Рабочая партия и рабочие профсоюзы.

Вместо введения.

Несмотря на то, что указанная в заголовке настоящей статьи проблема в рабочем и в коммунистическом движениях поставлена и решается уже сотню лет, она до сих пор вызывает массу непонятных и часто не имеющих отношения к ее сути, “теоретических” и практических выводов и “рекомендаций”. Это указывает на то, что внутри обозначенной проблемы скрыт не научный, а классовый феномен.

Теория

Коммунизм – экономическое учение. Его суть заключается в утверждении, что исторически необходимо революционное преобразование “формулы”: Д – Т – Д’ (или, равнозначно, Т - Д – Т’) в “формулу”, в которой Д перестает быть, а Т ассоциируется уже не с товаром, а с трудом.

Эта же суть может быть выражена и другими словами: поскольку все метаморфозы капиталистического использования труда вытекают из факта присвоения прибавочной стоимости капиталистом, постольку освобождение рабочего класса заключается в революционном превращении прибавочной стоимости, произведенной трудом, в доход всего общества, распределяемый самим рабочим классом.

Последнее означает, в частности, что все, кто вещает о “социализмах” и “коммунизмах”, но в своей практической деятельности не посягает на “священное” право капиталиста присваивать прибавочную стоимость, тот, вольно или невольно – что, по существу, не имеет значения – является фарисеем, врагом рабочих. Таким же врагом рабочих является и тот, кто выступает за передачу права присвоения прибавочной стоимости от капиталиста к государству, парламенту, президенту, партии или иному собранию лиц или организаций, непосредственно не задействованным в материальном производстве. Простой, но фундаментальный – столь же фундаментальный, как и сама категория прибавочной стоимости, - критерий отличения “наших” от “не наших”, друзей рабочего класса от его врагов. Коммунистов – от лжекоммунистов, социалистов, демократов, либералов и прочих “национал патриотов”.

Кто посягает на прибавочную стоимость капиталиста?

Известно, что все гражданское (капиталистическое) общество живет на пере распределениях всей огосударствленной (изъятой налогами или иными способами у капиталистов) суммы прибавочной стоимости. Это является причиной того, что капиталистическое общество всеми фибрами души каждого своего гражданина и всего общества в целом восстает против сокращения абсолютного размера прибавочной стоимости, изымаемой капиталистами у рабочих.

Вот вам – еще один критерий, отличающий рабочего делегата от депутата оппозиции. Первый – ставит вопрос по существу: “Верни награбленное!”, второй – рассуждает как “справедливо” распределить награбленное между “своими” и “чужими”. Первый – не принадлежит гражданскому обществу, он в нем – изгой, второй – его полноправный гражданин, хотя бы и с “коммунистической начинкой”.

Рабочие же, для ограничения грабежа, создают, следуя, в начале, одному инстинкту, органы классовой самозащиты – тред-юнионы, профсоюзы. Буржуазия – правящий класс гражданского общества – после известного периода ожесточенного (и кровавого) сопротивления становлению профсоюзов, ныне, в большинстве капиталистических стран, напротив, поощряет их создание и функционирование. Это полностью отвечает ее классовому интересу, поскольку в профсоюзе предполагается как существование рынка рабочей силы – с продавцом (профсоюзами) и покупателем (капиталистом), так и существование механизма, отвращающего рабочих от насильственного изменения этого (экономического) базиса грабежа. Механизм рынка рабочей силы предполагает и существование соответствующей ему надстройки: “примирительных процедур”, судов и гарантий поиска “справедливой” доли труда на свободном рынке.

Очевидно, однако, что классовая заинтересованность современной буржуазии в профсоюзах никоим образом не ставит под сомнение необходимость профессиональной формы организации рабочего класса. И использование этой формы для уменьшения эксплуатации и снижения “нормы” грабежа рабочих капиталистами. Другой вопрос – до какой степени профсоюзы принимают “правила игры” на рынке труда. Правила игры, установленные буржуазией. Принимают ли они их так, как они есть, либо, напротив, они идут, по необходимости – в пределах этих правил, но дальше этих правил - вплоть до революционной замены капиталистической прибавочной стоимости общенародным доходом, распределяемым рабочим правительством.

Различные установки профсоюзов на рынке труда являются, по сути, различием двух форм классовой борьбы: той, которая останавливается на половине пути, от той, которая, закрепляясь в профсоюзной форме, по сути преодолевает эту форму - по видимости оставаясь в ней – и идет до конца, до установления диктатуры пролетариата. Эта диалектика профсоюзной работы организаторов, по существу, охватывает и диалектику в деятельности рабочих партий. Но об этом мы скажем ниже. Сейчас же подробнее разберем вопрос: с какими профсоюзами мы имеем место в России.

