Shout #8 Page 13

Последнее обновление 2.08.99

Глава 4 Прекратите этот шум!

Группа серьёзно восприняла изменение названия. Оно звучало по-новому, современно, возбуждающе. Теперь им оставалось только определить новую концепцию, чтобы найти свой имидж. Накопив достаточно денег, Флетч пожертвовал своей верной бас-гитарой и купил синтезатор. "Нам нравились группы, которые использовали синтезаторы, - говорит Винс - это была музыка, которую мы слушали".

Он отказывался признать, даже когда свеженазванная группа сделала свои первые шаги за пределы репетиционной комнаты, что "мы изменились, чтобы сделать звучание более коммерческим, или потому, что мы думали, что это модно". Среди песен, с которыми Depeche Mode совершили их национальный прорыв, были и те, с которых они начинали с гитарами и всем остальным. "Для нас - говорит Мартин - синтезатор был панк-инструментом, что-то вроде игрушки "сделай сам". Он также согласен с Энди в том, что: "Вам не обязательно быть великим музыкантом, чтобы играть, в этом и был смысл панка. Мы абсолютно ничего не знали о музыке, когда мы начинали". Однако Depeche Mode запаковали свои гитары не только по музыкальным причинам. Выступления становились всё более частыми, и ребята замучались, таская свои гитары и усилители в автобусах и поездах, которые были их единственными видами транспорта.

Единственное что не изменилось, был отказ группы нанять барабанщика. И это, не смотря на ограниченные возможности драм-машины, которая была запрограммирована играть только основные ритмы. "Если бы хороший барабанщик повстречался нам, тогда мы, может быть, подумали бы об этом - говорит Дэйв - но у нас не было выбора. В Бэйзилдоне не было подходящих барабанщиков и, кроме того, им нужен транспорт и, что очень важно, место для репетиций".

Всё больше времени группа проводила на репетициях - тогда ежедневно или 4-5 раз в неделю. Даже дружелюбный викарий не мог помогать им так часто, таким образом, они переместились в гараж Винса.

Это было не лучшей альтернативой. Даже когда все четверо пользовались наушниками, мама Винса жаловалась на шум от клавиш синтезаторов, и, как правило, репетиция завершалась появлением в дверях миссис Кларк и приказом: "Сейчас же прекратите этот шум"!

Первое публичное выступление Depeche Mode состоялось в их старой школе st.Nicholas Comprehensive. Для трёх первоначальных членов группы это было всего лишь "ещё одно представление". Однако, для их обычно очень жизнерадостного вокалиста это было самым страшным моментом его жизни.

Единственным предыдущим опытом публичного пения у Дэйва был Рождественский хор Армии Спасения, когда ему было 8 лет. Теперь, спустя десятилетие, сидя в пустой классной комнате с бледным лицом, он раз за разом повторял: "Я не хочу этого делать, я не хочу этого делать".
Мартин, Винс и Флетч делали всё возможное, чтобы привести его в норму при помощи слов и большого количества алкоголя. После 10 банок пива нервозность Дэйва поубавилась, и после 30 минут изматывающего напряжения быстро трезвеющий певец был на вершине мира. "Это было потрясающе. Давайте сделаем это ещё раз"!

К концу октября 1980, Depeche Mode осели в резиденции Top Alex, клуба Southend, который в то время был единственным хранителем приверженности к большим пьянкам и ритм'н'блюзу.
Снова шоу было довольно нервным, так как группа должна была выйти на сцену перед самой большой и великовозрастной публикой, для которой им когда-либо приходилось выступать. Их волновал вопрос: как они смогут вписаться в клубный репертуар, состоящий из харда, быстрого R&B и небольшого количества поп-классики прошлого и - хотя тогда этого никто не мог сказать - будущего. "Но тогда всё прошло действительно хорошо - говорит Дэйв, - им понравилась наша музыка"!

