Кипрские сны.

Йога – есть прекращение спонтанных флуктуаций ума.

Не смотря на 6 часов утра, единственный международный аэропорт Израиля "Бен Гурион" оживлён и многолюден. Он живёт своей жизнью в своём времени. После 11 сентября перед прилавками регистрации установили здоровенные машины просмотра, но проходят их не все. Как будто бы только пассажиры "Эль Аль". Остальных по-прежнему допрашивают молодые люди: "Откуда вы? Кто паковал багаж? Не оставляли ли вы его без присмотра? Сколько лет вы живёте в Израиле? Если вы у кого-то взяли какой-то свёрток, то это может быть опасно…"

Кончается нелепость наклеиванием бумажечек на багаж и пожеланием приятного полёта.

Меня этот фарс раздражает. Как-то я даже бросил: "Американцы уже доказали, что такие разговоры бессмысленны".

Зря, конечно, что они могли ответить – проверяющий молодой человек лишь пожал плечами: именно за это он получает свои деньги, не уверен, что очень большие.

В другой раз я спросил: "Почему все не проходят просвечивание?"

-Нет денег, - прозвучал честный ответ.

-Вот уроды, - подумал я, - экономят, пока, не дай Бог, что-нибудь не случится, - кроме того, что и араб может проскочить, но и не арабы могут захотеть рвануть – мало ли в мире безумных.

Борт самолёта кипрской авиалинии. Полна коробочка. Сзади три молодые женщины говорят по-русски: какая-то туристская группа.

Считанные минуты полёта и уже посадка. Одна из девиц за спиной: "Даже пописать не успели".

Очередь на паспортный контроль. Везде одно и тоже, хорошо, если уложусь в час.

На выходе из таможни висит большой плакат: "Русский коммерческий банк Кипра. Добро пожаловать".

-До Элия Лачи вы можете добраться только на такси, и это будет вам стоить не меньше 110 долларов, - передал мне карту Кипра служащий справочной.

Хорошо, что я решил перепроверить в другой справочной, после прохода таможенного контроля – ввоз больше 1000 долларов США следует декларировать - где посоветовали добираться на перекладных. Таким образом, я потерял часа два, зато сэкономил долларов 60. Могло быть еще дешевле, но по-воскресеньям практически всё не работает, включая дешёвые мини-автобусы из городка Пафос до места проживания - деревни Лачи.

В небольшом, стареньком автобусе звучали ласкающие слух греческие песни. Я сидел рядом с пожилой, приятной женщиной, которая и помогла мне найти этот маршрут, чтобы добраться из Ларнаки в Лимасоль.

-Вы первый раз на Кипре? – спросила радушная женщина на очень приличном английском – выучила у правящих здесь до 1960 года англичан.

-Да.

-Приедете еще раз - кто попал сюда хотя бы один раз - обязательно вернётся. У нас очень хорошие люди, очень отзывчивые и приветливые, всегда помогут. Откуда вы?

-Из Израиля.

-Очень хорошо,- искренне обрадовалась она; так мне показалось или хотелось верить.

Городки и деревушки, через которые мы проезжали, были почти пусты. Проезжаемая часть Кипра – выглядела малонаселённой, малоэтажной провинцией, довольно чистенькой, за исключением нескольких грязноватых мест. Растительность сероватая, запылённая, выгоревшая, поля желтые, так как по-средезимноморскому обычаю дожди идут только зимой.

Водители мини-автобусов полные, иные пузатые мужики 40+, не очень опрятные, курящие, в том числе на рабочих местах и в конторах под объявлениями запрещающими делать это. Дежурные по конторам сидят за прилавками перед 3-4 телефонами и переговорным устройством, которые всё время звонят, требуя мгновенных ответов. Потому всё время сняты почти все трубки, диспетчер отвечает в них, да еще успевает что-то сказать в переговорное устройство и записывать в журнале.

Группа из Москвы опоздала на полусуток: вместо 12 дня прилетели в 3 часа ночи: без всяких объяснений аэрофлот отложил полёт. Первая тренировка вместо 7 утра была в 5 часов вечера на теннисной площадке возле голубятни; к голубям подселены еще какие-то птицы, включая петуха, встречающего каждый день песней. Пернатое соседство порождало смрад и кучу мух.

На собрании группы в зале возле дежурной по гостинице встретил старую знакомую врача-иглоукалывателя Зою. Она еще больше разжирела, грудь и раньше не маленькая, достигла таких размеров, что уже вызывала не зависть, но жалость. Размеры не мешали Зое чувствовать себя совершенно раскованной и манерно-кокетливой с одной стороны и одновременно – вдруг всё-таки мешали - вроде бы застенчивой и дёрганной.

-Приходи в гости, у меня есть замечательные китайские чаи, - тараторила Зоя.

-А где твой муж? – вспомнил я худенького, невысокого молодого человека, с которым они были год назад на подобном сборище в Крыму.

