архив

Оглавление

Примечание: В спешке редакторы заредактировали статью, как Бог черепаху. Ниже приведен исходный текст. 

Рыжая рябь черерепицы и свежая цветная штукатурка столетних двухэтажных домов под несносной экваториальной синью с золотым гвоздем, забитым в самый зенит; притворенные деревянные ставни на окнах, обрамленных пилястрами с пестрыми алебастровыми листьями, над которыми резные птицы резвятся среди цветов под красным лаком; круглые проемы с глазурными балясинами в виде бамбука, рельефные иероглифы под карнизами, крупнолистные, отъевшиеся на солнце растения в кадках у дверей. Счастливая кошка растянулась в тени. Колибри бьет крылышками над цветком. Прохожий в светлом саронге остановился на углу, где за сложенными в исполинский кукиш стволами деревьев индуистский храм поднимается крутой клумбой из разноцветных божественных тел.

Алюминий и стекло граненых двухсотметровых небоскребов, выгравированных на грозовом военно-морском небе; широколицые мостовые, нервно обмахивающиеся веерами баньяновой листвы на влажном ветру, который накатывает с побережья, собирая по пути похмелье дождевого леса; полированый гранит и запотевшая нержавеющая сталь скамей, поручней и парапетов; мраморные недра торговых центров, выдыхающие кондиционированный холод и засасывающие толпу как в воронку под грохот китайских литавр невдалеке. Желтоватая лагуна, взятая в гранит, уходит под ажурные мосты мимо викторианских дворцов, колючих футуристических вздутий театральной эспланады, мимо слоновьего стада отелей, пытающихся спуститься к воде, и странной фигуры Морского Льва, охраняющего устье.

Сингапур, Синга-пура - Львиный Город. За какими морями искать его? Через какие ворота въезжать на эту часть суши, со всех сторон окруженную водой? Какой ложкой зачерпнуть и отхлебнуть невиданую гущу, замешанную и кипящую в этом маленьком тропическом котле, куске земной плоти, по размеру чуть больше Москвы, смешавшем на своей поверхности по крайней мере четыре великих культуры, языка и кухни?

У острова была прошлая жизнь, о которой он было почти забыл. Уже древние греки вроде бы упоминали его, и назывался он Темасек, пока во времена Золотой Орды и могучего яванского Маджапахита кораблекрушение не выбросило на его песок царя Суматры по имени Санг Нила Утама со свитой. Малайская летопись рассказывает, как прогуливаясь от нечего делать, царь повстречал необычное животное, которое удивленному царю представили как льва, из чего можно заключить, что придворный зоолог вряд ли выжил в кораблекрушении. Та же участь, вероятно, постигла и придворного географа, поскольку Санг Нила Утама, видно, не слыхавший ни о каком Темасеке, назвал остров Львиным Городом и не откладывая взял в нем бразды правления. В то время остров знал недолгий расцвет, но под постоянным политическим и военным давлением крупных индонезийских держав быстро захирел и зарос. К началу XIX века мы находим здесь лишь острый, как ножницы, звон цикад под кровом сплошного дождевого леса и несколько рыбацких кампонгов, малайских свайных деревень в устье реки.

В то время Европа спешно пожинала плоды победы на Бонапартом и сказочно богатела на азиатских пряностях, чае, олове, шелке. Англичане оказались тут как тут к разделу пирога, поскольку у Нидерландов, злополучного союзника Франции и давнего соперника британской короны на море, было тогда много колоний в Юго-Восточной Азии. Долгие морские пути вокруг Африки и Индостана свивались в узел на подходах к россыпи индонезийского архипелага и Малайскому полуострову, где к тому времени уже прочно обосновалась конкурировавшая с голландцами Ост-Индская компания. Она желала контролировать весь поток тяжело груженых судов, шедших на Запад из Китая, Сиама, Японии. Сэр Стамфорд Раффлз присмотрел Сингапур под свободный порт, замыкавший британский контроль над Малаккским проливом. Земля там принадлежала мусульманским султанатам. Англичане оказывали местным султанам различные, полезные услуги (может быть, они привозили им из Лондона Орбит без сахара). Островом, лежащим всего в двух милях от материка, владел правитель султаната Джохор. Он великодушно (если вы верите в великодушие султанов) подарил англичанам кусок сплошных джунглей под названием Сингапур. В 1819 году Сэр Раффлз заложил здесь порт, который, в силу своего местоположения и организационных способностей британских авантюристов, очень быстро собрал в гости все флаги со всего света и стал крупнейшим в мире.