Завоевав концертную репутацию на локальном уровне, теперь можно было бы попробовать организовать несколько концертов в других районах. Depeche Mode проработали вместе всего 3 месяца, когда смогли оплатить свой первый визит в звукозаписывающую студию, где записали три песни, которые они собирались рассылать по клубам и пабам.

Автором всех трёх песен был Винс. Мартин приносил на репетиции пару своих собственных композиций ("Tora!, Tora! Tora!" и "Big Muff"), но Винс выразил нежелание делить свою монополию на творческое направление группы. Он объяснил это так: "Может потом, когда мы окрепнем, то сможем внести разнообразие, но сейчас нам нужно единство, нам нужен узнаваемый звук".
Это самое единство доминировало на очень примитивной демо-записи, хотя две вещи - "Photographic"; и инструменталка (которую позже Винс представил как тему для английского ТV шоу "The Other Side of the Tracks") - остались в репертуаре и на следующий год.
Depeche Mode всё ещё осваивали возможности своих синтезаторов, пытаясь сделать так, чтобы они перестали звучать как "WAAAUUUUUGH!". Мартин убеждён, что все песни на той плёнке звучали одинаково.

Но силу кассеты отрицать нельзя. В течение недели, отправив первую партию кассет, Depeche Mode получили отклики от агентов двух маленьких, но престижных площадок - the Canning Town Bridgehouse - паба в истерзанной части гниющих портов в восточном Лондоне, а также в старом знакомом клубе Дэйва - Croc's в Rayleigh.

Bridgehouse был одним из старейших лондонских пабов, известный в эру панка как приют для групп, которые иначе не могли втиснуться между огнем и стеной поколения Pistols. В 1978 клуб открыл свой собственный звукозаписывающий лебл Bridgehouse Records, с помощью которого наиболее преданные музыканты получили гарантированную раскрутку.

Но первые выступления Depeche Mode в Bridgehouse были лишь разогревом для потока теперь позабытых групп. Опыт работы перед незаинтересованной публикой был только бесполезен, но для Depeche Mode Croc's был местом демонстрации более приятных выступлений. "Мы нравились местному диджею" - гордо заявляет Дэйв. Диджей быстро предложил Depeche Mode место в Glamour Club, где проходили регулярные субботние вечера электронного диско, и его вера оправдала себя. В начале декабря 1980 субботние вечера стали только стоячей вечеринкой: там не было даже пространства для танцев.

Майкей Крейд (Mikey Craid), басист из Culture Club, также выступавший на этих вечерах, вспоминает: "Возраст групп на субботних вечерах был от 16 до 22 лет и все явно перебарщивали с нарядами и спиртным. Там можно было встретить группы рокабильщиков и скинхедов, возможно группу Новых Романтиков и подражателей Кида Креола (Kid Creole), все в одном месте, это было довольно интересно и достаточно уникально".

Британия менялась, и британский поп менялся вместе с ней. Хотя панк никогда не объединял традиционно воюющие поп кланы. Однако он их несколько успокаивал, показав тех, кого заботил общий враг - прошлое, и общий повод - будущее.

Теперь будущее наступило. Музыка становилась как никогда народной, разделяясь не только культурными границами, но также и субкультурными. И пока панк уходил в историю, ничего не приходило ему на смену. Потребовалось ждать еще 3 года до того, как премьер-министр Маргарет Тэтчер объединила различные молодежные организации против себя. В 1980 Punk и Skinhead, Two-Tone и Mod, New Romantics и Old Fart буквально перемалывались вместе, раскрывая все старые вспышки неприязни к друг другу.

Эти вспышки возникали в Croc's как нигде часто, каждый раз, когда встречались различные группы. Редко субботние вечера проходили абсолютно спокойно, и, по крайней мере, одно выступление Depeche Mode (в ноябре 1980) было отмечено побоищем на автостоянке.