-Витя почти всё лето провёл по разным семинарам и ритритам, просто устал и не захотел на Кипр ехать.

-Хорошо всё-таки устроились некоторые жители современной России, - подумал я.

Кипр - страна дорогая. Кроме того, что за 100 американских долларов дают в хороших местах 49 кипрских фунтов, в плохих - 46, всё совсем не дёшево, мягко говоря.

Мы ехали в автобусе, пока он не сломался. С двумя девушками я вышел возле этой части. Молодой, широколицый, улыбающийся ефрейтор спросил: "Это не ты взял нашу плащ-палатку, на тебе такая же?"

-Как я мог? Я только что приехал? – тревога расплылась по груди. Я почувствовал её с первого дня на Кипре.

Вечером, под самый конец тренировки пришёл Виш и вдруг в сгущающихся сумерках начал показывать как надо. На этом семинаре он только чуть крутился возле площадки, на которой Бел проводил занятия, очень редко обходя и поправляя. Вчера я видел, как он сидел в тени возле супермаркета и ел мороженное. "Вот тебя яма и ниями," - подумал я, корячась в асане.

В быстро сгустившихся сумерках Виш блистал перед нами своей техникой. Он - один из самых счастливых людей - делает всё, как ему хочется.

В группе есть "русскоговорящая", надеюсь, даже уверен, не еврейская, семья из Германии; 16 лет назад они покинули Ленинград и с тех пор живут на немецком острове в Балтийском море. Невысокий, бородатый, светлый мужчина лет 45, его жена – примерно такого же возраста и роста со следами ожога на лице и двое детей: мальчиком лет 15-16 и девочка лет 14, на первый взгляд. Оказалось, что девочке уже 18 лет, она окончила школу в США и сейчас ищет возможность получить деньги для обучения в Америке, так как в Германии высшее образование получать не хочет. По-русски дети говорят с ярко выраженным немецким акцентом, а между собой по-немецки. После вечерней тренировки мужчина сказал дочке: "Слушай дядю Андрея и тренируйся". Разумеется, Виш ответил: "Прежде всего, я не дядя". Тяжело стареть нарциссам. А не нарциссам легко?

Первые дни на Кипре я спал плохо, но много: часто просыпался среди ночи, по-утрам чувствовал себя "помятым". По всему телу выскочили красные прыщики, которые сильно чесались. Сначала я подумал, что меня кто-то кусает, но потом понял, что это аллергия, на что только?

Никогда у меня не было таких проблем со сном.

Круглолицый, симпатичный, улыбающийся ефрейтор Серёжа приподнялся на локтях на кровати: "Три мои брата живут в Казани. Я им пишу: "Когда приедете на историческую Родину?" Они пока не хотят. Да и хорошо им сейчас стало: все занимаются бизнесом, и бизнес пошёл".

-Что вы собираетесь делать после армии? - неожиданно я замечаю, что понравившаяся мне девушка Света сидит на кровати Серёжи.

-Что происходит с моим сном? – еще более нарастает волнение.

-Я тут ответственный за всё, - обнимает Серёжа девушку.

Я отхожу на шаг назад, заглядываю за перегородку. "Ой!" - испуганно вскрикивают две девушки, чьи головы торчат из-под солдатских одеял рядом с головами совсем молодых солдат.

-Места у нас загадочные, - говорит Серёжа, - особенно в той в стороне.

Неожиданно приближается угрожающий стук подков. Туман рассеивается. Мимо проходит солдат в шинели и фуражке времён первой мировой войны.

-Он мистический погиб, - произносит Серёжа, и еще не успели снять подковы.

Вчера по мобильному я получил сообщение о гибели солдата в Газе. Мой сын служит в одном из спецподразделений, и всё время участвует в операциях. Я знаю, что их район Шхем, разговаривал по телефону с женой, дома всё в порядке.

Почему такое беспокойство? Мимо меня проходит офицер с усиками в обнимку со второй девушкой - подружкой Светы. Я знаю, что офицер - отец погибшего солдата.

Противно кричит петух - хозяин гостиницы любитель птиц и держит что-то типа голубятни, где полно всяких пернатых, среди которых живёт и не дающий спать петух.

-Её голые груди вызывают не возбуждение, но сострадание, если, конечно, мужчина не педофил, - разглядываю я фотографа Виша, когда они возле бассейна заняты очередной съёмкой новой йоговской последовательности, которую показывает Виш.

