остыл,

я со стеклом холодным слился,

почти простыл, почти простил,

почти навек остановился.

И даже вешняя капель,

дождем веселым хлынув в душу,

и торжествующий апрель

мою недвижность не нарушат.

Рыцарь

Белый рыцарь из красного замка,

зло победивший в последней войне,

глядя на догорающий запад,

ехал по разоренной стране.

Гулко в землю стучали копыта,

гулко сердце стучало в груди.

Битва выиграна, битва забыта,

битва втоптана в пыль позади.

Вдаль к горизонту уводит дорога,

словно бы к небу и раю ведет.

Конь боевой, не дойдя до порога,

в ужасе вдруг на колени падет,

и задрожит, и заржет, и заплачет,

плеть ощутив на вспененных боках,

вскочит, и брызгая грязью поскачет

буйный, земной и безгрешный пока...

А вдоль дороги - картины разгрома,

танки подбитые гарью чадят,

пятна разбомбленных аэродромов

в небо пустыми глазами глядят.

Груды железа, руины, могилы,

мертвые окна, дома без жильцов,

серые люди смотрят уныло,

черные фразы бросают в лицо.

Разьве все помнить, все чувствовать важно ?

Полночь, крошка, еще ты не спишь.

Мчится, мчится рыцарь бумажный -

новые битвы рисует малыш.

* * *

Вот три строки - история любви

Закладкой в книге самых главных знаний.

В них шелест неразбуженных признаний,

Как музыки несыгранной. В них вид

Зеркальных залов уводящих в ночь,

Где тишина, и счет, и стук пуантов,

И вдруг, тяжёлый грохот фолианта,

Катящегося по ступеням прочь

Свиною кожею по половицам,

Застёжкой медною обозначая темп,

Теряющего сотни глав и тем,

И высыпающего в пыль страницы.

Видимое

Мы словно рыбки, скованные льдом.

Наш каждый шаг запечетлён в движеньи,

И мир живёт фатальной чередой

Размноженных своих изображений.

Как краток миг - пол взгляда из окна.

Динамика в статичных мёртвых позах,

В пространство, как в хрусталь, заключена.

И кто сказал, что это - только воздух ?

Рожденный темпоральным куражом,

Случайный образ - не последний и не первый,

Но отчего я так заворожён

Простой проекцией на зрительные нервы ?

Прибытие Артура Грея

У причала толпится народ.

Воздух полнится дымом и матом.

Ты ждала появленья фрегата,

Я же в гавань привел пакетбот.

Спущен пар и свистит, и поёт.

Правда, славное утро сегодня ?

Оглянись, мы нисходим по сходням

На едва закрепившийся лёд.

Лопасть гулко по кожуху бьёт,

Боцман харкнет и выплюнет смачно.

Смрадом угольным, смрадом табачным

Окруженье пропахло моё.

Порт - не меряна бездна работ.

Люд причальный влачит на канатах,

Тащит, катит, спускает по скату,

Рассыпает, швыряет за борт.

"Вира! Майна!" - подавшись назад,

Матерится, скрежещет лебедкой

Старый грузчик, пропитанный водкой,

Мне сегодня товарищ и брат.

"Эй полегче, добро не твоё !

Берегись !" - словно выстрелом хлопнул,

Трос не должен был лопнуть, но лопнул,

Перетёрся, заклинил и "ё..."

Метаморфоза

Как потеряно и далеко

То смешение ночи и дня,

Когда был я затянут в трико

В красных ромбах и блёстках огня.

Я не помню чего я хотел,

И чего вы мне дать не смогли,

Но сегодня я белый, как мел,

С рукавами до самой земли.

* * *

Когда проснётся любовь

Под снегом долгой зимы,

Как выстрел в морозной мгле,

Поддастся и хрустнет наст.

Почти неизбежный шок,

Так долго менялись мы,

Что новой весны рассвет

Почти не узнает нас.

Затерянные в полях,

Как чёрточки на снегу,

Бредущие по земле,

Бесцельно из дома в дом,

И в самом ядре пурги,

Застывшие на бегу,

Едва ли себя поймем

И вряд ли себя найдем.