Но было что-то успокаивающее в самих выступлениях группы; что-то не совсем миролюбивое само по себе, но всё же провозглашающее мир. В то время, когда Depeche Mode были на сцене, даже вечные соперничество и вражда забывались. Странно то, что в других городах другие синтезаторные группы говорили о том же феномене. Вокруг Depeche Mode и других аналогичных групп стал разрастаться некий ореол. Вдалеке от культов и культур, такие как Depeche Mode, Soft Cell и Blancmange, были больше чем вторая волна футуризма (как их любят называть некоторые писатели). Они были первой волной восьмидесятых, группы, которые совершат прорыв, не обременённые багажом пост-панка. Это было что-то, что даже Spandau Ballet и Duran Duran не могли заявить.

Всё, что было необходимо на тот момент, был катализатор - что-то или кто-то со способностью почувствовать то, что происходило вокруг и знанием способов, как представить это публике. Сидя в будке, наполненной кассетами, Стиво (Stivo) решил, что он может стать этим катализатором.

Сначала Depeche Mode отвергли приглашение Стиво представить одну из демо-вещей на сборнике новой музыки, над которым он работал. Последнее, что им было нужно, это, что бы кто-то принимал за них решения.

Однако, в то же время, они понимали, что их присутствие на таком релизе сослужит им большую службу, чем все их собственные усилия. Some Bizzare, сам лейбл и его концепция, были противоядием Стиво к распространяющейся болезни общего однообразия. Быть частью этого противоядия было честью для Depeche Mode, от такого они не могли отказаться. А Стиво в свою очередь не имел намерений позволить им это. Хотя он продолжал работать диджеем, зимой 1980 Стиво становился всё более недовольным электронным движением. То, что начиналось как эксклюзивное музыкальное восхитительное общество, превратилось просто в ещё одну поп-прихоть, характеризующуюся не музыкой, а одеждой. Даже публика стала слишком обычной, однообразная кипящая масса, каждый вечер играющая в "следуй за лидером" на танц- площадке.

На своей пластинке Стиво собрал группы, которые не соответствовали общему мнению о футуризме и в то же время каждый по-своему подходили под его собственное - Depeche Mode, Blancmange, Naked Lunch, Jeff, Blah Blah и The Loved One были мало известны за пределами своих городков, но это было не важно. Все имели потенциал, а пара Soft Cell и The The уже заявили о себе. Depeche Mode были если не уникальными, то, по крайней мере, редкостью среди Some Bizzare групп в том, что они не предпринимали попыток переписать рок-историю. Большая часть их репертуара была написана для гитары. Факт, что они смогли перестроить эти песни под их электронный состав, просто свидетельствовал о силе их стремления к цели. Когда Стиво обьявил Depeche Mode о своём намерении назвать свой сборник в честь своей компании - Some Bizarre Album, Винс почти взорвался: "Но мы не причудливая группа"! (Bizarre -причудливая - прим.пер.).

К сожалению, у Depeche Mode не было выбора. Стиво не был единственным, кто интересовался Depeche Mode. Однако он был единственным, чьи планы были больше, чем просто мечты.

Однажды в Croc's, когда Depeche Mode заканчивали свое выступление, к ним подошел Rastafarian, который, как он объяснил, ехал в Лагос и искал подходящую группу, которая помогла бы ему расширить музыкальную сцену Нигерии.

"Но это не должна быть старая группа", - говорил он - "это должно быть что-то футуристическое, что-то, чего нигерийцы никогда не видели".

Пока Depeche Mode скептически слушали, Rastafarian в мельчайших деталях описал, как "заставить нас надеть космические костюмы и играть электронную рэгги-музыку". Группа единогласно ему отказала.

Более серьезное предложение поступило от Антона Джонсона (Anton Johnson), местного предпринимателя, чья империя простиралась от сети супермаркетов до председательского места в клубе Southend United. Его предложение финансировать развитие группы, однако, было сопровождено тем, что группа рассматривала как неприкрытое желание также завладеть ими, "запустить свои пальцы в еще один пирог" - как выразился Винс. Ему так же было отказано.