С тех пор в Сингапуре все называется именем сэра Раффлза, а в Восточной Азии все дороги ведут в Сингапур.

По этим дорогам ринулись богатые торговцы и нищие переселенцы, в основном, из Индии и Китая. Их и раньше было немало в Малайзии. Они быстро осели на острове, где выходцы из Китая составили три четверти населения.

Однако что нам до далекой ненашей колонии, в ненашем часовом поясе, в ненашем веке? Что нам до оборванного портового кули или усатого тамильца, жонглирующего у жаровни простыней из теста для своего муртабака, малайского муэдзина, зовущего к намазу, или состоятельного бабá на выезде? К чему обо всем этом рассказывать? К тому, что здесь уже почти двести лет продолжается сотворение чуда вручную из ничего.

Вскоре после японской оккупации во время Второй мировой войны и переговоров с Великобританией Малайзия в составе с Сингапуром получила независимость, а 37 лет назад в результате сложных политических интриг Малайзия вышвырнула Сингапур за порог и тоже дала ему независимость, о которой он никогда не просил. Когда премьер-министр острова, знаменитый Ли Куан Ю, объявлял об этом народу, он расплакался перед камерой: у нового государства не было никаких шансов на выживание, не было армии, природных ресурсов, даже собственной питьевой воды. Таким ненастным стало третье рождение Сингапура.

Беззащитному острову было не выжить в изоляции, с доходами от одного только порта. Ли Куан Ю и его партия проявили чудеса стратегического планирования, когда наново надо было создать национальную идею в государстве с тремя доминирующими нациями: китайцами, малайцами и индийцами. В качестве официального языка был принят английский, но государственных языка три: китайский, малайский и тамильский. Велась политика межнациональной гармонии, хотя музыку явно всегда заказывали китайцы. Армии тоже не было никакой - ее изобрели из воздуха, за несколько месяцев поставили под ружье каждого десятого. (В то время население республики было около двух миллионов, а сейчас - четыре.) Втайне от мусульманской Малайзии пригласили израильских военных советников, которых в коридорах власти между собой называли "мексиканцами" для конспирации. Сегодня сингапурские вооруженные силы одни из лучших в регионе. Жилищный вопрос, испортивший далеко не одних москвичей, был более или менее решен - сравнив с трущобами Ханоя, Бангкока и Джакарты, вы определенно скажете: решен. Высокие технологии были взяты за главное направление. Отлично. Но своих специалистов не было, на это уходят поколения. Чем привлечь инженера или бизнес-гения с Запада, у которого уже достаточно денег, чтобы знать, что не в них счастье? Сингапур должен стать городом-садом с уютными улицами, зелеными проспектами, аллеями и прочими клумбами! Чтобы заполучить американских менеджеров и европейских преподавателей, сначала наняли западных садоводов. А еще своих надо было отучить сорить, плевать и того... брать взятки (а в Азии это излюбленная забава). Помните Ильича с бревном? Ли Куан Ю тоже собственноручно выходил на улицу с метлой. Не помогло. Грязь и коррупцию в конце концов одолели тотальным полицейским контролем и чудовищным уложением о наказаниях, вроде тысячи долларов штрафа за курение в лифте, порки за изнасилование и смертной казни через повешение за наркотики. Сингапур сейчас на втором месте после Скандинавии по отсутствию коррупции и на первом месте в Азии по чистоте. Прочно получилось. Отступили на шаг - стоит. Налетел азиатский кризис конца 90-х - стоит, даже краска не облетела. Работает! Чудо!

Но работа - работой, а жизнь - жизнью. В средневековой Европе на праздники, в основном церковные, приходилось более ста дней в году. В эти дни никто не должен был трудиться, а нужно было идти в церковь, думать о Боге и радоваться. В Сингапуре сосуществуют четыре крупных религии: буддизм, христианство, мусульманство и индуизм, поэтому праздников здесь хватает на каждый день.