Традиционные профсоюзы – ВЦСПС, отраслевые, ФНПР, НПГ и другие.

Бесспорно, что, как все партии вышли из КПСС, так и все профсоюзы России вышли из ВЦСПС. Особенностью этого “вышедшего” типа профсоюзов является их идеологическое (по Марксу - мифологическое) представление об общенародной собственности и о равенстве всех работников народного хозяйства в их отношении к этой собственности. Надо сказать, что мифологичность данных представлений о базисных отношениях “развитого социализма” рабочими ощущалась уже тогда, когда подобная мифология стала общепризнанной, официально-государственной. Что и выражалось в их попытках создать “настоящие” профсоюзы. У нас, в СССР, такая попытка делалась в самарской рабочей группе Разлацкого – Исаева (последующая ПДП), чуть раньше то же самое было сделано, и более успешно, в польской “Солидарности” Лехой Валенсой. Интересно отметить, что, и в Польше и в СССР, теоретической основой обеих инициатив был самостоятельно, рабочими осознанный марксизм-ленинизм и попытка “возврата к истокам”. Характерно, что и в том и в другом случаях (и в Польше и в СССР) обе группы обращались “за помощью и поддержкой” к правящим партиям. Результат известен: обе группы оказались объектами государственной репрессии. Что касается СССР, то попытка создания новых профсоюзов, к вящей славе ВЦСПС, в 80-ых годах провалилась. (В Польше же она, как известно, “выродилась в триумф”).

Как бы то ни было, несоответствие профсоюзных организаций СССР и Польши (как и других стран “социалистического содружества”) интересам наемных работников – прежде всего, рабочих - было выявлено еще до “перестройки” и, что важно, - выявлено простыми рабочими.

В 1991 году это, выявленное, несоответствие стало фактом. ВСЦСПС-ые профсоюзы пошли по пути полностью аналогичном пути “общенародного” директората. Разваливаясь по отраслям и по подотраслям, разваливаясь по предприятиям, принимая законы приватизации и рыночного регулирования размера заработанной платы. Разваливаясь и разваливая всю ранее “незыблемую” и “охраняемую” “общенародную собственность”. Мимикрируя и трансформируясь в профсоюзы-невидимки, в “молчащие” и лояльные, буржуазной власти, профсоюзы. Как мы видели, активность “осколков” проявлялась либо в образовании новых, “рыночных” профсоюзов типа НПГ, либо в политике “местоблюстительства”: ничего не делать, но и никого к месту не подпускать. В “свободных” же профсоюзах развивался другой “активизм”: там рыночная философия принималась “на ура”, там Президент Ельцин представлялся героем, смело разрушающем лицемерие, пропитавшее все существование “общенародного” ВЦСПС.

Следует отметить, что раскол профсоюзов по линии образующихся ФНПР, Соцпрофа, НПГ и других “свободных” профсоюзов полностью повторял, с точностью до деталей, раскол в среде российской буржуазии на группировки “демократоа” (новая торговая буржуазия, ориентирующаяся на Запад) и “национал-патриотов” (номенклатурная буржуазия, ориентирующася на отечественный рынок и на “почвеннические” методы построения “великого” отечественного капитала), воюющие до сих пор.

Тенденция же к построения “настоящих” профсоюзов привела к созданию в октябре, того же 1991 года, рабочих профсоюзов “Защита”.

Обрисованная здесь физиономия профсоюзного движения осени 91, весны 92 года таковой же остается и до сих пор. Два блока “буржуазных” профсоюзов, оба – “беспартийных”и политикой “не занимающихся” и один блок пролетарских, рабочих профсоюзов - численно немногочисленных, наталкивающихся, на производстве, на резкое сопротивление как обоих блоков буржуазии, так и обоих блоков “официальных” профсоюзов.

Вопрос о взаимодействии рабочей партии и рабочих профсоюзов (не только “Защиты”), таким образом, неизбежно распадается на определение отношения пролетарской партии к “официальным” профсоюзам и на методы работы этой партии в рабочих профсоюзах.

Рабочая партия и “официальные” профсоюзы.