В то же время их собственные попытки привлечь независимый интерес к своей музыке имел тот же успех, что и предложения, которые они сами отвергли.

Последней каплей стал день, который Дэйв и Винс провели в походе по дюжине лондонских звукозаписывающих компаний с профессиональной кассетой в руках, умаляя, чтобы их прослушали.

"Мы просили, чтобы они прослушали пленку, пока мы ждем в офисе, - вспоминает Дэйв - и конечно, большинство посылало нас на ... Они говорили "Оставьте кассету у нас", и мы отвечали, что не можем, потому что она у нас одна. Тогда мы говорили до свиданья и шли дальше". После 11 отказов подряд, уставшие и опустошенные, они готовы были возвращаться домой.

Но оставался еще один пункт назначения - Rough Trade Records, наиболее успешный из действительно независимых лейблов, которые появились в последние 2-3 года.

Сотрудники Rough Trade Records были горды тем, что видели группы такими, какими они были, а не как принято обычно, какими они могли бы стать или как они войдут в существующую схему. Впервые за весь день Винс и Дэйв были приглашены сесть, пока играла их пленка.

"Им действительно понравилась наша пленка, - вспоминает Дэйв - но они не думали, что мы подойдем для Rough Trade." Это означало, что запоминающийся синти-поп Depeche Mode будет смотреться странно на лейбле, более известном тяжеловесной музой других проектов.

"Однако они думали, что знают того, кому мы понравимся..."

В то время Rough Trade были самым большим партнером Дэниэла Миллера. Они распространяли релизы его лейбла Mute, помогали с необходимой раскруткой и даже предоставляли помещение для работы. И на счастье в тот день Дэниэл Миллер был в офисе.

Пленка была прослушана еще раз, но реакция Миллера была видна еще до того, как он открыл рот. "Он просто посмотрел на нас, - вспоминает Дэйв - и сказал "YEEEUCH", затем он вышел. Мы подумали - вот ублюдок".

Depeche Mode боролись в проигранной борьбе. Отсутствие внимания к их творениям, концепция других людей всегда будет важнее, чем их собственное заявление. И когда местная бэйзилдонская газета встретилась с группой в начале декабря, вышедшая статья забила последний гвоздь в гроб чувства независимости Depeche Mode.

"Потертая роскошь может создать тупиковую ситуацию для Mode!" - кричал заголовок первой газетной публикации Depeche Mode, твердо делая выговор группе за необычные наряды. Все остальные "надушенные, броско одевающиеся футуристические поп-группы не держат свечку за этих четырех бэйзилдонских парней. Они далеко пойдут, если найдется кто-то, кто отведет их к хорошему портному".

"Я привык носить футбольные носки и ковровые тапочки", признался позже Флетч. "Мартин красил в белый цвет половину лица, а Винс выглядел как вьетнамский беженец. Он накладывал грим на лицо, красил волосы в черный цвет и надевал бандану".

Теперь такая потрепанная пантомима не в моде. Как понимал Стиво, если идти в правильном направлении, Depeche Mode могут очень быстро вырваться из локальной рутины, так что Evening Echo почувствовало потенциал, спрятанный внутри группы, если они не сдадутся.

Собственные протесты группы были бесполезны. Они последовали совету журналиста. "Если ты не можешь их побить, ты можешь притвориться их другом" - смеясь, сказал Мартин, направляясь в гримерку, сжимая свою первую кружевную рубашку.

Бойд Райс (Boyd Rice) вспоминает, что когда он в первый раз встретил Винса в лондонском Bridgehouse, тот "выглядел, как Лусилл Болл (Lucille Ball)"

Выступления Depeche Mode в Bridgehouse сильно отличались от остальных их шоу. В Rayleigh и Southend они были известны и имели собственную армию почитателей, которые поддерживали их. В восточном Лондоне этого не было.