У меня болит спина, я считаю, сколько осталось тренировок. Это уже 7-я - половина. Осталось две тренировки до следующей еды. Спина болит, тянет плечи, нарастает усталость. Как-то в Крыму Виш удивился: "кто-то знает, что сегодня 11-я тренировка". Значит, я не один, если не все, то очень многие считают дни. Со спиной происходит нечто очень противное; не получается даже то, что делал в первые дни. Я всё равно приеду в следующий раз. "Есть сила. Есть воля, но нет силы воли," – произносит Бел. Раньше он говорил иначе: "Есть сила, есть воля – вместе они образуют силу воли". Как болят руки, дрожат ноги, тянет спину. Сколько осталось до конца тренировки? Я знаю, что всё равно приеду и в следующий раз. Выдержу. "Ноги стоят крепко. Хорошо," – говорит Бел.

-Уж если мы пришли на эту планету, то она не для совершенных, а чему-то поучиться. Взрослая, жесткая практика, чтобы приставить голову к телу, тело к голове и прекратить спонтанные флуктуации сознания, как написал за 200 лет до нашей эры Патанджали. Йога - это прекращение суеты сознания, очищение его от мусора, - любит делиться мудростью с тренирующимися Виш.

Георгий, Валерий, Зоя, Зина и я обычно приходим раньше всех. Они занимают места в первом ряду, а я в - тени. "Как говорит Иенгар самое трудное в йоге – это расстелить коврик," – выполняю я именно это действие, все смеются.

Возле бассейна под финиковыми пальмами ходит Виш, подбирает упавшие, незрелые плоды, кладёт их в рот, жуёт и сплёвывает.

-Они еще не зрелые, - отрываюсь я от карманного компьютера.

-Может, они вообще здесь не вызревают, или это дикая пальма.

-Похожа на нормальную, - меняю я сторону лотоса, потому что затекли ноги.

-В Израиле я познакомился с девушкой по имени Эланит – её семья откуда-то из Латинской Америки. Они живут возле Галилейского моря и у них свои плантации финиковых пальм, - продолжает Виш жевать паданец, - таких фиников я до того не пробовал. Правда с семьёй произошло много несчастий. Старший брат погиб на одной из войн, второй - в автокатастрофе, отец умер от инфаркта. Эланит одна осталась с матерью.

-Типичный израильский сюжет, - трясу я головой.

-Что невозможно справиться с арабцами – спецы они в этом деле? – отбрасывает Виш косточку.

-Дело не в арабах, евреи вызвали всё это, - не хочу я обсуждать с ним эту тему.

Виш чувствует моё нежелание, тем более приходит его фотограф – очень коротко остриженная блондинка неопределённого возраста и плохо определённого пола: возле бассейна она ходит, обнажив грудь, хотя, если честно, прикрывать ей совсем немного, почти нечего.

Виш делает связки асан, а фотограф его снимает.

В теньке навеса кайфуют старик и старуха. Груди пожилой дамы висят вниз солидными конусами.

Утром, пока не встанет солнце, прохладно. Я продолжаю появляться на площадке одним из первых, чтобы занять наиболее удобное место - сохраняющее тень, когда встанет солнце. Тьма мух налетает вместе с первыми лучами светила. Георгий - всегда небритый, широколицый, кривоногий. "Как спится?" - приветствует он меня.

Я вспоминаю мой сон про солдат, вдруг думаю, что уже видел его раньше и пожимаю плечами.

-А меня сегодня кошмары замучили: как будто бы всю кровь выпили вампиры. Проснулся весь опухший и покусанный какими-то москитами.

-В эпоху застоя 3 процента занимались в привилегированных секциях, а остальные гнили, - желчно, резко, мельтеша по площадке, бросал слова куда-то в пустоту жилистый мужчина 40-45 лет – Валерий, - Моему отцу 75 лет, 40 лет прослужил в армии, то есть ни дня, ни ночи, но он никогда не обжирался и не опивался, потому-то до сих пор на девушек заглядывается.

-Не надо демократии, в России она ни к чему хорошему не приводит: вы - руководители, вы и решайте, - говорит седой, тупоносый немолодой мужчина, не исключено, в прошлом партийный бос - Иван. Решается вопрос, где тренироваться. На теннисной площадке возле голубятни, где полно мух и смердит птичьим помётом или - рядом с шумной, воняющей выхлопными газами дорогой, за которой к тому же на берегу строят марину – причал для яхт.

-Мы на Кипре, - бросаю я.

-Не меняет дела, - улыбается Иван, - самый худший стиль руководства – это демократический.

-Похоже, вы правы, во всяком случае в определённых условиях – это почти приговор, - соглашаюсь я.

-Ты пойдёшь после тренировки набивать брюхо, - ходит по площадке перед тренировкой Валерий, - пошли лучше сразу же в сауну, - зовёт он Георгия.

-Если я не поем, у меня болит голова.

-Тебе, Георгий, жить. Каждый сам себе пишет характеристику, - ни на минуту не останавливается Валерий. Георгий весело смеётся: "Ты бы сказал, что такой перл выдашь, я бы тетрадку взял записать".