Одиночество

После краткого прощанья

Остаёшься в пустоте,

И опустошённый чайник

Грустно стынет на плите.

Догоревшие окурки -

Память прежнего огня.

Апельсиновые шкурки

Запах сладостный хранят.

Рыбий хвостик сиротливый

Кем-то брошеный в углу,

Да бутылки из под пива

В две шеренги на полу.

Одиночество. Так странно,

Затворив за гостем дверь,

Без малейшего обмана,

Без сомнений, без потерь,

По пустой пройдя квартире,

Всюду выключая свет,

Чувствовать что в этом мире

Никого счастливей нет.

* * *

Словно праздник в пустующем парке - ненастный день,

И шаги метрономом в омытой дождём листве.

Я хочу видеть красные тени домов, людей

И деревьев сквозь плотные створки закрытых век.

Я хочу, чтобы город однажды забыл свой цвет,

Растворившись в огнях предвечерних, холодных луж,

В моросящем дожде сбросил лиственный яркий плед,

Тот, что осень с плеча своего отдала ему.

Я хочу, чтобы стаи нездешних, залётных птиц

В крепких бронзовых клювах в камины несли огонь.

Я хотел бы когда-то дойти до таких границ,

Где опустится вечером солнце в мою ладонь.

И тогда я оставлю свои башмаки во тьме,

У порога за дверью ненастных осенних дней,

И сперва улыбнусь, а потом повернусь к зиме,

И один в тишине босиком побреду по ней.

* * *

Так ждать её, чтобы она пришла

И мир взяла прохладными руками,

Водой омыла талой, вознесла

К пределам солнца самым, там оставив

На попеченье солнцу, чтобы зной

Сжёг все остатки снега, все приметы

Зимы растаявшей, и ветер штормовой

Врывался в окна, предвещая лето,

И темноту, и первый гулкий гром,

И молнию, и дождь, что так прольётся,

Как будто ангел с жестяным ведром

Споткнулся возвращаясь от колодца.

Танец

Мир затихнет усталый и спящий,

Лес окутает сумрак ночной,

И друиды выйдут из чащи

Темно-серой плотной стеной.

В многолетней древесной лени,

Не стряхнув лишайников с плеч,

Темной грудой сложат поленья,

Чтоб окрестный сумрак поджечь.

В сердцевине сказочной ночи,

В эпицентре волшебных снов

Наконечник копья заточен,

Колдовской напиток готов.

Старой ведьмы спутаны космы,

И беззубый искривлен рот,

Всемогущий, мистический космос

За её спиною встаёт,

И летят на склонённые плечи

Метеоры со звёздных небес.

Гулким эхом на крик человечий

Отзовётся высокий лес.

На холмах у дальних пределов

Вспыхнут странных зверей зрачки,

Или стаи летучих тарелок

Бортовые зажгут огоньки.

И смешается с облаками

Дым горящих волшебных трав,

И шаман разведёт руками

Вверх летящие искры костра.

Сбросив с плеч звериные шкуры,

И оружие вверх подняв,

Закружатся в танце фигуры

Тёмной цепью вокруг огня.

---

Весь портвейн без остатка выпит,

И сгрудившись плотней у костра,

Сигареты закурят хиппи,

Собираясь сидеть до утра,

Но гитара молчать не будет,

Отзовётся ей бубна звук,

И с земли поднимутся люди,

И во тьме образуют круг.

Их движений сонная ленность,

Угловатая резкость прыжков

Восстановят связь поколений

И сотрут границу веков.

У окраин лабиринта

У окраин лабиринта

Жизнь идет легко привычно:

Дети кушают конфеты,

Или просто пьют компот,

Женщины идут с работы,

И полны у них авоськи,

Мужики стоят за пивом

Серой группкой у ларька.

Иногда из лабиринта

Появляются другие

Люди в выцветших одеждах

С древним ужасом в глазах.

Седина у них в бородах,

И до мяса стерты ноги.

Люди падают на землю,

Чтобы целовать траву.

Их уносят на носилках,

Поят чаем, моют в бане,

В теплые кладут постели,

Осторожно гасят свет,

А на утро открывают

Окна в комнате просторной,

Чтоб ворвалось в окна утро

Птичьим щебетом звeня.

