Что такое государственный капитализм?
Существовали ли в СССР товарно-денежные отношения?
Была ли рабочая сила в СССР товаром?
Будущее социализма
Попытка сравнения советского колхоза с хозяйством, действующим в условиях капитализма, не выдерживает никакой критики. Там конкуренция, анархия, кризисы перепроизводства, необходимость получения прибыли, угроза разорения. В СССР жесткое планирование, гарантия “сбыта” продукции и получения необходимой для производства техники, невозможность кризисов и разорения. В издании “Аграрный сектор США в конце 20-го века”, подготовленном Институтом США и Канады, приводятся следующие цифры: в США с 1950 года по 1995 количество ферм сократилось с 5.648 тыс. до 2.073 тыс. В СССР с 1929-го по 1991-й год не был распущен по причине “нерентабельности” ни один колхоз, как и не было закрыто ни одно промышленное предприятие. В СССР даже не существовало неизбежного при капиталистическом способе производства закона о банкротстве, так как вполне обосновано считалось, что в общественной экономике не может быть банкротов.
Развитие капитализма достигло своего апогея. Транснациональные корпорации опутали весь мир и связали его в единое целое. Модное словечко “глобализация” не сходит с уст экономистов и политиков. Сегодня, на пороге 21-го века, о национальных экономиках можно говорить только в контексте глобальной мировой экономики. Глобализация не только превратила мир в единое экономическое целое, но и создала новые средства коммуникации, позволяющие практически бесконтрольно передавать информацию и моментально связывать людей, находящихся в разных концах Земли. Распространенность и относительная доступность этих коммуникаций создает новое качество. Сегодня технически вооруженный партнер в Нью-Йорке может оказаться ближе, чем сосед, живущий в доме напротив. Фактически это стирает границы и объединяет мир не только экономически, но и человечески.
Поэтому и перспективы будущей революции необходимо рассматривать, оценивая развитие не отдельных стран, а мирового капитализма в целом. В целом же нет никакого сомнения, что капитализм как мировая система созрел для коммунистической революции. Капиталистические отношения уже давно являются преградой для развития выросших из них производительных сил. Лучшим подтверждением тому является разворачивающийся на наших глазах глобальный кризис всего капиталистического общества. Дальнейшее сохранение капиталистического способа производства, производства ради прибыли, способно привести только к деградации, войнам и возможной гибели человечества. Сегодня нельзя быть коммунистом, не нацеливаясь на мировую революцию.
Как будет проходить эта революция, откуда вероятнее всего начнется - это вопрос отдельного исследования. Здесь же имеет смысл обратить внимание на некоторые аспекты будущего коммунистического преобразования Земли. При этом, естественно, мы заранее исходим из того, что будущая революция будет мировой и больше никому не придется делать попытку построить социализм в одной стране.
Помнится, в начале века В. И. Ленин сетовал на то, что в мире осталось еще слишком много мелкого производства, которое ежечасно рождает капитализм. Как обстоит с этим дело сейчас?
“Сегодня в мире действует порядка 40 тыс. финансово-промышленных групп и транснациональных корпораций, имеющих около 200 тыс. филиалов в 150 странах... На ТНК приходится, по разным оценкам, от 1/4 до 1/3 мировой торговли и подавляющая часть межстранового движения технологий... В целом они контролируют треть производства частного сектора в мире и почти 95 % мировых патентов и ноу-хау... В 1994 году активы только 500 крупнейших ТНК мира превысили 30,8 трлн. долл.” (Е. В. Ленский, В. А. Цветков “Транснациональные финансово-промышленные группы...” Москва 1998 г. стр.30-31).
В современном мире практически не осталось мелкого производства. Оглянитесь вокруг себя - практически все, что вы потребляете, включая сельхозпродукцию, произведено крупной промышленностью. Для мелкого бизнеса осталось место лишь в розничной торговле да сфере услуг.
В 1921 году большевики отступили перед мелкобуржуазной стихией и ввели НЭП. Отступили, потому что не смогли организовать плановое нетоварное производство из миллионов крестьянских дворов. После будущей революции не потребуется такого отступления, ибо подавляющее большинство продукции сейчас производится крупными промышленными и сельскохозяйственными предприятиями. Взять их под общественный контроль с целью организации планового производства и распределения вполне возможно. Существующие производительные силы полностью созрели для обобществления.