Но энтузиазм, с которым Терри Мерфи (Terry Murphy), покровитель Bridgehouse, получил демо-версию Depeche Mode, быстро нашел одобрение у посетителей. И с приближением Рождества Depeche Mode попали в список лучших групп клуба.

Когда Мерфи предложил им возможность поработать на разогреве у Fad Gadget, группа зацепилась за этот шанс. Gadget была известной фигурой и публика была гарантирована, они уже имели за собой своеобразный альбом "Fireside Favorites". И менеджером его был Дэниэл Миллер, человек, который описал Depeche Mode как "YEEEUCH". "Покажем ему, что на самом деле значит "YEEEUCH"", - заявил Винс.

Был ли это проблеск ностальгии, подшучивающий над воспоминаниями Винса, Мартина, Дэйва и Флетча, когда они описывали то шоу: "В тот вечер мы знали, что что-то должно с нами случится"? Или был действительно магический намек в тот холодный декабрьский вечер?

Gadget на самом деле собрал большую аудиторию, и. когда Depeche Mode отыграли свой сэт и заканчивали, как всегда, сильно измененной версией "Mouldy Old Dough", группа почувствовала изменение настроения в зале. Обычно стоящие у сцены и с любопытством смотрящие, люди превратились в танцующую толпу, шум разговоров, звяканье стаканов стихли. И даже Дэниэл Миллер, нетерпеливо стоящий в конце зала и недовольный новой встрече с этими ужасными "YEEEUCH", танцевал рядом со сценой и широко улыбался.

Он налетел на группу, когда они уходили со сцены, и это выглядело так, как будто он никогда не слышал их раньше, откинув свое осуждение в офисе.

За выпивкой Дэниэл объяснил принципы Mute Records. Группы приходили к нему не потому, что хотели быть суперзвездами (Mute не попадал в чарты со времен Silicon Teens), а потому, что они хотели, чтобы к ним относились как к людям. Он повторял фразу, которая отпугнула многих: "Не будет больших денег, гарантий, долгосрочных контрактов". Артисты на Mute просто записывали пластинку, и если им нравилось, как все шло, они записывали следующую.

Однако Дэниэл Миллер теперь был не единственным, кто интересовался Depeche Mode. Связь со Стиво волшебным образом наконец-то заработала, и с наступлением нового 1981 года, покрывшего юг Англии самым толстым слоем снега за последние несколько лет, телефонные линии между Лондоном и и Бэйзилдоном были раскалены.

В срочном порядке Phonogram (дистрибьюторы Some Bizzare Album), CBS и Island послали своих разведчиков, чтобы посмотреть выступление Depeche Mode, затем все они стали предлагать "большие деньги, деньги, о которых вы даже и не мечтали, и все в том же роде, как например, скидки на одежду"!

Но все, что предлагали, были деньги, убеждает Дэйв.

"Внезапно этот стиль музыки вошел в моду и все они были за нас". Компании просто хотели добавить Depeche Mode в свой каталог, продолжал Дэйв. Во время первого Depeche Mode в музыкальной индустрии, им было отказано. Никто не был заинтересован в них. Три месяца спустя "все были заинтересованы и гранды выстроились в очередь, чтобы подписать с нами контракт".

Проявляя больше делового чутья и значительно больше цинизма, чем можно было ожидать в их возрасте, Depeche Mode сидели и слушали бесконечные сказки. Один или два раза их одолевал соблазн поставить свои имена на листах бумаги, которыми помахивали у них перед лицами, получить деньги и убежать.

Но в глубине души, Дэниэл Миллер оставался соблазнительным незнакомцем. Он не давал обещаний, гарантий, но он предлагал нечто более важное, нежели деньги. "Дэниэл пришел еще раз и сказал... он мог бы выпустить пластинку. Если после этого мы не захотим оставаться, мы можем уйти - вспоминает Дэйв. Это было самое честное из того, что мы слышали".