Георгий: "В 90-е я учился на управленческом факультете в Университете Куинс в Нью-Йорке. Не самый престижный, так себе, городской. Подрабатывал на Манхеттене таксистом. Устроил там несколько аварий. После одной чуть не на два часа перекрыли центральную авеню. И страховые кампании каждый раз посылали меня к психологам. Всё попадались такие весёленькие русскоговорящие старички. Пробовали меня лечить по-разному, в том числе и гипнозом. Я делал вид, что сплю, впал в глубокий транс. Один раз зашла в кабинет молоденькая медсестра, и мы вместе разом с гипнотизёром повернули головы в её сторону. Были и другие конфликты. Помню, привёз негра в Гарлем, а он отказался платить. Да тут еще двое выскочили. Содрал с него костюм - опять полиция".

-Ты возил в Гарлем? - удивился продолжающий движение по площадке туда-сюда Валерий.

-В Нью-Йорке есть такая фишка. Ловит машину черный, как ночь негр, да со всеми их прибамбасами на башке. Все 1000 таксистов проскакивают мимо. Метрах в 100 их всех ловит полицейский. Первый раз - штраф 300 баксов. На второй раз – полтора куска и отнимают лайсенс. Даже, если стоишь на светофоре, и кто-то успевает вскочить в машину, то всё равно обязан его везти. Если только сможешь доказать, что на скорости 80 миль именно в тот момент посмотрел в другую сторону... Работал я с 5 вечера до 5 утра, а занятия - с 9 утра. На лекциях спал, иной раз падал со скамеек. Один из профессоров обиделся: "Никогда не думал, что мои лекции такие скучные и такие усыпляющие".

Бел разошёлся: одна связка асан труднее другой. "Настоящий садист никогда не сделает больно мазохисту, – говорит он, - горка, она же собака мордой вверх. Собака мордой вниз. Архачандрасана. Горка. Наклонный упор. Архачандрасана. Архачандрасана. Я думаю, что Архачандрасана станет для вас именем нарицательным".

Я иду по Москве с моим знакомым-саброй. Всё совершенно незнакомо, но я знаю, что это - Москва. Неожиданно сверху, с какой-то кучи непонятно чего меня окликает мой троюродный брат - только он намного выше, чем обычно и мало похож на него, но я знаю, что это мой брат.

-Ты же в Германии? – не удивляюсь я.

-Ай, - машет он рукой, прыгает вниз, обнимает меня, - бизнес замучил, а по-правде, я приехал сюда лечить триппер - здесь это намного дешевле. Мы ведь всё время случайно встречаемся, помнишь, как тогда в московской синагоге на Пурим.

Я просыпаюсь с каким-то неприятным чувством, вспоминаю сон про вампиров Георгия и думаю: «Не влияет ли на меня жидкий китайский женьшень?» - каждое утро я выпиваю по пузырьку. Мне кажется, что он меня возбуждает.

Виш и фотограф снимают новую последовательность асан возле бассейна. Я делаю вид, что не смотрю на грудки фотографа, но взгляд сам собой так и липнет. Зачем она сняла бюстгальтер? Демонстрирует всем своим недоразвитые прелести. Но всё равно…

Осталось три тренировки. "Я развалюсь на первой же асане: у меня болят все суставы," - говорит Георгий.

-Потому-то мы пьём каждый вечер. Здесь очень приличное вино, - мечется Валерий.

Георгий: "Каждое утро в Москве я полтора часа делаю сок из моркови, свеклы и яблока, потом занимаюсь йогой".

Виш любил приходить к концу тренировок. В тот раз он опять заговорил о дыхании: "Тогда вы втягиваете эту штуку..."

-Что такое штука? - перебила его молодая, пышная блондинка.

-Не знаю. Штука - это штука.

-Что значит "штука"? - не унималась всё та же блондинка.

-Если я скажу: "энергия" вам это понятно? Что такое энергия?

-Способность совершать работу, - бросил кто-то из мужчин.

-Потенциальная и кинетическая, - добавил другой...

-Ну, да, - забегал в своей обычной манере перед сидящими и слушающими его Виш, - кинетическая и потенциальная. Прана, чи, ки вас больше устраивают? Это! Китаец под 70, - он оттянул наружные уголки глаз, сделав их узенькими, - я не могу сказать, ни где он работает, ни как его имя, потому что этот человек всю жизнь участвовал в очень деликатных проектах компетентных организаций и сейчас активен, так вот, он мне сказал: "Я не знаю, о чём идёт речь. Не существует современных способов прямой записи, можно зарегистрировать лишь его воздействия, но оно существует и потому лучше всего называть его: "Это".

Зина - высокая брюнетка, плоская, с почти мужской фигурой. Мы обратили внимание друг на друга с первой минуты: было в её лице, движениях, голосе, что-то притягивающее меня. Зина тоже всегда загадочно улыбалась в мою сторону.