Поясню еще раз. Мелкий бизнес сегодня практически ничего не производит, именно в этом главное отличие сегодняшней ситуации от начала века. Именно это обстоятельство дает возможность в кратчайшие сроки (несколько лет) устранить всякий товарный обмен. Весь вопрос только в том, чтобы взять уже существующую крупную промышленность и начать ею управлять в интересах общества (большевикам надо было сначала ее создать). Современные производительные силы, использующие новейшие технологии и освобожденные от ограничений, налагаемых необходимостью служить капиталу, способны в кратчайшее время удовлетворить самые необходимые потребности жителей земли: решить проблему голода, жилья, лекарств, одежды.
Некоторые наши товарищи не согласны с таким подходом. Они считают, что товарно-денежные отношения будут еще долго действовать после коммунистической революции. Вплоть до того времени, пока не будет уничтожено различие между умственным и физическим трудом.
Эти товарищи считают, что пока существует разделение труда на умственный и физический, с необходимостью должны существовать и товарно-денежные отношения. Они считают, что сначала надо устранить разделение труда на умственный и физический, и только после этого или одновременно с этим возможно снятие товарно-денежных отношений. Таким образом, получается, что разделение труда на умственный и физический они планируют упразднять, не выходя за рамки товарно-денежных отношений.
На наш же взгляд, пока существуют товарно-денежные отношения, уничтожить разделение труда на умственный и физический просто невозможно. Необходимым условием уничтожения такого разделения является снятие товарно-денежных отношений. Сначала устраняются товарно-денежные отношения, и только потом, после продолжительного времени, становится возможным устранение различия между умственным и физическим трудом. На наш взгляд, это аксиома.
Товарное производство - есть производство, ведущееся самостоятельными производителями, вступающими в отношения между собой путем обмена на рынке. Таким образом, здесь имеет место разделение труда, основанное на обмене. Самим фактом обобществления уничтожается такое разделение труда, а значит, уничтожаются и товарно-денежные отношения. Но еще остается технологическое разделение труда, в том числе на умственный и физический, еще остаются инженер и чернорабочий. Выше мы уже приводили цитату Маркса о том, что в результате обобществления “отпало бы не разделение труда (вообще), а разделение труда, основанное на обмене”. Чтобы уничтожить всякое разделение труда, чтобы “не увековечивать тачечника”, необходимо сначала уничтожить товарно-денежные отношения, сделать любой труд общественным, а не частным, и только тогда откроется дорога к полному уничтожению разделения труда.
Для уничтожения разделения труда на умственный и физический совершенно необходимо обеспечить возможность получения равно высокого образования для всех детей, чтобы каждый мог полностью раскрыть заложенные в нем таланты. Без этого преодолеть различие между умственным и физическим трудом нельзя. Но для этого потребуется лет сто, а может, и больше. Что же, все это время будут сохраняться товарно-денежные отношения? Но это же абсурд. Производительные силы уже переросли товарно-денежные отношения, они уже не могут развиваться далее в рамках этих отношений, они уже созрели для обобществления. Сегодняшний кризис есть восстание производительных сил, требующих обобществления.
Необходимым условием для товарного производства является разделение труда. Т. е. товарное производство не может существовать без разделения труда, но разделение труда возможно и без товарного производства. В первом томе “Капитала” Маркс, описывая жизнь патриархальной крестьянской семьи, приводит пример разделения труда без всякого товарного производства. Уклад этой семьи он сравнивает с будущим непосредственно общественным производством.
У Ленина есть формула: “Что касается социализма, то известно, что он состоит в уничтожении товарного хозяйства” (ПСС т. 17, с.127). Что же касается товарного хозяйства, то его уничтожение будет наиболее “простой” задачей, стоящей перед будущим пролетарским государством. Для этого достаточно овладеть штабами крупнейших корпораций, уже создавших внутри себя органы планирования, изучения потребностей, скоординировать их действия и заставить работать не на прибыль, а на удовлетворение потребностей общества. Затем останется лишь постепенно подстегнуть к этим центрам более мелкую промышленность и, считайте, дело сделано. При нынешнем уровне развития производительных сил, когда на всей планете места для мелкого производства практически не осталось, осуществить такую программу возможно за несколько лет (меньше десяти). Если большевики в отсталой России смогли направить в деревню для проведения коллективизации несколько десятков тысяч рабочих, то что может помешать будущему пролетарскому государству направить сотню тысяч подготовленных рабочих в штабы крупных корпораций, чтобы те заставили всех этих менеджеров организовывать плановое производство в масштабах Земли.