Сейчас, когда я пишу эти строки, положение в пролетарской, политической сфере – в отношении к официальным профсоюзам – выглядит следующим образом. Полностью определились ОФТ, часть РКРП, практически все мелкие политические группы, работающие в среде рабочего класса. Позиция этой части “совокупной” рабочей партии определено, как резко отрицательное. “Агенты буржуазии” в профсоюзном движении, роль которых заключается в гашении недовольства и протестной активности трудящихся. В РКРП это определено в смягченной 8-ым съездом РКРП резолюции “О профсоюзах”, в аналогичной резолюции 6-ого съезда СРКСС (март 1998 г.), в одноименной резолюции 2-ого съезда РКСМ(б) (октябрь 1998 г.). ОФТ, практически с самого начала своего участия в движении рабочих профсоюзов “ЗАЩИТА” (1995 г.) определило идентичную указанным выше резолюциям позицию и никогда в ней не колебалось. Что касается малых групп – типа самарской МРП и других – их позиция в целом совпадает с вышеуказанной. Что касается РКРП, то здесь положение, несмотря на принятие резолюции “О профсоюзах”, не является полностью определенным. Часть партии продолжает считать – что не так важно – и действовать в соответствии с известным тезисом КПРФ: “Не надо рушить существующие профсоюзы”, а пытаться их использовать для разворачивания пролетарской борьбы. “Сдвигать влево”, критиковать и “толкать влево”. Или : “Какие бы то они не были “желтые”, именно они (ФНПР) выводят миллионные массы на улицы” – еще один довод в пользу “использования” официальных профсоюзов. “Выводить миллионные массы на улицы” – хороший критерий истины в марксисткой партии! Можно успокоить товарищей – после 7 октября 1998 года миллионных толп больше, по нашему мнению, не будет, Рабочие, как мы полагаем, в официальных профсоюзах разобрались раньше, нежели “авангардные” товарищи, желающие вести рабочих.

Партиям, которые желают становиться партиями рабочего класса, или уже объявили себя таковыми, хотелось бы пожелать скорее определяться в профсоюзном движении в России. Пока же рабочие в российской “ЗАЩИТе” различают только КПРФ (Против “ЗАЩИТы!) и тех энтузиастов – без различия партийной принадлежности – которые помогают рабочим строить их профсоюзы и отражать атаки всех, направленные на разгром “ЗАЩИТы”. Необходимо идти во главе авангарда рабочих, а не в хвосте еще не полностью сознающего себя класса.

Рабочая партия и рабочие профсоюзы.

Рабочие профсоюзы – новое явление в политическом спектре России. Больше того, надо четко осознавать, что именно с их рождением связано возрождение профсоюзного движения России – ведь нельзя же считать двуклассовые “профсоюзы”, осколки ВЦСПС профсоюзами в их истинном смысле. Последние не соответствуют конвенции МОТ о профсоюзах, что не так важно, их антирабочая позиция, что более важно, полностью и окончательно проявилась в ходе горбачевской перестройки, в ходе ельцинского переворота и в повседневной борьбе рабочих за элементарные экономические права.

Новое явление требует новых подходов. Каковы же эти новые подходы?

“Приводной ремень от партии к массам”. Против этого ленинского определения возражать было бы невозможно, если бы мы не наблюдали, на практике, отнюдь, не ленинской трактовки этого определения. Между тем, зачастую рассуждают так: “Я член рабочей партии, прихожу в ячейку, например, “ЗАЩИТы” а меня там никто слушать не хочет. Я говорю – ты, ремень, чего не передаешь мои движения рабочим массам?” Грубая аналогия – но она полностью соответствует позиции отдельных членов и даже комитетов рабочей партии. Делят “ЗАЩИТу” на “подчиняющиеся партии” и “не подчиняющиеся партии”. Рассуждают: “Сколько “наших” ячеек “ЗАЩИТы”, а сколько “не наших”?” Дорогие товарищи. Ленинское определение “приводного ремня” предполагает совсем другой стиль работы партии. Он предполагает, что член рабочей партии умеет организовать рабочих в их классовой организации, умеет помочь рабочим использовать их классовую организацию для защиты их классового интереса, пользуется, наконец, авторитетом в рабочей среде, ведет ее, выражает ее интересы. Ильич предполагал именно это, и он видел такие кадры в рядах большевистской партии. Это известные нам Иосиф Сталин, Серго Орджоникидзе, Сергей Киров и другие, входившие “как нож в масло” в любую рабочую среду и умеющие из бесформенной массы рабочих выковывать стальные когорты пролетарского класса. К сожалению, мы часто, в своей среде, замечаем товарищей, предпочитающих козырять книжками различных комитетов, нежели тех, за которыми действительно стоит пара-тройка рабочих комитетов, или комитетов рабочих профсоюзов.

“Профсоюзный электорат”. Хотя подобное явление чаще всего встречается в практике работы КПРФ, она же – более редко – встречается и рядах рабочей партии.