После вечерней тренировки, в сгущающихся сумерках я стоял в группе возле Виша, который как обычно отвечал на вопросы. Подошла Зина: "Как ваши дела?"

-Ничего.

-Что вы вкладываете в это?

-Вы правы, как нас сейчас еще раз убеждал Виш, мы все говорим на разных языках, или не совсем похожих.

-Надо написать транслятор, - проговорила Зина.

-Вот этого-то большинство не хочет, так как считает, что именно их язык настоящий и правильный. Кстати, вы программист?

-Не только. Я закончила технический вуз, занималась теорией вероятности, потом получила экономическое образование. Интересно, а чем вы занимаетесь?"

-Он уже всем поставил диагнозы, - повисла на сетке площадки Зоя, которая продолжала кривляться при любой возможности.

-Только половине, а остальной - за наличные. В общем, я кормлюсь при психиатрии.

-Вы официальный психиатр?

-Дипломированный даже.

-Вы ставите диагнозы?

-Нет выбора. Без этого – просто… малпрактис по-английски, нарушение законов поднебесной. Таблетки без диагноза давать нельзя – можно срок схлопотать.

-Вы используете глубинные психотехники, чакры, энергетические понятия?

-Всё это не входит в набор официальной психиатрии. Я интересуюсь подобными вещами, но не представляю себе, как это можно использовать для диагностики.

-Значит вы не полностью ортодоксальный психиатр, если хотя бы интересуетесь.

-На три пятых. А чем вы занимаетесь?

Зина улыбнулась: "Я открыла чайную в Челябинске".

-Зелёный чай, сидят на полу, маленькие столики. Вы можете на этом зарабатывать?

-Еще нет: я получаю деньги за сдачу в наём некоторых помещений. С чайной должно пойти; надо попасть в энергетический поток. Я начала работать с просмотром. Мне нравится Гроф: те матрицы, которые закладываются в процессе родов, потом проигрываются в течение жизни. Если не работать на глубинных, энергетических уровнях, то, как можно помочь?

-Как вы дошли до жизни такой? – стало совсем темно; мы остановились возле центральной дорожки гостиничного комплекса.

- Лет десять назад мы организовали большое шоу, в котором был и показ мод. Мы обратили внимание, как тяжело изменить стереотипы девочек-манекенщиц. Они приходили с таким грузом стереотипов из дома, что было трудно хоть что-нибудь изменить. Учишь, учишь, показываешь, вроде бы начала, а потом всё по-новой, как будто бы ничему и не учили. Те представления, которые они вынесли из дому, перечёркивали всю новую информацию. Начали думать, искать разбираться, ездить на семинары, читать книжки… Человек должен пережить, переработать на глубинных энергетических уровнях. Снять эти зажимы. Без этого как возможно.

-Сколько лет вы в йоге? – спросил я.

-С середины 90-х. Сейчас нас тренирует Зоя…

-Ну, и ну, если Зоя тренирует, - подумал я.

-Вы познакомились с ней?

-В Крыму в прошлом году. Она была там…

-Да, с ней ездил Виктор, - ввернула Зина.

-Опа, она не сказала: "муж", - подумал я.

Георгий и Валерий продолжали пить вино каждый день. "Самое дешевое кипрское вино лучше нашего, - как, всегда мельтеша перед тренировкой, проговаривал в сторону Валерий. Перед последней тренировкой они перестарались – вечером настолько приложились к бутылкам, что назавтра смогли сделать лишь шавасану – позу трупа.

Тоже после вечерней тренировки мы разговорились с немолодой парой - седовато-лысеватым блондином с задранным носом Иваном, который как-то говорил про демократию в России и его женой – тихой, задумчивой женщиной Надеждой.

-Приходите к нам попить чай, - пригласил меня Иван.

Приятно прохладный вечер. Мы сидим на верандочке их номера, пьём чай и болтаем обо всём.

-Мы ходили вчера на местный праздник – что-то типа дня туриста. Местные танцы, песни, а потом бесплатное угощение – заставлены целые столы: салаты, мясо, вино, бери, сколько хочешь, - разливал Иван кипяток по стаканам, - и люди приветливые, улыбчивые.

-Я предпочитаю, чтобы мне не искренне улыбались, чем искренне смотрели волком, - произнесла тихим, чуть монотонным голосом жена Ивана Надежда.

-Этим отличается Россия: первое, что бросается в глаза – сумрачные, безрадостные лица, - поставил Иван чайник.

-Хмуровато в Москве,- согласилась заглянувшая на огонёк их соседка – блондинка лет 45 - Ольга, с которой я познакомился в Крыму.

-Зато здесь нас мухи зажрали, - сказал я.

-А в Крыму – гусеницы всё пожрали. Во время тренировок было даже слышно, как грустят их челюсти, - произнесла Ольга.