Но организовать плановое производство и распределение еще недостаточно. Необходимо сделать так, чтобы все это хозяйство эффективно работало, чтобы у людей был стимул к труду. Плановое хозяйство есть сложная иерархическая производственная система. Ошибки при выстраивании этой системы могут дорого стоить обществу. Чтобы не наступить на одни и те же грабли второй раз, важно тщательно изучить советский опыт построения единого планового хозяйства.
Одним из главных вопросов для будущего общества станет вопрос стимулирования к труду (ибо трудиться в материальном производстве людям придется еще очень долго). Эта проблема занимала еще первых социалистов-утопистов. В своей “Утопии” Томас Мор пишет: “Каким образом может получиться изобилие продуктов, если каждый будет уклоняться от работы, так как его не вынуждает к ней расчет на личную прибыль, а, с другой стороны, надежда на чужой труд дает возможность лениться?”
Это же мучает и Эмиля Золя. Устами молодого социалиста в романе “Деньги” он спрашивает: “Конечно, существующий общественный строй обязан своим многовековым процветанием принципу индивидуализма, который благодаря конкуренции и личной заинтересованности вызывает все большую производительность. Будет ли также плодотворен коллективизм? И какими средствами можно повысить производительность труда, если исчезнет стимул наживы? Вот это для меня неясно, это меня тревожит, здесь наше слабое место, и нам нужно будет долго бороться, чтобы социализм когда-нибудь восторжествовал”.
При капитализме стимулом является не только нажива, но и голод, безработица, боязнь оказаться изгоем. Какие же стимулы будут у людей в новом обществе? В СССР вопрос стимулирования к труду так и не был решен. Веселенькая пословица - где бы ни работать, лишь бы не работать - могла появиться только в нашей стране периода попытки социалистического строительства. Нигде в мире для подобных шуток не было подходящей почвы. Вот что пишет об отношении к труду в СССР в книге “Коммунизм как реальность” А. Зиновьев: “Коммунистическое общество, повторяю, есть общество плохо работающих людей. Это не есть национальная русская черта. Опыт других коммунистических стран подтверждает это утверждение”. Относительно СССР замечание Зиновьева можно признать вполне обоснованным.
Отсутствие стимулов к труду способствует появлению новой формы эксплуатации. Уничтожение товарно-денежных отношений, т. е. капитализма, еще не гарантирует ликвидацию всякой эксплуатации. Если мы не научимся правильно распределять совокупный общественный продукт, то мы можем получить эксплуатацию, только в измененной форме.
Представьте себе общество, где устранены всякие товарно-денежные отношения. Естественно, нет никаких денег. Вместо них людям выдают квитанции на право получения доли в совокупном общественном продукте. Доля эта определяется только количеством отданного обществу рабочего времени (так называемая повременка). В результате и трудяга, и бездельник получат одинаково. При такой системе неминуемо рождается целая армия “сачков”, халявщиков, тунеядцев, профессиональных больных и прочей подобной публики. Найдется немало людей, которые приспособятся брать у общества много больше, чем давать ему, т. е. будут жить за чужой счет - будут эксплуататорами. На энтузиастов, призывающих других к сознательности и честной работе, будут смотреть, как на дурачков. “Тебе что, больше всех надо?” - будет слышать такой энтузиаст на каждом шагу. “Кто не работает, тот ест”, - этот девиз махрового бездельника из фильма “Приключения Шурика” станет девизом очень многих. Только заставить их работать подобно сказочному Шурику не удастся. Можно восемь часов отработать, а можно просто отбыть. И зачем это работать, если и за работу, и за отбытие получишь одинаково. Разговоры о том, что люди будут с энтузиазмом работать на общее дело, слишком абстрактны. А то, что бездельничая можно получить столько же, сколько работая - это уже конкретность. Ловкач сможет пристроиться жить за чужой счет. При этом не будет никаких товарно-денежных отношений, никакого капитализма. Появляется новый тип эксплуататоров. В эксплуататоров их превращает не капитал, не частная собственность, а недостатки в системе распределения совокупного общественного продукта. Примеров подобной эксплуатации в СССР было с избытком.