Красное с золотом двухнедельное сумашествие китайского Нового года (традиционные петарды, впрочем, запрещены) сменяется процессиями индийского Тайпусама, когда верующие прокалывают щеки, губы и руки ритуальными крюками и спицами и радостно шествуют в таком виде из храма в храм через весь город. Белые малайские саронги текут к мечетям в Рамадан. Многочисленные христиане встречают Пасху. В майские дни китайцы поминают жизнь Будды с песнопениями в храмах. В это время принято покупать и выпускать птиц из клеток, что символизирует освобождение душ. Правда, говорят, выпущенные на волю птицы возвращаются прямиком в магазин, где их хорошо кормили. Тугой гул барабанов над рекой во время гонок на драконьих лодках, гигантские раскрашенные ароматические палочки китайского Праздника голодных духов, когда специально для умерших душ устраивают театральные представления; музыкальные фестивали, парады и фейерверки Дня независимости - это сингапурское лето, за которым подоспевают разнообразные праздники урожая, хождение по углям во время индуистского Нового года, а там уж рукой подать до Рождества.

Без праздников невозможно было бы счисление времени на экваторе, где солнце круглый год садится полвосьмого и не скажешь: "То было раннею весной, трава едва всходила" - или: "Вечор, ты помнишь, вьюга злилась..." Здесь нет ни весны, ни вьюги, ни листопада, а есть только один застывший июльский полдень, своего рода День сурка, так что можно начинать новую жизнь хоть каждое утро. Забыть о бренном и подумать о высоком. Хотя не всегда разберешь, где там бренное, а где горних ангелов полет. Если спросить сингапурца, что в его городе самого достопримечательного, скорее всего, он ответит: Food. Еда. - Постойте, а как же нетленное?! Как же природные сокровища? Вот, птичьи парки у вас, я слышал, океанариумы. Как же культурное наследие, уютные улочки Чайнатауна и Маленькой Индии? Как же живопись каким-нибудь там маслом, изысканный каллиграфический стиль "дрожащая кисть" или ежегодный фестиваль искусств?! - Он еще подумает и скажет: Food. Еда.

Нам не понять этого сразу. На Западе услаждение слуха музыкой считается одним из самых высокодуховных занятий, тогда как услаждение вкуса порицается как смертный грех. Однако между ними много общего. В отличие от, допустим, мраморной скульптуры, мелодия существует, только пока она звучит, а блюдо - лишь пока его едят. Музыку надо снова и снова исполнять, еду же надо снова и снова готовить и подавать, хорошо и много, здесь и там, везде и в любое время суток, и по общему местному убеждению, она должна быть доступна всем. За три доллара вас накормят, как члена семьи, за пять вы будете править миром.

Под обширными сводами знаменитых сингапурских food courts, столовых дворов с десятками разнообразных кухонь огневые малайские ароматы поддерживаются мощным басовым контрапунктом индийского карри, а основную мелодию симфонии уверенно ведут торговые ряды, представляющие все провинции Поднебесной. На улицах выдают страстное соло тысячи тайских, индонезийских, вьетнамских, европейских ресторанов, но тон, без сомнения, задает местная кухня в стиле перанакан, соединившая остроту малайских и изощренность китайских блюд. (На улицах встречаются Макдональдсы и прочие гамбургеры, но надо обладать львиной отвагой, чтобы вот так в Тулу - и со своим электрическим самоваром.) И наконец, звучное finale, десерт, печенье с ананасовой начинкой весной и лунные пряники осенью; и круглый год снежные горы с реками из кокосового молока, с фруктами и желе в недрах, радужные пирожные из клейкого риса и сладости из арахиса, тайские бисквиты величиной с пятачок, чизкейки десяти сортов и кофе двадцати, сладостное заключительное оркестровое tutti во рту -

- И вдруг тишина. Прибранный столик кафе на деревянной веранде. Солнце клонится к горизонту, море и влажный воздух сияют стеной золотого света, на которой малюют что-то черные кисти пальм. Над прибрежным парком и пляжами быстро смеркается, и на рейде, на занявших весь горизонт танкерах и сухогрузах зажигают электричество. Как будто города стоят на воде. Время от времени огни целого города начинают тихо двигаться, словно из сносит вечерним бризом. Как тут не вспомнить о дальней дороге и о доме?

Оглавление