Вы думаете, будет у вас мир? – обратился ко мне Иван

-По-моему, ни за что, если в самое ближайшее время не приедет мессия, по-христиански, второе пришествие, а по-еврейски - машиях. С одной стороны, очень несовместимые интересы. С другой, идёт Третья Мировая Война, Израиль – один из её фронтов. В чем-то, не исключено, один из главных. Хотя многие с этим не согласны, а другие не хотят ничего об этом слышать. Война цивилизаций. С некоторых пор я стал иначе рассматривать даже советскую войну в Афганистане. Ну, в начале была советская агрессия, понятно, но как только вступили в игру исламские силы, прежде всего, Саудовская Аравия, война приобрела смысл войны цивилизаций, может быть, она-то и открыла Третью Мировую Войну.

-Интересно, - покачал головой Иван, - можно их победить?

-Без сомнения, если захотят. Самое главное, политическая воля. Есть воля – есть путь. Скажите, что это за идея Путина о приёме России в организацию мусульманских государств?

-По-моему, просто так, политическая игра. Никто к этому серьёзно не относится.

-Кто знает? В России уже почти 20% мусульман.

-Много, конечно, но это не те, не такие как у вас мусульмане. С ними можно договориться. Какие-нибудь там казахи, сидят себе в юртах, ислам для них некое культурное, приобщение к цивилизации, - сказал Иван.

-Мусульманин, как любой другой человек может быть любым, речь не об этом. Но объединение мусульман, исламское общество всегда несёт в себе – заряд джихада – священной войны. Идея всемирного халифата никуда не делась. Война началась 1300 лет тому назад. Просто последние лет 200 христиане преуспели, фантастически развились, остановили натиск ислама. Сейчас идёт новое исламское нашествие. Оно осуществляется иначе, чем 500 лет назад, но от этого не менее, а более опасно. Сейчас арабы рожают как в Средние века, а дети умирают, как в ХХ веке. Это – биологическая агрессия. С другой стороны, мне нравится, что в одном из определений жизни включено понятие "экспансии". То есть, это нормальное состояние. Просто следует с ними бороться. По-поводу, ваших мусульман: приедут эмиссары из Саудовской Аравии, привезут учителей, бабки и всё будет хорошо. Может правда, Россию хотят сделать мусульманской?

-Есть версия, что ислам больше соответствует русской сущности, - кивнул Иван.

-Вот, вот. 100 лет назад ходили в церковь, потом большевики заставили посещать партсобрания, сейчас – опять пошли в церковь, но, если надо, то перестроят церкви в мечети и пойдут делать намаз. Партия сказала: "надо".

-Комсомол ответил: "Есть", - улыбнулся Иван, - не думаю, всё-таки, что сейчас это возможно. Уж слишком сильна христианская традиция в русском народе. С другой стороны, разве христиане не развязывали священных войн? А инквизиция, а охота за ведьмами?

-Конечно, было всё, но, по-моему, это противоречит христианству. Европа христианской так и не стала, может быть частично становится только сейчас, когда выросла сильная тенденция к язычеству, в виде нацизма и коммунизма. Крестовые походы, инквизиция, процессы ведьм и прочие прелести средневековья - это как бы – отклонение. Исходно, в христианстве – ударили по правой щеке подставь – левую. Исходно в исламе - джихад. Ислам возник, как религия завоевания, создание всемирного халифата. Опять же, я пытаюсь не вкладывать в это оценочных характеристик – это свойство жизни. Но мир ислама, для меня лично, неприемлем. Мир Запада страдает от многих болезней…

-Не окажутся ли они смертельными, - вставил Иван.

-Не исключено, но мне лично будет очень жаль, так как в этот мире есть много поразительного. При всех его недостатках именно он больше всего подходит для жизни. Могли ли вы думать 10 лет тому назад, что вот так вот будете сидеть на Кипре в перерыве между йоговскими тренировками с израильтянином…

-Даже 5 лет назад представить себе не смогла бы, - сказала Надежда, - я тоже очень довольна происходящим.

-А это и есть Запад, против которого объявлена исламом война и 11 сентября – один из её эпизодов.

-Мне нравится индийская система каст, - сказал Иван, - каждый занимает своё место в обществе. Демократия порождает очень много плохого. Об этом и говорят все эти арабские и мусульманские шейхи. Мы тоже это видим. Не все народы способны на демократическое правление. Не все народы способны преуспевать. Я в этом уверен.

-Вы помните убитую депутата Думы Галину Васильевну Старовойтову?

-Конечно.

-Мощная была женщина. Мне посчастливилось встретиться с ней пару раз, чему я очень доволен. Потому, где-то ближе к середине 90-х я прочитал интервью с ней. Она сказала, что выступает за конституционную монархию. Сейчас, после 15 лет жизни в Израиле, я тоже считаю, что это менее плохо. Только не парламентская республика.

-Не знаю как Израилю, но России демократия точно не подходит. Эффективное руководство не может быть демократическим. Хороший пример этого - армия.