А потом проходят годы,

И проходит древний ужас,

И слагают люди песни

О неведомом былом,

Улетают к небу песни,

А за крайними домами

Лабиринт стеною темной

Терпеливо молча ждет.

Но растут, и крепнут дети,

И звучат в их юных душах

Песни эти с новой силой,

И волнуют, и зовут,

Приходя из школы, дети

Открывают холодильник,

Хлеб и сыр кладут в котомки

И уходят в темноту.

У окраин лабиринта

Жизнь идет легко привычно:

Дом, работа, телевизор,

Пиво с рыбкой у ларька...

Так блажен же тот кто ищет,

Кто идет дорогой странной,

И кому наградой - зелень

Вновь увиденной травы.

* * *

В этом городе столько затмений

Что мерцают вечерние окна

Смотрят окна немного надменно

В блюдца к небу распахнутых глаз

Мы стоим в середине вселенной

И фонарного света волокна

Лёгкой тканью из света и тени

Звёзд сиянье скрывают от нас

Если звезды прекрасны как боги

Кто из нас в них не сможет поверить

Даже тот кто устал и уходит

Не стряхнёт эту пыль с каблуков

В их неспешном ночном хороводе

Мы войдём в приоткрытые двери

По туманной и лёгкой дороге

Где создатель пролил молоко

Падший ангел

Как ангел уставшим от неба крылом

Ты чертишь свой след на песке

В краю куда ветром тебя занесло

Тебе не сразиться ни с кем

Ведь край этот пуст как разбитый кувшин

И ветер заносит следы

И призраки горных холодных вершин

Сияют на глади воды

Ты прожил свой век как хотел как умел

И просто остался ни с чем

Ты путник безмерно уставший от дел

В разорванном старом плаще

Но слышишь далёкой охоты рога

Трубят возвещая подьем

Ты всё ещё твердо стоишь на ногах

И метко оружье твоё

Но стоит ли вновь отдавать свою плоть

И душу... и жить и лететь

Как ангел уставшим от неба крылом

Ты чертишь в песке свою смерть

Мастер Вселенной

Он проснётся и взглядом нечётким

Оглядев накопившийся хлам

С горьким вздохом возьмётся за щётку

Чтобы пыль подмести по углам

А затем на исходе уборки

Не оставив в углах ничего

Лёгкой пыли туманные горки

Соберёт на железный совок

Дверь откроет бряцая ключами

В нежилое пространство за ней

Просто выбросит пыль и случайно

Вспыхнет пыль триллионом огней

Лишь потом одиноко и праздно

Просто так покидая жильё

Он увидит что это прекрасно

И полюбит творенье своё

И возьмется с утра за работу

Чтоб в течении нескольких дней

Сотворить незнакомое что-то

В этом странном скопленье огней

Будут свечи гореть негасимо

Над чудесным его верстаком

Будут клубы табачного дыма

Из его вылетать мастерской

Все детали ажурнейшей ковки

Будут тщательно закалены

Будут грудой лежать заготовки

Будут рейки стоять у стены

И фигурки глиняные в печке

И серебряных ниток клубки

Ароматные стружки колечком

Упадут на его башмаки

Из воды из земли и из света

Из дыханья из бликов луны

Будут тысячи разных предметов

В эти ночи им сотворены

Он раскрасит травою поляны

Воздух сдобрит цветением роз

На озёрный искрящийся глянец

Бросит полные горсти стрекоз

Море жёлтого зрелого хлеба

На поля из кувшина плеснёт

Населённое птицами небо

Самолётным штрихом зачеркнёт

И раскинув пунктиры селений

По коричневой глади равнин

Выйдет из дому Мастер Вселенной

И вселенная ляжет пред ним

В этот вечер неузнанным гостем

Он пройдет по остывшей земле

Проведет огрубелою горстью

По колосьям росистых полей

И к реке привлечённый журчаньем

Оставляя на глине следы

Наклонится едва различая

Среди ночи границу воды

Окунёт утомлённые руки

Зачерпнёт и омоет лицо

И цикад полуночные звуки

Окружат его словно кольцом

Кроны елей и звёзды в зените

Свет луны и зверей голоса...