Появление подобных эксплуататоров замечали еще на заре советской власти. Вот отрывок из письма колхозника, написанного в 1935-м году: “В Конституцию необходимо внести особый параграф о том, что трудоспособные мужчины и женщины, но совершенно не работающие и не занимающиеся каким-либо общеполезным делом, лишаются политических прав. А то нарождается новая советская буржуазия - лодыри-тунеядцы” (“Общество и власть 1930-е годы”).
Где же выход? Выход, на наш взгляд, в правильной организации соревнования. В СССР настоящего соревнования не было. Работник, как правило, брал на себя некие обязательства по досрочному выполнению планового задания, и это называлось соревнованием. Кто с кем соревнуется, непонятно. Кроме того такое “соревнование” побуждало работников и целые предприятия к занижению плана. Пятилетний план за два года. Это может означать только то, что план был занижен. В итоге такого “соцсоревнования” халтурщик выходил в лидеры, а по-настоящему работающий становился отстающим.
Ленин также понимал необходимость организации соревнования. В работе “Очередные задачи Советской власти” он требовал добиться, “чтобы сравнение деловых итогов хозяйства отдельных коммун стало предметом общего интереса и изучения, чтобы выдающиеся коммуны вознаграждались немедленно (сокращением на известный период рабочего дня, повышением заработка, предоставлением большего количества культурных или эстетических благ и ценностей и т. п.)”. Ключевое слово здесь “сравнение”. Без сравнения результатов труда не может быть соревнования.
Наука в СССР не стояла на месте. С целью увеличить мотивацию к труду разрабатывались различные системы организации соревнования. Одна из таких систем - “Пульсар”. В чем же суть этой системы?
Как известно, совокупный общественный продукт делится на две части: одна идет на расширенное воспроизводство и накопление, вторая - на личное потребление членов общества. Эта вторая часть, в свою очередь, должна делиться еще надвое; из нее обеспечивается для каждого члена общества минимально необходимый для полноценного развития уровень потребления и создается премиальный фонд, который разыгрывается посредством соревнования. Само соревнование организуется следующим образом: “Поменять принцип, на основе которого дается оценка деятельности работника и коллектива, судить о работнике и коллективе не на основе того, выполняет он нормы, планы или нет, так как это создает интерес в занижении последних, а на основе контроля за мерой труда, т. е. за тем, кто делает больше и лучше - независимо от формального выполнения нормы и плана. На основе такого контроля определять лучших и отстающих работников. Тех, кто по итогам работы за год вошел в 10 % лучших, вознаграждать продвижением в должности или повышением оклада, а тех, кто попал в 10 % отстающих, понижать в должности или окладе” (“Пульсар”: опыт социального эксперимента”, журнал “Социологические исследования” № 3, 1977 г.).
На наш взгляд, путем организации соревнования, основанного на сравнении, возможно решить вопрос стимулирования к труду. Основным критерием соревнования должно было бы стать снижение затрат труда на единицу продукции при непременном выполнении планового задания. Собственно план вообще не может быть предметом соревнования. Он просто должен неукоснительно выполняться в полном объеме.
Возражения против организации реального соревнования известны. Это, мол, возродит конкуренцию, приведет к появлению коммерческой тайны и тому подобное. Попробуем коротко ответить на эти возражения.
Что отличает конкуренцию от соревнования? Целью конкуренции является прибыль, целью соревнования - продукт. Если предприятие производит больше, лучше и с меньшими затратами, то выигрывает все общество, так как весь продукт предприятия является общественным.
Ни о какой коммерческой тайне также не может быть и речи. Доведение до общества с целью всеобщего внедрения всех передовых разработок должно являться непременным условием соревнования. Коллективы должны премироваться за новшества, облегчающие процесс производства. Эти новшества должны быть одним из показателей, определяющих место коллектива в соревновании.