Жаркие дни сменялись прохладными вечерами. Кипрская природа неумолимо каталась в осень.

За всё время была только одна общая экскурсия: один из организаторов – высокий, полноватый человек лет 30 говаривал: "Социальность мешает. Когда кончатся тренировки, тогда и поедем на экскурсию".

Из всей группы лишь 24 человека поехали в горный монастырь.

Везде русские. Русские девушки продают сувениры и прочее барахло в самых разных местах, официанты в ресторанах, служащие в банках и конторах.

Экскурсовод – толстый, бородатый, с косичкой мужик по имени Фёдор. Почти пустынный серпантин в лесу. Запах хвои. Тишина. Возле монастыря было прохладно. Покапал небольшой дождик.

Сухощавый блондин лет 30 рассказывал высокой шатенке: "Я уже больше 5 лет живу в Бразилии. Приехал на пару недель и застрял. Я хотел бы жить в России, а в Бразилию ездить в отпуск, но получается иначе. Там у меня есть работа – я массажист, хорошо зарабатываю. В Бразилии всё время карнавал, все и везде танцуют. Бразильцы мне очень нравятся, в отличие от аргентинцев. Аргентинцы – сами тупые, но высокомерные, опасные, противные. Спрашивает у меня один: знаю ли я что такое приёмник, и как он работает. Как крутить ручки. Я сначала обалдел, не знал что ответить".

Грустная радость окончания, или радостная грусть, или радость грусти. Так кончались кипрские сны.

Последний вечер после экскурсии в монастырь в горах я просидел в рыбном ресторане на берегу моря. Летнее помещение ресторана - павильон, поставленный метрах в 50 от воды. Плеск волн. Ветерок. Нега. Тишина. Негромкий разговор немногочисленных посетителей. Официантка из России.

-Вся эта улица – одни рестораны, - сказал Иван.

-Если не закрываются, значит, бизнес идёт, - посмотрел я на огоньки соседнего ресторанчика.

Болтали в основном Иван и я. Надежда – тихая, за много часов нашего сидения произнесла не больше 10 фраз. Говорит тихим голоском, который иной раз и понять трудно. Но улыбчивая. Если слова запрятаны где-то далеко-далеко, то за улыбкой в карман не лезет.

Мы прокрутили почти все возможные темы: политика, наука, экономика, история, Вера, психиатрия.

-Россия – сырьевая страна, нормальной экономики нет. Как третий мир. Денег от продажи нефти, газа и прочих природных ресурсов много, но девать их в России некуда. Потому-то олигархи переводят деньги в оффшоры и прочие места, тем более положение в России не самое устойчивое. Я их не очень поддерживаю, но понимаю. Я ожидаю еще одного кризиса, - смаковал Иван белое вино.

-Вы платите большие налоги?

-Не очень. Немецкий бизнесмен говорил мне, что они платят большие налоги, но он знает, на что они идут. Я бы тоже платил, если бы знал, куда идут деньги. Государство не выполняет минимальных и элементарных обязательств в отношении граждан. Хотя сейчас налог не самый высокий и вполне возможно платить. Малый бизнес, то есть, фирма до 15 миллионов рублей, вообще платят очень мало. Можно делить фирмы, таким образом, что они станут малыми.

-Как ваши дети? – отпил я глоток воды.

Иван улыбнулся: "Старшая окончила американскую школу в Швейцарии и сейчас поступила, тоже в американский колледж по дизайну в Париже. Младшая учится в 9 классе в Омске. Никуда ехать пока не хочет. Ей там нравится. Пример сестры не вдохновляет. Старшая параллельно окончила и российскую школу, когда приезжала на каникулах.

-Это-то больше всего младшей и не нравится, - улыбнулась Надежда, - она хочет спокойнее.

-Самое приятное, что, несмотря на прекращение так называемого идеологического воспитания наши дети хуже не стали, - сказал Иван.

-Это ведь было на 80% лицемерие, - сказал я.

-На 100%, - кивнул Иван.

-Наши дети лучше, они совершенно иначе смотрят на мир, спокойнее нас, может быть, больше понимают его, - опять улыбнулась разговорившаяся Надежда.

-Если хотите, может поехать с нами до Ларнаки – у нас оплачен трасфер и есть свободные места, - предложила мне организатор мероприятия Любовь.

-С удовольствием.

Но утром, когда я с вещами подошёл к зданию дежурных по гостинице, меня встретил Сергей: "Аэрофлот" перенёс наш вылет на 12 часов".

-Почему?

-Как и тогда без всяких объяснений.

Собравшийся возле приёмной народ злобно ворчал Больше всех возмущалась девушка-армянка: "Виновато туристская контора: об этом стало известно еще вчера. Они обязаны были выяснить это. Вчера наши ребята позвонили в Шереметьево и им сказали, что вылет задерживается. Они хотели на дурачка привезти нас в Ларнаку, там бросить и самим сделать вид, что ничего не знают. Не поедем. Пусть нам оплачивают еще день, проведём его на море, а в Ларнаку приедем к вечеру".