Паутины тончайшие нити

Заплетутся в его волосах

Будут тени ложиться под ноги

Будут ветки хлестать по щекам

Будет мягкая лента дороги

Шелестеть на его каблуках

Утомлённый прогулкой, на сене,

Не желая уже ничего,

Он уснёт, и укутает время

Одеялом волшебным его.

Лишь к утру так и сяк повернувшись

Забурчит бородой шевеля

И потянется полупроснувшись

Под негромкий будильник шмеля

* * *

Этой ночью серьёзно светить луне

И ложиться бликам на складки гор

Словно нить времен во вчерашнем сне

Держит связь с землей неземной майор

Твой кумир он какой-то неважный бог

Он и сам не верит в свой странный миф

Но он сделал то что он сделать мог

По паучьи впиваясь в гитарный гриф

Мог в пыли небес так любить и петь

Так изранить голос о стрелы нот

Чтоб казалось нам что играет смерть

Как плохой актер в нецветном кино

И мы смотрим в экран постигая суть

В полутёмных клетках ночных квартир

И встаем оказавшись лицом к лицу

С человеком который продал мир

Ты калиф на час ты герой на день

Ты не одинок дай мне руку друг

Но для всех подвластных ему людей

Разьве хватит протянутых миру рук

И тебе остается покинуть дом

И разрушив всё что пока твое

Танцевать под луною забыв о том

Что когда-то было твоим жильем

Все пять лет до конца прогореть свечой

Свою душу как джинсы сносить до дыр

И плечом в темноте ощутить плечо

Человека который продал мир

Ода на День Артиллериста

И слова и пули

И любовь и кровь

В лицо, в обьективы зрачков,

В живые, неясные цели

Полуночный свет фонарей,

Лампад, светлячков, сигарет

Плюется прицельным огнем,

Реперы в богов колыбели,

Во сне, среди звезд, в небесах

Возводит, как храмы планет.

В бездонные пропасти глаз

Упавший, сорвавшийся, сбитый

Навскидку, навылет, насквозь

Из лука лукавой стрелой,

Пронзенный, из порваных вен

Тягучим составом залитый

Дымящимся, теплым, живым,

Чернилами, краской, смолой,

Возрадуйся, артиллерист,

Все пушки сегодня в ударе,

В полете снаряд, в торжестве

Космической нежностью льет,

И бьет, и кромсает в куски,

И рвет в динамитном угаре,

Как ветер, сорвавшись с цепей,

Срывает с веревок белье,

Несется из самых глубин,

Из центра, из точки отсчета

До смерти, до света конца,

До дна, если есть еще дно,

По жизни, по сложной кривой,

По улице до поворота,

Туда где троллейбус надежд,

Свой путь завершая земной,

Заглохнет, и гусениц след,

Петляющий за горизонты,

В бездонные пропасти глаз,

Останется стынуть в ночи,

Где дремлет в тиши часовой,

Где рвутся небесные зонды,

И падают вниз на КП,

И рация матом кричит :

"Отставить ! Здесь все не про нас -

Любовь не восславишь в приказе,

В служебной записке, в значке,

Где целятся пушки с петлиц.

Живи же, служи, офицер,

В томленьи, в болезни, в заразе,

Под звук поцелуя, хлыста

И выстрела падая ниц !"

Волхвы

Мы смотрим вверх не в силах наглядеться

Мы ищем в небесах источник света

Что возвестит рождение младенца

В пещере много лет тому ... и это

Дарованное нам простое чудо

Негромким писком из яслей воловьих

Зовет звезду прийти из ниоткуда

И маяком зажечься в изголовье

Так что-ж друзья готовьте ладан смирну

И золото нам путь назначен длинный

Из холодов заснеженного мира

Вслед за звездой в пределы Палестины

Чтобы прошли роскошны и нежданны

Покой нарушив спящего селенья

По улицам ночного Вифлеема

Рождественские наши караваны

часть 1 | часть 2 >> | наверх^

главная	творчество	фотоальбом	новости	любимые линки	гостевая книга

Пишите письма. Tatyana Stemkovski