Организация всеобщего соревнования - есть кратчайший (а может, и единственный) путь вывода человека из процесса материального производства. Соревнование превращает любой труд в творческий. Оно заставляет человека самого, не из-под палки, трудиться более интенсивно, постоянно искать что-то новое. Вывод человека из сферы материального производства лежит через более полное погружение в эту сферу. Материальное производство должно быть превращено в соревнование, в предмет постоянного интереса и заботы всех людей. Организация соревнования по снижению трудозатрат будет понуждать предприятия изыскивать возможности к сокращению ручного труда, так как там, где больше ручного труда, больше трудозатраты, а значит, предприятие будет занимать низкое место в соревновании и его работники будут получать от общества меньше продуктов. Таким образом, соревнование должно стать тем мощным локомотивом, который вырвет человека из сферы материального производства и оставит за ним только функцию управления процессами.
Другого побудительного мотива к производительному труду, кроме соревнования, основанного на материальном стимулировании, на праве получить большую долю в совокупном общественном продукте, чем проигравший, просто не существует.
Еще одним характерным заблуждением является мнение, что на период диктатуры пролетариата сохраняются товарно-денежные отношения. Значит, пока существует государство, существуют и товарно-денежные отношения. Если придерживаться такой точки зрения, то получается, что товарно-денежные отношения отомрут только вместе с государством. Получается, что люди только-только вышли из товарного производства, т. е. фактически из капиталистического способа производства, и у них сразу же отпадает надобность в государстве. Чем же такой подход отличается от подхода анархистов, предлагающих распустить государство на следующий день после революции?
С этим тоже нельзя согласиться. Государство будет существовать еще долго после уничтожения товарно-денежных отношений. Уничтожение товарного производства вообще самая “простая” задача стоящая перед будущим пролетарским государством. Современные производительные силы настолько переросли товарно-денежные отношения, что быстрое сворачивание последних не вызовет никаких потрясений. Если, конечно, рассматривать уровень развития производительных сил в масштабе всей планеты, а не отдельно взятого Афганистана, где многие люди живут еще в условиях феодализма. Для таких отставших регионов общество должно будет разработать специальную программу доведения их до человеческого уровня. Здесь опять-таки имеется богатый опыт СССР, который, будучи сам еще относительно отсталым, тем не менее довольно успешно втащил в цивилизацию Среднюю Азию.
Мало того, свернуть за несколько лет после коммунистической революции всякие товарно-денежные отношения не только возможно, но и необходимо. Промедление с этим приведет к консервации сегодняшних кризисных явлений в мировой экономике, а то и к их усугублению. Так как товарно-денежные отношения уже не в состоянии обслуживать выросшие производительные силы, не разрушая их.
Но государство после уничтожения товарно-денежных отношений будет оставаться еще очень долго. Убедительное обоснование неизбежности сохранения государства вплоть до “высшей” стадии коммунизма приведено в работе В. И. Ленина “Государство и революция”. Желающие вполне могут обратиться к этому произведению, поэтому повторять аргументацию В. И. Ленина не имеет смысла. Приведем лишь несколько цитат.
“И постольку остается еще необходимость в государстве, которое бы, охраняя общую собственность на средства производства, охраняло равенство труда и равенство дележа продукта” (В.И. Ленин. ПСС, т. 33, с. 95).
“Общая собственность”, “равенство труда и дележа продукта” предполагает уничтожение товарно-денежных отношений, но государство, как видим, еще остается. По мысли Ленина, государство еще долго необходимо после обобществления средств производства и уничтожения товарно-денежных отношений.
“Выходит, что не только при коммунизме остается в течение известного времени буржуазное право, но даже и буржуазное государство - без буржуазии!
Это может показаться парадоксом или просто диалектической игрой ума, в которой часто обвиняют марксизм люди, не потрудившиеся ни капельки над тем, чтобы изучить его чрезвычайно глубокое содержание” (В.И. Ленин. ПСС, т. 33, с. 99).
Попытка отмахнуться от опыта единственной в истории человечества попытки строительства социализма или подменить разбор этого опыта мифом государственного капитализма неминуемо приведет в будущем к повторению ошибок, которых могло бы и не быть. Не разобравшись в прошлом, мы пойдем вперед с закрытыми глазами. Закрытые глаза у коммунистов - прежде всего, в интересах капитала.