-Но Виктория, - представитель организовавшей поездку туристкой фирмы, - уже едет в автобусе за нами, - сказал Сергей.

-Пусть возвращается, они сами и виноваты, - сердито закричало несколько человек.

-Для меня, как для когда-то советского человека, эталоном сервиса остаётся советский, то есть, я принимаю его за ноль. На Кипре сервис похоже – 5-6, тем более предоставляют его бывшие советские,- говорил Валерий.

-Что народ собирается делать? – спросил Виш.

-Будем отнимать лицензию у "Аэтофлота".

В ожидании приезда представительницы фирмы, полноватый, блондин – бизнесмен из Киева отвел мен в стороны и тихонько спросил: "Что делать с ревностью? Она уже не даёт мне жить? Я просто не знаю, что делать".

-Опа, - подумал я, - не тяните и обратитесь к психиатру.

Пришёл автобус с Викторией. Возмущенный "йоги" окружили приятно-пухленькую брюнетку с надутыми губками. "Мы в Ларнаку не хотим. Что мы там будем делать? Вы обязаны были выяснить, что вылет задерживается и не приезжать сейчас, " – раздраженно звучал голос масс, наполненных стихийным неудовольствием.

Губки Виктории надулись еще больше, что сделало её еще соблазнительнее: "В Ларнаке тоже есть море. Мы может обеспечить вам гостиницу в Ларнаке: всё равно туда добираться. И день вы проведёте либо в городе, либо на море, которое ничем не хуже этого. Автобус уже здесь…

Но некоторые продолжали возмущаться, особенно большеносая, в очках, лет тридцати армянка: "Нет, только здесь и оплатите нам номера. Почему в нормальной стране нет нормального сервиса? "

Житель Бразилии попытался остановить противоларнакский напор нескольких человек: "Ну, правда, увидим еще один город, такое же море.

-Людям с детьми будет трудно, - высказался мужчина лет 30.

-Какая ерунда, кроме того, что самому маленькому ребёнку не меньше 11, - подумал я.

-Давайте голосовать, - предложил "бразилец".

Большинство оказалось против Ларнаки.

-Я хочу разговаривать с вашим начальником, - наступал Валерий.

-Хорошо, - обиженно надула губки Виктория, набрала номер, протянула мобильный.

-Как вас зовут? Игорь. Очень приятно. Так как – это ваш прокол с задержкой рейса, то вы обязаны обеспечить нам нормальные условия проживания здесь до 8 вечера и прислать автобус. Не ваш прокол, а Аэрофлота, за который вы ответственности не несёте. Мы так не считаем. Если вы не выполните наших условий, но, по приезде в Москву в обращусь во все релевантные организации российские и кипрские. Я буду воздействовать на вас через министерство туризма России и Кипра долго, нудно, методично и эффективно. Вы меня понимаете. Игорь? Мы сбросимся и наймём адвоката. Вы ответите по суду.

-Трудно понять. Что могло вызвать такую задержку? – спросил я у Ивана.

-Ничего уважительного. Просто наша обычная безответственность и наша беззащитность. Но с адвокатом я связываться не стану. Пустая потеря времени, да еще не известно, чем и суд-то закончится.

-До свидания, - протянул я ему руку.

-До свидания. Было приятно познакомиться. Конечно, надо было ехать в Ларнаку. Массы полезли в бочку: решение было вызвано возмущением и раздражительностью. Голосование – вещь почти бессмысленная. Должны были решить организаторы, а не это подобие демократии. Пустой крик, эмоции, суета, глупость, тщеславие - ничего хорошего быть не может.

Виктория оказалась настолько любезна, что взяла меня с собой в Лимосоль, где находится их фирма. Последний взгляд на остающихся до вечера "йогов", поворот и прощай Элия Лачи.

Пустой автобус мчал по неширокой дороге с хорошим покрытием, которая петляла среди зелёных деревьев, собирающихся в небольшие лески и садики на холмах, и желтых полей между ними. Вскоре холмы подросли, превратившись в невысокие горы, желтеющие склонами, местами покрытые невысоким, темно-зелёным кустарником. На улицах городков и деревушек всё так же прохаживались полноватые, усатые, неторопливые, похожие на арабов киприоты.

Случайно ли, что посадка в отправляющийся в Израиль самолёт была рядом с сирийским? Обезображенные платочками женщины, разумеется некоторые беременные, другие с маленькими детьми. Стаи нагловато-бесцеремонных молодых арабов, пузатые мужики средних лет.

Считанные мгновения и внизу засияло море огней Тель-Авива.

Йога есть прекращение суеты ума.

Кипрские сны.

возврат к началу.