"Люди на его лейбле, такие как Бойд Райс, не работали", - говорил Дэйв. "Он выпускает сингл, даже если он знает, что продаст только тысячу. Он делает это, потому что он ему нравится". Когда Миллер связался с ними в начале года, все как один приняли решение: они присоединятся к Mute.

Не только честность Миллера привлекла их. Было что-то почти отцовское в том, как он говорил, как высмеивал свою неспособность предложить им какое-либо продвижение. Это очаровало Винса, Мартина и Флетча, и это убедило Дэйва. Даже сегодня он - тот член группы, кто описывает Миллера как отца - хотя именно у него его никогда по-настоящему не было.

Миллер отвечал тем же. Он знал, что другие артисты Mute никогда не взорвали ли бы чарты и не ожидал этого. Иначе они бы не делали таких пластинок. Они требовали к себе отношения как к серьезным артистам.

Тем не менее Depeche Mode были детьми, несмотря на их решительность, единство и общий дух с ними нужно было обращаться как с детьми - с заботой, привязанностью и постоянной поддержкой. Миллер не просто взял новую группу на борт своего корабля, он взял на себя всю ответственность, простирающуюся от прозаического (подвозил и на концерты в своем побитом Renault) до возвышенного.

"ОК. Но можем ли мы взглянуть на контракт? Просто посмотреть его?" - нервно спросил Винс, боясь быть неправильно понятым. "Не то, чтобы мы не доверяли Вам... Вы понимаете, наши родители...Э", - добавил он, слегка объясняясь.

Дэниэл выглядел встревоженным: "Контракты?"

"Да. Они у Вас с собой, не так ли?"

"Контракты?" - повторил Дэниэл. Он выглядел искренне озадаченным. - "Какие контракты?"
"Контракты на запись" - теперь смущенным выглядел Винс. Человек владеет компанией и не знает, что такое контракт?!! - "Вы обещаете это, мы обещаем то..."

"Я думал, мы уже все обсудили".

"Да, но..."

"Что ж, если мы пришли к соглашению, то это все, что нам нужно".

Он протянул руку: "это единственная форма контракта, которую я принимаю".

Depeche Mode убрали ручки и пожали руки.

Миллер замечает, что перспектива работы Depeche Mode была пугающей, так как это был вызов и не только на личном уровне.

"Я знал, что Depeche Mode имели большой потенциал, но большим вопросом было, сможет ли такая компания как Mute, протолкнуть их в TOP75. Я не хотел, чтобы они доверялись мне, если я не смогу заставить их осознать свой потенциал с самого начала".

Зарезервированное время в Blackwing Studios, окрещенной Церковь Всех Святых, являющейся одной из самых дорогих студий Лондона - работа над дебютным синглом Depeche Mode началась сразу.

Миллер предложил и группа единогласно согласилась, что "Dreaming Of Me" Винса подойдет для A-side. Созданная без приложения особых усилий, чистое настроение неподдельной синтезаторной поп-музыки, которое проходило через репертуар Depeche Mode, "Dreaming Of Me" имела странное эфирное чувство, некую музыкальную двусмысленность, на которую на Mute делали ставки.

Миллер был прав в своей осторожности. Depeche Mode расценивались как очередная подростковая сенсация, не принимаемая серьезными "электронщиками", которые составляли основную клиентуру Mute. Бойд уже замечал, что он думает, что Дэниэл совершает "большую ошибку", подписывая контракт с группой, и Миллер уважал его мнение, даже если он и не был с ним согласен. "Dreaming Of Me" представлял собой "золотую серединку" между двумя различными аудиториями, шанс составить свое мнение о Depeche Mode для одних, не отталкивая при этом других.

Эта дихотомия нигде не проявлялась так, как когда группа играла в Cabaret Futura Ричарда Стрэйнджа (Richard Srange) в конце февраля 1981. Это был их дебют в центральном Лондоне.

Даже после своего "открытия" музыкальной прессой, Cabaret Futura оставался престижной площадкой, возможно самой престижной в Лондоне. Сам Стрэндж поднимался вверх в оценках критиков со своим альбомом "Phenomenal Rise of Richard Strange" и живым шоу. Любому артисту, приглашенному в Cabaret, была гарантирована новая респектабельность, рожденная художественными претензиями и экспериментальной бравадой. Это было странное место для Depeche Mode, с их определенным недостатком претензионности и артистизма.

Они представили наиболее причудливое выступление на сцене Cabaret.

Невероятная танцевальность их музыки, исходившая из их синтезаторов, полностью отверглась самими музыкантами. Винс, Флетч и Мартин с загримированными лицами стояли как вкопанные за своими инструментами. Публика в Cabaret была крута, но Depeche Mode были еще круче.

Общепринятый имидж синтезаторной группы, созданный Kraftwerk, но превращенный в виртуальное искусство Гэри Ньюмэном (Gary Numan), был абсолютно статичен. Как говорил Дэйв: "отстраненный, одинокий вид и имидж. Поскольку мы играли на синтезаторах, мы должны были отчужденно смотреть на людей и не улыбаться". В тот вечер Depeche Mode страстно отыграли свою роль. Только позже Флетч заметил, что это было вовсе не игра: "Мы просто еще не научились двигаться"!

То же было и с "Dreaming Of Me". Сингл был выпущен в феврале 1981 с тем же осторожным восторгом, которым обычно сопровождались релизы Mute. Но после того, как только пара диск-жокеев - Peter Powell и Richard Skinner, с BBC Radio One - заинтересовались им, мечта группы о попадании в чарты хотя бы на низших позициях исчезала с каждой проходящей неделей.

Затем, в последний день марта, каждый из членов группы по очереди был разбужен бешенным телефонным звонком Дэниэла. Он даже не мог говорить, он так смеялся, и когда он наконец-то выпалил свою новость, поведение группы стало таким же бессвязным, как и у него. Он сделал это! И всего за два месяца!

"Dreaming Of Me" достиг 57 строчки. И хотя его жизнь в чарте была не более впечатлительна, чем его позиция в нем (всего 4 недели), это доказало обоим, и Depeche Mode, и Дэниэлу Миллеру, что их отношения построены на твердой почве.

"Если вы можете поднять пластинку так высоко, - гордо заявлял Миллер - вы можете поднять ее куда угодно. Если только, конечно, песня достаточно хороша".

© 1999 Перевод с англ. Dany. Под редакцией Alex Davie.

Мы обязательно продолжим публикацию этой замечательной книги в следующих номерах нашего журнала. Следите за рекламой!

[ Содержание | Предыдущая страница | Следующая страница ]

[ Shout! Home | О журнале | Выпуски | Сотрудничество | Как приобрести | Проекты | Персоналии ]

Права на использование текстовых материалов, фотографий, логотипов, рисунков и пр. (за исключением тех, которые произведены Редакцией Shout!) принадлежат другим персоналиям/компаниям.Любое использование выше перечисленного, кроме как в личных и некоммерческих целях, запрещено соответствующими правами владельцев. При цитировании или ином использовании материалов, переведенных на русский язык, ссылка на Shout! обязательна. Полное или частичное воспроизведение или размножение каким бы то ни было способом материалов, произведенных Редакцией Shout!, допускается только в некоммерческих целях.

Внимание: Эта версия является бета-релизом и нуждается в дальнейшей отладке. Мы с большим удовольствием примем все ваши замечания и предложения. Пожалуйста, шлите их по адресу shout!@usa.net.

© 1999 Shout! Все права защищены. Автор страницы: Alex Davie. (Версия от 2.08.99).

Лучше смотрится в разрешении 1024х768.

Место для этой страницы предоставлено Geocities Сделай свой сайт здесь!